Сергей Дубянский - Живущие в нас (сборник)

– Чем ты там занимаешься? Почему трубку не берешь?

– Мам, я это… – Катя судорожно собирала рассыпавшиеся мысли, но те раскатились слишком далеко.

– Что, «это»? Дела вы вчера сделали – я все знаю!.. Чего молчишь?.. Почему не вернулась сразу?

– Я в квартире прибирала…

– Чего там прибирать? Кто будет жить, тот пусть и прибирает! – Катя молчала, но матери и не требовались ответы, – ишь, Нинкины проклятые гены прорезались!.. В восемнадцать-десять последний автобус, и чтоб была дома!..

– А если не успею?..

– Успеешь! А не успеешь, завтра я сама приеду!

– Зачем?.. – не на шутку испугалась Катя.

– Затем, что нечего тебе там шляться!.. Ох, Катька… – голос стал вкрадчивым, а это было гораздо хуже любого крика, – вот, честное слово – не приедешь, будет тебе некогда.

– Мам, но я же… – Катя цеплялась за малейший шанс, пожить в этом раю еще хоть день, но натиск оказался столь мощным, что никакого сопротивления не получалось.

– Знаю я эту песенку! – перебила мать, – уборка займет неделю – тебе потребуются вещи, деньги; работу можно бросить – зачем, в городе найду лучше!..

– И что тут плохого? – спросила Катя со слезами в голосе.

– Все плохое! Последний раз говорю – или ты вечером у меня, или я утром у тебя!.. И Вовку еще прихвачу!..

– Хорошо, мам, – Катя положила трубку и заплакала.

…Какая ж я дура!.. Конечно, так и позволят мне жить здесь!.. Обвела взглядом комнату, которую вчера «вылизывала» с таким энтузиазмом и любовью. …Зачем, спрашивается?.. Подошла к окну, и опершись о подоконник уставилась на дрожащие под ветром кроны тополей, с которых, срываясь, летели вниз маленькие круглые листочки. …Они смеются надо мной… нет, они плачут вместе со мной, и это слезинки падают на землю… Когда я вернусь сюда? Через полгода, чтоб получить бумаги и расстаться с чудом навсегда, променяв его на поросят? А как может быть иначе?.. Какая же я все-таки дура… И тут снова зазвонил телефон, но это было уже совсем не страшно. …Проверяет, уехала или нет. А еще говорит, что тетя Нина ее третировала… на себя б посмотрела!..

– Да уезжаю я, уезжаю!.. – Катя всхлипнула.

– На меня-то ты чего орешь? – удивилась тетя Люда, – я тебя никуда не гоню. Я хотела сказать, что за квартирой присмотрю – там же вещи какие-никакие. Ключи у меня есть, так что не волнуйся, – голос казался сочувственным, и Катя улыбнулась.

– Спасибо, теть Люд. Я тут все отмыла. Приедете, увидите.

– Катюш, не расстраивайся. Мать, есть мать. Поговорите дома, глядишь, все и образуется. Если что, я позвоню.

– Спасибо, теть Люд.

«Все образуется» – эта фраза вдруг стала, если не смыслом жизни, то той маячившей на горизонте мечтой, к которой надо стремиться, и если потребуется… Катя пока не представляла, на что способна, если потребуется, но собрала в маленький кулачок свою маленькую волю, и безысходность рассеялась. Посмотрела на часы. …Интересно, сколько ехать отсюда до автовокзала?.. Нет, а что она мне сделает, если не приеду? Увезет силой?.. В принципе, может, если приедет не автобусом, а с Вовкой, на заводской машине… так я ж буду орать! Соседи, небось, милицию вызовут – во, будет цирк!.. А даже привезут они меня, и что дальше? Посадят под замок? Но на работу-то мне надо ходить – уйду, типа, на сутки, а сама свалю…

Настроение поднялось. Захватывающее и такое сладостное чувство свободы, словно все «разборки» уже остались позади, заполнило ее. …А, вот, буду продолжать убирать – всем назло! Пусть тетя Нина видит, что я хочу здесь жить!.. Последняя фраза, конечно, была шуткой – никто ничего не мог видеть, но шутить может только человек, у которого все хорошо!

За работу взялись, естественно, руки, а сознание, не найдя себе достойного применения, рванулось в полет; правда, с каждым часом высота его снижалась, открывая жуткую черную пропасть. …У тебя даже нет запасных колготок, – издевательски поведало сознание, – вот, порвутся и что? Будешь выбирать, то ли поесть, то ли купить новые – денег-то, кот наплакал… а косметика? Тушь с помадой? Ни крема, ни лака – ногти, вон, уже облезли, и как ты по улице будешь ходить?..

Обстановка накалялась медленно, но неотвратимо, хотя в конце сознание все же бросило спасительную соломинку: …Не так надо делать! Надо подготовиться – собрать вещи, забрать деньги, которые копила на куртку, и тогда переезжать. Так делают взрослые люди, а это детский сад какой-то!..

Усевшись на диван, Катя посмотрела на часы. …Черт, уже четыре! А как отсюда ехать – может, тут десять пересадок?.. Господи, надо нестись!.. Все правильно – мать успокоится, а потом я все придумаю!..

Она сорвалась с места, напяливая одежду на потное тело.

К собственному удивлению, до вечера Андрей сумел подобрать все, что требовалось, пусть и с разных машин. Во истину, великий человек придумал систему унификации!..

– Потащили, – он взял панель смазки, оставив дон Кихоту пучок торчавших в разные стороны медных трубок, и они отправились в обратный путь.

Бутерброды, съеденные в поезде, остались красивым воспоминанием, но Андрей привык не думать о еде, и желудок давно смирился с такой невеселой реальностью, зная, что у него будет шанс наверстать все разом, да еще под рюмочку водочки!..

Едва они бросили «добычу» подле пресса, дон Кихот посмотрел на часы.

– Шабаш, – радостно сообщил он, – рабочий день кончился. Сейчас автобус до города будет. Не успеем – пойдем пешком.

Голод, будто живое существо, тут же поднялся в полный рост, застя все вокруг, и даже извечный заменитель еды – сигарета уже не могла отпугнуть его. Андрей подумал, что надо еще устроиться в гостиницу, а если идти отсюда пешком! …Упаду в лужу и умру… – усмехнулся он, потому что в его возрасте смерть представлялась некоей абстракцией, которую можно поминать всуе.

– Ладно, – согласился он, – завтра продолжим.

Мыла в туалете не оказалось. Андрей повозил ладонями по шершавой бетонной стене, оставляя на ней грязные пятна; потом сунул руки под ледяную воду – те мгновенно покраснели, но чище сделались не намного. Тем не менее, он тщательно вытер каждый палец валявшейся на раковине тряпкой и надел так и не высохшую ветровку.

– Идемте, а то опоздаем, – напомнил дон Кихот, снова глядя на часы, – дома отмоетесь.

… Дом еще надо найти, – подумал Андрей, но промолчал. До перестройки он бы шагу ни ступил, пока не будет гостиницы, а теперь приходилось крутиться, кто как может; правда, и денежное вознаграждение было не то, что раньше.…Значит, можно и покрутиться… Авось на улице не останусь – тут не туристическая Мекка…