Доктор Хаус - Виагра для дракона

    Я рванулся, пытаясь превозмочь распявшую меня вампиршу, уже наперед зная, - бесполезно. Ее промежность, по контрасту с леденящим холодом тела, ощущалась раскаленным водоворотом, неудержимо притягивающим мою жизненность. Перед глазами закружился калейдоскоп цветных огней и образов прошлого, - дух отчаянно сопротивлялся, а тело уже начало поддаваться смерти. Недавнее высказывание Нага о том, что мне суждено потерять девственность в объятиях «страшной ведьмы», приобрело новый смысл.

   В панике я обратился к своему демону и неожиданно ощутил на его месте пустоту. Дракон исчез, будто его и не было. На мгновение у меня мелькнула мысль: - а не мстит ли мне старый ящер? Мол, не слушал меня, ограничивал в естественной жажде убийства, теперь расхлебывай сам! Но долго раздумывать над этим было некогда, помощи от демона ждать не приходилось, - я остался один на один с сексуальной вампиршей.

    С каждой секундой плена сила моих рывков слабевала. А вот в паху разгорался настоящий пожар. Сердце мощными ударами перекачивало кровь в низ живота. Мой, и раньше не отличающийся управляемостью член, рвался на волю, угрожая порвать джинсы.

    Гадина улыбнулась еще шире и засмеялась. Теперь я знаю, как поет смерть. Для меня это нежный, будто перезвон хрустальных бубенцов, девичий смех и мурлыканье кошки, ласкающей зажатую в когтях мышь. Отсмеявшись, упырица заговорила.

  - Какой милый мальчик, сколько силы, страсти! Гнилушка Яцек не врал, ты вкуснее всех, кого я пробовала! Жаль…Мне правда не хочется тебя убивать. Тебя надо отпивать понемногу, как дорогое вино, наслаждаясь каждым глотком.  При других обстоятельствах мы могли бы подружиться, и, как знать, даже создать семью.

 - При этих словах она опять залилась звонким смехом. За тем, мигом помрачнев, продолжила. – Но тут дело личное. Ты посмел убить моих родичей. Да, я знаю, спланировал преступление гнилушке, но в кровников стрелял ты! Ты Нам должен. Я верну долг с процентами, и прямо сейчас. Вся твоя сила достанется мне одной! Ублюдок Яцек получит только высосанную шкурку. И никто не сможет мне помешать! Все благодаря Тебе, мой милый мальчик.

   Я и рассчитывать не смела, что такой малыш сможет  уложить двух старших ванов гнилушки. Как хорошо, что только что всласть наелась. Такой сильный и брутальный мужчина, ты мог бы меня обидеть!

– Она обиженно надула алые губки, но, спустя секунду, с озорной улыбкой переменилась в лице. - Ой, да что я болтаю, ты ведь спас от страшных вампиров несчастную девушку!

   Я хотел бы ответить глумливой сучке, да не мог. Прошло всего несколько секунд, как она меня оседлала, а тело было уже почти полностью парализовано. Вместо заготовленных проклятий из моей глотки вырвался булькающий хрип. Однако сил откинуть голову назад, подставив обнаженное горло, мне достало.

    Я очень рассчитывал, что Упыриха не сможет отказаться от такого заманчивого предложения и хлебнет от души моей едкой кровушки. Отчаянно хотелось жить, но прихватить тварь с собой в Ад хотелось еще больше. Мысль о том, что перед смертью я увижу, как тварь сгорает заживо, служила мне последним утешением.

    Ответом стал очередной взрыв заливистого смеха. Златовласка укоризненно покачала головой, как мамаша, распекающая шкодливого ребенка.

  – Ты смелый, но глупый. Гнилушка очень подробно рассказывал про тебя. И советовал остерегаться. Говорил, - мальчишка много опаснее, чем кажется на первый взгляд. Никогда б не поверила, если бы не видела своими глазами, что ты сделал с его птенцами. Сейчас – верю. Всемогущего Черного Барона обманул прыщавый мальчишка. Обманул и заставил себя боятся!

    Но Мы, Гоимы, из другой породы, мы сами - суть искушение и обман! Если тебе чудом удалось провести моих кровников в прошлый раз, это не значит, что везти будет вечно! Не рассчитывай обмануть мастера обмана. Я не буду пить твоей отравленной крови, гадкий мальчишка.  

    И прекрати сопротивляться, не оттягивай неизбежное. Тебе не будет больно, обещаю. Я выпью тебя так, что ты забудешь все на свете от счастья и до самого конца будешь просить меня продолжать еще и еще.

    Ее ангельское личико исказил хищный оскал, а «адский магнит» между бедер усилил свое притяжение. Я чувствовал, что еще немного и мое тело начнет выворачиваться наизнанку, обрушиваясь в жадное лоно Златовласки. Упырица не лгала, долго сопротивляться  ей невозможно.

    Как там говорили самураи? – Если перед тобой два выхода и один из них смерть, надо выбирать смерть?  А что, если выход всего один. Чего ни делай, все равно погибель?! Самурайский «правильный пацан» выберет такую смерть, которая максимально испортит удовольствие врагу. Вот и сейчас, - пальцем пошевельнуть не могу, а интуитивно чувствую, надо напоить гадину моей кровью!

    И тут меня осенило. Есть способ, спасибо вредным самураям! Когда этих упертых мудаков брали в плен, хорошим тоном считалось проделать «сипуку» - ритуальное самоубийство. Но хитрые враги зачастую получали себе в пользование оглушенных или тяжело раненых воинов, в силу немощи неспособных взрезать себе брюхо. Таких неудачников предусмотрительно связывали по рукам и ногам, и хорошо лечили, чтобы по выздоровлению спокойно и всласть попытать, вызнав все военные тайны.

     Так вот, самураи нашли альтернативный и достойный настоящего мужчины (то есть, наиболее мучительный) способ покончить с жизнью. Можно убить себя и будучи полностью обездвиженным. Вызвать интенсивное кровотечение и помереть от кровопотери несложно. Надо только умудриться откусить свой собственный язык, - орган, богато снабженный кровеносными сосудами.

    Что я незамедлительно и проделал, ничуть не уступая во вредности древнеяпонским чудакам. Благо, зубы у меня острые, а жевательные мышцы еще повиновались волевому контролю. Не ожидал, что будет ТАК больно. Ощущение было такое, будто я попытался проглотить раскаленную головешку.

    Тут же вспомнилось, как на нормальной анатомии нам рассказывали, что язык не только обильно кровоснабжается, но и насыщен нервными окончаниями. Но дело было сделано: - кровь хлынула в рот потоком, а дикая боль помогла на время отвлечь внимание от «влагалищного жизнесоса» упырицы.

   Златовласку, тем временем, полностью поглотил процесс выкачивания моей жизненной силы. Ее полуоткрытые губы возбужденно двигались, издавая сладострастные стоны-причмокивания в такт заметно участившимся маятникообразным движениям бедер. Глаза закатились, придавая прекрасному лику оттенок безумия. С таким чудесным  выражением лица предавалась неистовому онанизму малолетняя идиотка в доме ребенка, где проходила моя летняя практика.