Йорг Кастнер - Число зверя

59

Катерина

Катерина бежала все дальше, пока не перестала слышать голос Эццо. С помощью фонарика она сможет отыскать дорогу в темных холодных коридорах, хоть и не знает даже, где находится или куда ведет коридор, по которому она бежит. Девушка даже не запомнила дорогу, по которой шла. Она хотела только, чтобы между ней и Эццо пролегло как можно большее расстояние. Совершенно определенно Эццо был не один: она слышала, как он зовет своих сообщников. Или у него была только одна сообщница, синьора Джиральди? Как бы то ни было, рано или поздно кто-нибудь освободит его, и когда это произойдет, Катерина должна быть как можно дальше от этого места. Теперь, когда она была совсем одна, ничего не слышала, кроме собственного дыхания, и ничего не видела, кроме голой скальной породы, ее охватило сомнение. Правильно ли она поступила? Катерина медленно провела лучом света по необтесанному камню. Коридор перед ней уходил дальше в глубину, а слева и справа поднимались каменные стены. Здесь, в отличие от системы коридоров, где ее держали под стражей, ничто не указывало на присутствие человека. Конечно, эти коридоры должны были проложить человеческие руки, но сколько времени с тех пор прошло? Возможно, десятилетия или столетия, или даже тысячелетия. Прятались ли в этих коридорах от своих преследователей первые христиане или другие враги римской империи? Катерина не могла бы этого сказать. Она очень плохо знала историю, так как на занятиях синьоры Петаччи голова у нее была в основном занята другим. История всегда казалась ей скучной. Зачем уделять внимание тому, что уже нельзя изменить? Только теперь Катерина отчасти поняла пользу истории. Если бы она больше интересовалась прошлым, то, возможно, знала бы что-нибудь об этих коридорах и смогла бы найти путь наружу.

Теперь, оказавшись в таком затруднительном положении, Катерина пожалела о своем безразличии и пообещала себе исправиться. Она поклялась всегда внимательно слушать синьору Петаччи, если когда-нибудь выберется из этого лабиринта. Если бы она только была сейчас в школе или дома, с мамой! Она вспомнила, как озадаченно посмотрел на нее Эццо, когда она заговорила о матери, и как он спросил: «Что ты имеешь в виду?»

«Наверное, он неправильно меня понял», – внушала она себе. С ее матерью не могло – это просто исключено, с ней ничего плохого не могло случиться, только не с мамой!

И тут в голову девочке пришла мысль, подарившая ей утешение и надежду. Возможно, ее мать вовсе не находится в руках этих людей. Они уверяли Катерину в обратном, но это могло быть ложью. Да, это просто ложь! Данное соображение немного успокоило ее и придало сил. Катерина продолжала идти, но уже примерно через двадцать метров свет начал мерцать и становиться слабее. Она испуганно остановилась и выключила фонарик. Батареи вот-вот должны были разрядиться. Естественно, она догадывалась, что когда-нибудь это случится. Но так быстро?

Ее снова охватило отчаяние. Как она будет ориентироваться здесь без света? Может, ей лучше вернуться по той дороге, по которой она пришла сюда, и громко позвать на помощь? У Эццо и синьоры Джиральди есть свет, еда, вода, туалет, и там она была не одна.

Стоя в темноте, Катерина обдумывала возможные действия, пока не решила наконец идти вперед и искать дорогу к свободе. Ее риск на протяжении прошедшего часа не должен оказаться напрасным.

Она стала медленно искать дорогу на ощупь, чтобы не споткнуться и не удариться. Карманный фонарь она все еще сжимала в руке. Заряда батарей, конечно, хватит на то, чтобы время от времени включать на секунду свет и примерно ориентироваться в пространстве. Кроме того, тяжелый фонарь можно использовать как вспомогательное оружие.

И тут земля внезапно ушла у нее из-под ног и Катерина потеряла равновесие. Она услышала, как крошится скальная порода, в глаза ей попала пыль. Она сильно ударилась обо что-то, грязь и пыль набились в ее открытый от страха рот. Девочка кашляла, отплевывалась и задыхалась.

Не сломала ли она себе что-нибудь? Если верить ощущениям, с ней ничего плохого не случилось, если не считать несколько легких ушибов и царапин.

Катерина лежала на левом боку. Когда она попыталась подняться, под ней что-то захрустело и кто-то прикоснулся к ее лицу. Будто чья-то холодная рука погладила ее по щеке.

Девочка поспешно включила фонарь, который по-прежнему крепко сжимала в руке. На ее лице действительно была рука, костлявая лапа мертвеца. А меньше чем в полуметре от нее лежал череп. Он будто улыбался ей. Охваченная паникой, Катерина огляделась. Но куда бы ни падал ее взгляд, всюду она видела кости и черепа, скелеты на скелетах. Катерина закричала. Она кричала и не могла остановиться.

60

Сан-Вито

Дико пляшущие языки пламени казались огненными руками, тянущимися к Людовико Анфузо. Издав сдавленный крик, экзорцист вскочил со стула и шарахнулся в сторону.

На диване, который стоял в углу помещения, лежало одеяло в крупную клетку. Пауль схватил его и стал бить им по горящему буфету, пока огонь не погас. Пахло горелым, но в комнате было не особенно жарко. Наоборот, Пауль дрожал от холода.

– Странное попадание молнии, – тяжело дыша, заметил он.

– Это не молния, – возразил, отдуваясь, Анфузо, и сел на диван. – Это был он!

И экзорцист посмотрел на Фраттари, тихо сидевшего в кресле. Двигались только мышцы его лица: оно кривилось, корчилось, пока не превратилось в ухмыляющуюся гримасу под аккомпанемент гортанного смеха. Демон, назвавшийся Янусом, насмехался над ними.

– Глупцы! – прогремел, отдаваясь эхом, его голос. – Вы действительно верите, что можете тягаться со мной?

Анфузо, явно глубоко потрясенный, ответил:

– Ему нельзя позволить одолеть нас. Прикажите ему покинуть тело Фраттари, Пауль!

Пауль снова сел, сосредоточился на ухмыляющемся лице, которое почти ничем не напоминало лицо старого Фраттари, и произнес те же слова, которые недавно сказал Анфузо:

– Я приказываю тебе, Янус, именем Отца, Сына и Святого Духа покинуть это тело и эту душу!

Затем он громко прочитал «Отче наш». Дойдя до середины молитвы, Пауль почувствовал, как что-то сдавило ему горло, как будто он проглотил слишком большой кусок. Кусок застрял у него в горле и почти перекрыл доступ воздуха.

– И остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должникам нашим…

И замолчал. Шатаясь, Пауль вскочил и попытался выдавить то, что находилось у него в горле. Только теперь он заметил, что руки его давно уже сомкнулись вокруг шеи и что он сам перекрывает себе доступ воздуха. Он хотел разжать руки, но не сумел. Они словно приклеились и продолжали душить его.

Анфузо соскочил с дивана, склонился над Фраттари и снова сунул ему под нос распятие.