Основные Больные Вещи - Рональд Келли
Девочка не была связана веревками или чем-то еще, что поначалу озадачило мальчика. Затем он увидел, что удерживало ее. Тяжелые железные кандалы крепили ее узкие запястья к бетонному полу, прикрепленные там длинными каменными болтами. Только три из десяти ее пальцев остались нетронутыми.
Внезапно Коди Доусон повернулся и выблевал все от "Шеф-повара Боярди" на теплый тротуар, который тянулся между складскими помещениями. Он давился и задыхался, пока в животе больше ничего не осталось, затем он подумал о девушке, нет, о том, что было заключено внутри, и его снова не начало рвать, пока в горле не пересохло, а из носа не пошла кровь.
Он вскочил на свой велосипед и за считанные секунды добрался до офиса. Он ворвался в дверь и долго стоял там, не в силах вымолвить ни слова. Миссис Бейкер уставилась на него, как на незнакомца, смотря на его бледное и испуганное лицо и на свежую блевотину, которая заполнила его рот и испачкала футболку спереди.
- Коди... что... что случилось?
- Позвоните... позвоните в полицию, - пробормотал он, изо всех сил стараясь не заплакать. - Позвоните 9-1-1. Что-то... ужасное... произошло в блоке 208.
Тревога промелькнула на лице миссис Бейкер, и она сделала шаг к концу стойки. Коди прыгнул перед ней, преграждая ей путь.
- Не ходите туда, миссис Бейкер, - взмолился он. - Пожалуйста! Если вы это сделаете, вам всю оставшуюся жизнь будут сниться кошмары. Поверьте мне... Я не шучу.
Женщина уже могла поверить, что мальчик говорил правду.
- Что случилось?
- Мастер-на-все-руки, - вот и все, что он мог сказать.
- О, Боже милостивый, - выдохнула она.
Пока миссис Бейкер набирала номер, Коди повернулся и выбежал за дверь. Он услышал, как она окликнула его, призывая оставаться на месте, но он проигнорировал ее. Он вскочил на велосипед и выехал на улицу, направляясь обратно через весь город.
* * *
- Мама! - крикнул Коди, врываясь в дверь подсобки. - Мама... Где ты?
Он знал, что она дома, потому что ее машина стояла на подъездной дорожке. Пробегая через кухню и направляясь по коридору, он услышал шум душа в ванной комнате, которая примыкала к спальне его родителей. Звук льющейся воды не удивил его. Его мать обычно принимала душ после напряженного рабочего дня.
Он вошел в спальню и остановился там, дрожа всем телом.
- Мама?
- Коди? - сказала она. - В чем дело, милый?
- Мама... я... - сердце мальчика билось сильнее, чем он когда-либо мог припомнить.
Как я ей скажу? Он сделал глубокий вдох, задержал дыхание, выдохнул.
- Что-то... Cлучилось что-то ужасное!
Шум воды внезапно стих.
- Что, Коди? Что случилось?
У него закружилась голова, как будто он вот-вот упадет в обморок.
- Это... отец.
Коди услышал, как открылась дверь душа. Мгновение спустя в спальню вошла его мать. Она была вся мокрая, держа перед собой толстое махровое полотенце. Он едва прикрывал ее, от ключицы до верхней части бедер.
Она встревоженно уставилась на него.
- Что... отец?
Он не хотел ей говорить... Больше всего на свете он не хотел ей говорить. Но он сделал это.
- Папа... - ахнул Коди. - Он сделал что-то ужасное! На другом конце города есть склад и... и...
Двенадцатилетний мальчик замолчал. Лицо его матери стало белым, как мука. Ее руки медленно опустились по бокам, и полотенце упало, образовав лужу вокруг ее ног. Она стояла перед ним обнаженная.
Ее полные грудь слепо смотрела на него.
И у нее не было сосков.
Внезапно он понял и заплакал.
- О, мама... почему он... почему он так поступил с тобой?
На хорошеньком личике Дебби Доусон появилась улыбка. Это была улыбка, которую он знал всю свою жизнь. Это была мамина улыбка. Но ее глаза... ее глаза были мертвы. Они смотрели на него, как два гладких черных камня. В них не было ни любви, ни беспокойства. Никаких чувств вообще.
- Я бы хотела, чтобы ты узнал об этом, пока не стал старше, - сказала она.
Затем она повернулась и подошла к своему комоду из вишневого дерева. Открыв боковой ящик, она достала длинный напильник с деревянной ручкой... Tот, который был тщательно заточен до злобно заостренного острия. Диагональные линии плоского лезвия были липкими от засохшей крови и крошечных осколков раздробленной кости.
Затем она направилась к нему.
Коди отшатнулся, сбитый с толку больше, чем когда-либо в своей молодой жизни. Не дойдя до двери спальни, он на что-то налетел. Или на кого-то.
Он поднял глаза и увидел своего отца, стоящего над ним... Он держал пистолет калибра 9 мм на расстоянии вытянутой руки.
Однако дуло пистолета было направлено не на него.
- Остановись, Дебби, - сказал Гарольд Доусон ровным, бесстрастным голосом. - Пожалуйста... милая... просто остановись.
Ее улыбка стала шире, а глаза потемнели и стали мертвее. Она подняла напильник и продолжала идти.
- Мы же договорились, - сказал он. - Давным-давно. Только не мальчик. Кто угодно, только не мальчик.
Дебби Доусон издала низкий горловой звук. Хихиканье или всхлип... Коди не мог сказать наверняка. Она ускорила шаг. Теперь между ними было восемь футов пространства. Семь... Шесть...
В ушах Коди раздался взрыв, похожий на пушечный выстрел. Между грудями его матери появилась уродливая красная дыра. Она отступила на несколько шагов и посмотрела на пулевое ранение. Она подняла свободную руку и нащупала дырку в своей плоти... Засунула палец внутрь. Вытащила его и уставилась на кровь на кончике пальца, затем поднесла к губам.
Папа выстрелил снова. Вторая пуля попала ей прямо в лоб. Семейные фотографии на стене позади нее, со вкусом оформленные и с гордостью выставленные на всеобщее обозрение, внезапно покрылись пятнами крови и мясистыми кусочками мозга.
Коди наблюдал, как мама упала навзничь и тяжело приземлилась на ковер. Она дернулась один раз... два... Затем замерла. Эта глупая улыбка все еще была, и навсегда осталась, на ее лице.
Испугавшись, Коди убежал от своего отца. Он присел у основания комода в нескольких футах от него и съежился.
- Пожалуйста... пожалуйста, папа. Не надо.
Отец долго смотрел на него. Он опустил пистолет и швырнул его через всю комнату. Он отскочил и приземлился на пороге ванной комнаты.
- Я не собираюсь стрелять в тебя, сынок, - сказал он.
Он перешагнул через мертвое тело жены и тяжело опустился на край огромной кровати, которую делил с ней в течение четырнадцати лет.
Коди уставился на него. Ему хотелось сорваться с места и убежать... Вниз по лестнице, из дома, на улицу. Но он остался там, где был.
- Почему... почему ты так с ней поступил? С мамой. Почему ты
