Ульяна Соболева - Запретная зона

Аонэс хохотал так громко, что все остальные звуки затихли, растворились от его громового голоса. Демон возвышался над Николасом и смеялся, сотрясая стены.

— Ты нашел меня, Николас? Браво! Я восхищен! Поражен твоим упорством. Только ты опоздал — я убил твою малышку. Насладился ее нежным телом и сжег его в печи. Ее прах смешался с прахом тысяч, таких как она. Она так кричала, так извивалась умоляя меня пощадить ее…Знаешь…а ведь она о тебе даже не вспомнила. Николас зарычал, пытаясь броситься на демона, но мощные силы как магнит вдавили его в пол, не давая пошевелиться. Николас обессилел. Казалось, его тело обмякло и больше не подчинялось своему хозяину. Чувство голода и усталость…они вернулись с новой силой, а надежда умерла. Растаяла, претворившись в серый дымок. Николас застонал и закрыл лицо руками. Он больше не мог сдерживаться. Он устал. Горе навалилось на него каменной плитой, и кровавые слезы уже нельзя было остановить. Ему стало все равно. Зачем вся эта борьба, если Марианны больше нет? Эта тварь убила самое дорогое, что было в его жизни.

— Самоуверенный жалкий идиот. Я заметил тебя еще неделю назад. Лоренцо Морте — это одно из тел, которые я занимаю для существование на этой земле. Таких тел множество. Ты можешь убивать их, терзать и сжигать, а назавтра я появлюсь перед тобой в ином обличии. Тебе понравилось их убивать, Ник? Понравилась власть? Впервые ты не запрещал себе то, что жило в тебе с самого обращения. С каждым убийством их черные души вливались в твое тело, и ты испытывал наслаждение. Мы ведь так похожи, Николас. Ты можешь многого добиться. Приходи служить в мою армию. Мне нужен палач на земле. Казни бессмертных трудное дело и грязное. Никто не посмеет тебя судить. У тебя будет неприкосновенность, иммунитет…Что скажешь проклятый вампир? Ник поднял на демона глаза налитые кровью.

— Да пошел ты! Я не такой как ты! Я никогда не мог смириться с тем чудовищем, что живет внутри меня.

— Но ты ему потакал. Ты не подчинился законам Самуила, ты все равно убивал. Ты можешь отрицать сколько угодно, но ты больше похож на меня. Сослужишь хорошую службу- я повышу тебя рангом. Я причислю тебя к отряду демонов-карателей.

Ник почувствовал, как от голода сводит судорогой внутренности. Его собственная кровь рвется наружу. Аонэс наклонился к Нику.

— Ты страдаешь, тебе больно, у тебя кончилось зелье, и горечь утраты сжигает твою черную душу. Я могу все это прекратить. Прямо сейчас приведу к тебе живую пищуи доставлю зелье. Сколько угодно зелья. Николас стиснул зубы, чувствуя приторный привкус слюны. Его внутренности отвергают собственную кровь, скоро он начнет рвать от голода. «Только одну дозу…маленькую…а потом ты убьешь его, Николас», — просил внутренний голос, но Ник понимал, что это демон влез к нему в мозги и нашептывает сладкие речи. Ник подумал о Марианне. Сиреневые глаза предстали перед ним так ясно, так реально. Она улыбалась и манила его за собой. Ник плюнул в сторону Аонэса.

— Никогда, я не буду тебе прислуживать — лучше сдохнуть, чем преклонятся такой презренной твари как ты! Аонэс снова захохотал.

— Ну, так сдохни! Я предлагаю лишь один раз. Твои собратья казнят тебя как собаку, а я посмотрю, как ты будешь корчиться от боли и жалеть, жалеть, что не согласился. Николас засмеялся и закашлялся, почувствовал резкий приступ тошноты. Его свернуло пополам.

— Никогда не пожалею. Сдохну с улыбкой на устах от того что ты проиграл. Ведь я нарушил все твои планы, тварь. Я убил всех Вудвортов. В это затмение, ритуала не будет. Сквозь красную пелену боли Ник видел, как вспыхнули яростью глаза Аонэса.

— Не в это затмение, так в следующее. Я подожду у меня впереди вечность, а ты скоро превратишься в прах. Я буду присутствовать на твоей казни. Аонэс исчез, а Ник почувствовал, как силы его покидают. Ник подполз к соломе и лег на нее вдыхая запах Марианны, чувствуя, что она рядом. Рука нащупала маленькую заколку в гнилой соломе и пальцы непроизвольно сжались. В сердце снова взорвалась волна невыносимой боли. Он закричал. Его голос эхом разнесся по коридорам, затихая вдалеке, исчезая во мраке проклятого места. Николас не помнил, как оказался у ворот музея. Как выбрался из подземелья. Теперь он шел по центральной улице Рима, выискивая жертву. Как только он напьется человеческой крови, ищейки Совета до него доберутся…

…….. Наверху лязгнули замки и узник поднял голову, силясь рассмотреть, кто пожаловал к проклятому королю. Вниз упала веревочная лестница. Кто-то спускался в вонючий колодец. Впервые за неделю его пребывания в тюрьме для смертников-вампиров. Ник знал, что это не стражники. Еще не настал час суда. У него посетитель. Более того это тот, кого Николас никак не ожидал увидеть.

Ник с трудом поднял налитую свинцом голову и посмотрел на гостью, глаза нестерпимо болели от напряжения. Лина остановилась, не решаясь подойти, даже сквозь туман боли Ник заметил, что женщина изменилась. Ник усмехнулся, пересохшие губы саднили.

— Он обратил тебя… — хрипло сказал Ник и закашлялся. Лина молчала, она смотрела на Николаса, и тот не выдержал ее взгляд, опустил голову. Да и как можно смотреть в глаза матери чьего ребенка он погубил.

— Если ты пришла меня убить, то не тяни. Я не буду сопротивляться. Убей меня быстро. Она поморщилась как от боли и тихо прошептала:

— Просто скажи мне, Ник. Скажи мне правду, и я поверю, только не лги. Не сегодня и не сейчас. Ответь, ты любил мою девочку или она была для тебя очередной игрушкой? Ник вновь поднял голову и с трудом произнес:

— Я не знаю как назвать эти чувства, Лина… Наверное это безумие, или болезнь…Я не могу без нее дышать, я не могу без нее жить, ходить, думать. Меня просто нет…Я постоянно задаю себе вопрос: «Кто я без нее?» Я больше не боюсь смерти…Я буду рад принять ее из твоих рук. Вместо этого Лина его обняла. Крепко, сильно, он даже застонал от боли в онемевших конечностях.

— Что ты натворил, Ник. Что же ты наделал? — шептали ее губы, а руки гладили его затылок. Случись это несколько лет назад, наверное, он бы с ума сошел от счастья, но не сейчас. Николас чувствовал в этих объятиях не страсть, а любовь, горечь и сожаление. Она пришла с ним проститься, единственная, кто сожалел о нем. А ведь Лина первая, кто должен его проклинать и ненавидеть.

— Я не знал, что все так закончится…я не знал…что Марианна…Дьявол, как же больно… Его голос сорвался, и он заплакал как ребенок, навзрыд, впервые за сотни лет. Слезы катились по заросшим щекам. Сердце содрогалось от тоски. Как давно он не плакал? С того проклятого дня когда потерял Анну… Лина сильнее прижималась к нему, вытирала слезы с его щек.