Б. Липов - Приземленный Ад, или Вам привет от Сатаны

Перед тем, как черкануть на карточке банальность: «Очаровательной от очарованного», он прочел краткие данные графини и с удивлением узнал, что Далдубовская, плюс ко всему, является по совместительству и зам. предом Всеадовского общества меценатов. Вернув «очаровательной» меценатке карточку, Владимир Иванович обратил внимание на то, с какой пожирающей страстью сверкнули ее глаза, когда графиня протянула руку для поцелуя.

— Ну, так я надеюсь на встречу, хотя мы еще увидимся на свадьбе, — произнесла Далдубовская и отступила в сторону.

— Все, босс. Считай, дело в шляпе. Моя драгоценная женушка — известная на весь ад коллекционерка. Коллекционирует интимные связи со знаменитостями. Нет, ты только посмотри, как она тебя облизывает глазами. Ну, ты не робей, в обиду не дадим…

К ним снова подошел Антихрист в сопровождении высокого, облаченного в роскошное одеяние священнослужителя.

— Позвольте Вам представить одного из моих личных друзей, в свое время с блеском замещавшего меня на Земле.

Священник с достоинством поклонился и представился.

— Экс-папа Иоанн XXIII, в миру — Граф Балтазар Косса. Здесь же, в аду, заведую регистрацией и надзором за различными фенклубами. Многие из них, по моему представлению, получили статус официально признанных самостоятельных религий. Поклоняться и молиться в Идоле разрешено кому угодно и на что угодно. Не то что на Земле. О Вашем фэн-клубе не наслышан: вероятно вновь организован и поклонницы таланта Ахенэева разрабатывают программу. Но, как только мы его зарегистрируем, убедительно прошу посетить меня. Нужны Ваши фотографии, изготовим факсимиле, чтобы в дальнейшем пресечь деятельность всякого рода спекулянтов и фальсификаторов, которые, несомненно, постараются заработать на Вашей популярности. Такого рода деятельность беспощадно пресекается.

Одиозное имя пирата, папы Балтазара Коссы, не раз встречалось Ахенэеву в литературе. Интриган, сластолюбец, жестокий убийца! — короче, само воплощение всех наихудших человеческих страстей стоял перед ним. Антихрист был прав, назвав папу Иоанна своим заместителем на Земле. Балтазар, несомненно, заслужил право именоваться так по своим ухищреннейшим злодеяниям.

Экс-папа раскланялся с фантастом и принялся за Якова, убеждая того, что проклясть чету Загробштейнов лучше него никто не сумеет.

— Князь, я недорого возьму, — краем уха услышал Владимир Иванович увещевания папы.

Остальные священники, присутствующие на помолвке, поняв, что Иоанн XXIII перехватил инициативу в свои руки, с возмущением разорались, стыдя конкурента.

— Это надолго! — Ахенэевым вновь завладела графиня. — Прошу Вас, пойдемте в соседнюю комнату, побеседуем. Там никто не помешает.

— Началось! — С ужасом подумал Владимир Иванович.

Смежная с кабинетом комната, куда привела Ахенэева Яшина супруга, использовалась директором банка, вероятно, для отдыха.

— Брат иногда предоставляет этот будуарчик мне для деловых свиданий. Проходите, присаживайтесь.

— Ого! — подумалось фантасту. — Да она, к тому же, еще и сестра директора банка. Вот это клубочек! Недаром так усердствовал братец, да и Антихрист, не иначе как в паях состоит. Бедный бес!

На удобном диване, куда настойчиво предлагала сесть фантасту графиня, удобства Владимир Иванович не почувствовал. Наоборот! Вероятно, Далдубовская придерживалась мнения, что любой контакт с предметом своего интеллектуального вожделения должен быть тесным. Упругое бедро меценатки заставило неединожды ретироваться Ахенэева от середины дивана вплоть до подлокотников. Дальше отступать было некуда!

— Как Вы относитесь к трудам и деятельности Зигмунда Фрейда? — Бюст Яшиной жены вмялся в плечо Владимира Ивановича.

Ахенэев читал Фрейда и знал, что он проповедует. Отвечать на вопрос не хотелось, но отвечать было надо.

— Да, графиня, я уважаю эту незаурядную личность. Его теории действительно оригинальны. Но, честно говоря, я не слишком глубоко изучал работы этого апологета сексуальной революции. Одно время его труды считались реакционными и было опасно не только проповедовать, но даже публично называть имя приверженца новых сексуальных отношений между полами. Хотя, скажу откровенно, любые новации мне по душе.

Владимир Иванович с дрожью ощутил, что левая рука графини протискивается между подушками дивана и его спиной. Он инстинктивно отпрянул, но тут же, с небольшим опозданием, произнес:

— Я, графиня, считаю себя фрейдистом-теоретиком.

Однако, признание не помогло. Вторая рука, скользнув по груди, сомкнулась с левой в капкан.

— О, какая мелочь, я сделаю из Вас практика! — Прошептала графиня таким взвинченным голосом, что Ахенэев провел безуспешную попытку вернуть свою свободу. Но тщетно. Он даже не успел что-либо возразить, как меценатка, задушив его в объятиях, впилась губами в обнажившуюся из-под распахнутой в неравной борьбе рубашки волосатую грудь.

— О!!! — Произнес фантаст.

— О!!! — С несколько другой интонацией ответила Яшина половина и перенесла всплеск эмоций на напрягшиеся губы Владимира Ивановича.

Капкан несколько ослаб от того, что правая рука нервно зашарила по пуговицам, обдирая липучки на куртке и брюках фантаста.

«Однако, решительная дамочка и, что самое страшное, профессионально подготовлена! — Мелькало в голове полузадушено втягивающего ноздрями воздух Ахенэева. — Этак я и действительно превращусь в практика».

И Ахенэев, проявив титанические усилия, выскользнул из капкана и, отскочив на середину комнаты, стал лихорадочно приводить себя в порядок.

— Простите, графиня, но, по-моему, сейчас не время и не место заниматься подобными обрядами. — С трудом переводя дух просипел фантаст. И в ту же секунду прикусил язык. — Что я мелю? А Яша?… — И, обозвав себя мозгляком и трусом, добровольно шагнул к графине.

— Извините, совсем зарапортовался… Время, не время… Просто не привычен к подобной трактовке выдающихся фрейдовых идей. Насколько все неожиданно, согласитесь со мной?… — И, замолчав, с надеждой взглянул на дверь. — Господи, где же Эльвирочка?

Супруга князя повернулась к Владимиру Ивановичу спиной и энергично предложила:

— Распустите мне молнию и раскрепоститесь, раскрепоститесь, в конце концов. Что вы, в самом деле, как малахольный юнец!

Ахенэев судорожно потянул за язычок полуметровой молнии и знатная фрейдистка, выскользнув из своего платья, как змея из кожи, притянула полуобморочного фантаста к себе и, не встречая сопротивления, продолжила начатое ранее его «раскрепощение».