Вадим Смиян - Пушкинский вальс

    Владислав Георгиевич молчал. Он знал, понимал, что необходимо ответить, возразить, возможно, она сама ждет, что он станет возражать ей, но он будто окаменел. Мозг словно отключился, колесики, шестеренки, ремни передачи – все вдруг замерло и не работало, уподобившись груде ржавого металлолома. Он был как школяр, которого вызвали к доске, а он не знает урок.

    - Всего вам доброго, Владислав Георгиевич, - сказала Лилия Николаевна, садясь за руль. – Желаю вам с пользой провести ваш маленький отпуск. И спасибо за цветы… мне было приятно, если вас это хоть чуточку интересует…

     Она завела двигатель и укатила прочь, а он так и остался стоять на стоянке и смотреть, как ее «Москвич» неторопливо и аккуратно выруливает на Советскую. И только потом, когда ее машина затерялась на дороге среди прочих, он словно бы очнулся и медленно побрел в гостиницу.

    Настроение у него было не просто отвратительным – оно было «на нуле». Он даже не обратил внимания на дежурную по этажу, с которой всякий раз подчеркнуто вежливо здоровался. Надежда Александровна несколько удивленно посмотрела ему вслед, когда он прошел мимо ее стола, словно лунатик.

     - Владислав Георгиевич! – окликнула его старушка.

     - Да? – рассеянно обернулся он.

     - Простите… вас тут сегодня один молодой человек спрашивал…

     - Какой еще молодой человек? – спросил Владислав Георгиевич с плохо скрытой досадой.

     - Ну… знаете, молодой человек из следственного отдела! С зимней такой фамилией…

     - Следователь? – поразился Владислав Георгиевич. – это не ко мне.

     - Ну как же, ведь он вас назвал по фамилии, имени, отчеству…А у самого фамилия, вот не помню! – старушка озабоченно покачала головой. – Помню только, что зимняя…

     - Это как же? Морозов, что ли? – спросил Владислав Георгиевич.

     - Нет, не Морозов! Это я бы запомнила…

     - Ну, тогда, Снегопадов, может быть…

     - Да Бог с вами, Владислав Георгиевич! Такой фамилии вообще не бывает, наверное…

 Зимняя…Вроде как накрывает, заметает…Ах, Боже мой! – она всплеснула руками. – Вот память какая, кто бы ее пришил! Ничего не помню. Он же визитку для вас оставил!

     Она открыла ящик стола и вытащила маленькую карточку.

    - Вот! – прочитала Надежда Александровна. – Порошин! Порошин Михаил Сергеевич…Ишь ты, зовут-то как Горбачева!..- старушка протянула ему карточку. – Очень просил вас позвонить…

   Владислав Георгиевич с недоумением взял визитку следователя и пошел к себе в номер. Там он сел в кресло и горько задумался.

    « Ну вот, - вздохнул он мысленно, - осталось мне пять дней. Сегодня у нас закончилась пятница, - он взглянул на календарик на наручных часах. – Остались суббота, воскресенье, понедельник, вторник и среда… В четверг с утра надо ехать. Не забыть в понедельник еще оплатить проживание на три дня вперед… Завтра поеду на кладбище: буду ошкуривать и красить скамейку…В воскресенье покатаюсь по городу, может, на Жукову гору съезжу. Ладно, там видно будет…»

     Он снова вернулся в мыслях к Лилии Николаевне и сразу же загрустил. Жаль, что все так получилось. Обидно и неприятно… А вообще, если взглянуть на это трезво, без всякого там романтического флера, то он сам виноват. В чем? Да в том, что позволял над собой издеваться. И кому? какой-то старой деве, перезрелой провинциальной барышне! Что она, в самом деле, о себе возомнила? Кто он? Начальник отдела в крупной столичной торгово-промышленной компании. А кто она? Какая-то несчастная библиотекарша в занюханном провинциальном городке… То есть, ну да, не подобает так отзываться о своей малой родине, но… положа руку на сердце, так оно и есть! Что, собственно, представляет из себя его родной Г- ск? Дыра, большая деревня, затерянная в лесах дальнего Подмосковья… Здесь и отдохнуть-то негде! Была когда-то Жукова гора, отличное место для отдыха граждан( ну, не рядовых граждан – пусть так!), так и ту, говорят, засрали… Да, библиотека тут очень хорошая – такой бы в столице быть! И заслуга Гончаровой в этом несомненно бесспорная. Но, простите, рассуждал Владислав Георгиевич, библиотекарша – она и есть библиотекарша, не больше и не меньше. А ведет себя – будто она министр! Помыкает им, солидным и уважаемым человеком, как мальчишкой: то из кабинета его выставит, то поучает, как маленького, то занудствует, а тут вообще ни в какие ворота – отповедь ему устроила! Уселась в свою старую тачку, и укатила прямо у него из-под носа, чуть не отравив своими выхлопными газами… Да что ж это такое? Где это видано? Ишь – письмо он ей, видите ли, не написал, а она ждала! Это ее проблемы. А он человек занятой, и ему некогда тратить время на разведение соплей, всякие там охи-вздохи…Вот типично провинциальный подход к жизни – тут вообще живут, как в 19-ом веке! А эта дама – ну вообще… Да пошла она к черту со своими закидонами, в конце концов! Может, она хочет, чтобы он за нею бегал? Не будет такого...Не дождется…

    Рассудив таким образом, Владислав Георгиевич немного успокоился. Теперь взгляд его обратился к следовательской визитке, подсунутой ему разлюбезной Надеждой Александровной.

    « Порошин…Михаил Сергеевич…старший следователь, просил позвонить…- раздраженно думал он. – За каким лешим я буду тебе звонить, а, Порошин? Да ведь я знать тебя не знаю, и знать не желаю!..Нет у меня времени на пересуды с тобой, понимаешь? Нет в моем плане общения со следственными органами, я не за этим здесь. И желания такого нет… Так что и тебе, любезный Михаил Сергеевич, вслед за Лилией Николаевной тоже придется пойти к черту! Уж не обессудь!..»

    И он выбросил карточку в мусорную корзину.

   …На другой день, как и собирался, Владислав Георгиевич отправился на кладбище, прихватив наждак, краску и кисти. Там он увлеченно работал почти до вечера, и результатом его деятельности явилась обновленная скамейка и идеальный порядок внутри ограды. Владислав Георгиевич полюбовался на свои труды и остался вполне доволен. Убрав последний листик с вычищенной бабушкиной надгробной плиты, он грустно сказал:

      - Ну, вот и все, родные… Перед отъездом зайду еще к вам, чтобы попрощаться. А пока до свидания! Пойду отдыхать…

     Он собрал вещи, закрыл решетчатую калитку и отправился на выход из кладбища. Настроение у него было умиротворенное и безмятежное. Идя по тропинке, он вдруг подумал, что вот сегодня, в этот тихий, теплый и спокойный вечер, он непременно увидит бабушку… Он был готов к этой встрече, он не испугается, не удивится. И она где-то здесь, он чувствовал ее присутствие… по крайней мере так ему казалось.

     Но бабушки не было и в этот раз. Неужели подобные встречи с родными, теми, кто любил нас и ушел от нас, случаются так редко? Может, всего раз в жизни? Он не знал. Единственное, что он понял за минувший год – такие встречи не происходят, если их ожидать. Похоже, что неожиданность – одно из главных условий для появления ушедших…