Джозеф Ле Фаню - Любовник-Фантом (сборник)

Не даст ли он мне адрес доктора Уикема?

Конечно, с превеликим удовольствием. Ватерлоо-Террас, Нью-Норт-Роуд, Лондон. Сам он в точности не знает, где находится Нью-Норт-Роуд, но это скорей всего по дороге в Хайгет или где-то поблизости, но, вероятно, я знаю Лондон лучше него.

"Еще бы", — подумал я, но ограничился замечанием, что знаю Лондон довольно хорошо и без труда отыщу Ватерлоо-Террас.

Затем, решив, очевидно, что он сделал для меня все возможное, он взял шляпу и изъявил желание сопровождать меня часть пути.

Когда мы достигли церкви, он вызвался сходить за ключами, ибо полагал, что мне интересно будет взглянуть на скульптуры и медную утварь. Я осмотрел и то, и другое, но не нашел ничего интересного.

Когда мы покинули кладбище, он заявил, что проводит меня еще немного, а на самом деле дошел со мной до того места, где полагалось быть воротам, и мне ничего не оставалось, как пригласить его зайти и выпить чашку чая.

Он выпил несколько чашек, выкурил несколько сигар и трубок, но не думал уходить, но тут миссис Пол, которая, как я заметил, была возмущена и обеспокоена развитием событий, появилась со свечой в руке, с грохотом поставила ее на стол и спросила:

— Надеюсь, вам больше ничего не нужно, сэр?

— Ничего, миссис Пол, — ответил я самым вежливым тоном и, пользуясь случаем, сообщил молодому человеку, что, к сожалению, не захватил с собой вина, а так как в деревне этого благородного напитка не достать, то я приглашаю его распить со мной стаканчик-другой в мой следующий приезд.

Справедливости ради следует заметить, что юноша засиделся отнюдь не в предвкушении выпивки, однако он понял намек и долго извинялся, что не ушел раньше.

Было около половины девятого.

Не думаю, чтобы в городе я пригласил молодого человека провести со мной вечер, но сельская жизнь действует удивительным образом как на ум человека, так и на его тело.

Подобно простому сельскому петуху, лишенному всех преимуществ изысканной кухни и необходимых приправ, без которых его городской собрат не появляется на столе перед взыскательными едоками, мой новый знакомый с его бесхитростными манерами произвел на меня скорее приятное впечатление, чем наоборот.

Размышляя о том, какую жизнь ему приходится вести в этой глуши, я зажег свечу и, следуя восхитительному примеру миссис Пол, отправился спать, хотя было довольно рано.

Должен признаться, что, поднимаясь по лестнице, я, конечно же, думал о привидении, и вдруг — могу поклясться — что-то скользнуло у меня за спиной и на меня пахнуло холодом.

"Здесь что-то нечисто, — подумал я. Заперев на засов дверь, я, как и прошлой ночью, обыскал все углы и ящики. — В таком старом доме наверняка есть потайные двери и ходы, известные лишь посвященным. А миссис Пол, похоже, способна одурачить кого угодно".

Напрасно я старался взять себя в руки. Куда бы я ни поворачивался, мне все казалось, что у меня за спиной кто-то есть. Стоило мне пошевелиться, как кто-то невидимый повторял мои движения, следуя за мной по пятам.

Я чувствовал это, хотя не слыхал ни звука. Кем бы ни был мой незваный гость, он не дышал, — я то и дело задерживал дыхание, чтобы в этом убедиться.

"Что-то у меня нервы расшалились", — подумал я, задул свечу; положил спички так, чтобы в случае чего они оказались под рукой, улегся в постель, натянул одеяло, уткнулся в подушку и, так как мой невидимый друг, как видно, удалился на ночь, уснул.

Я крепко проспал до утра — крепче, чем дома, где меня баюкают знакомые, милые сердцу лондонские звуки. Когда я внезапно открыл глаза, солнце светило в восточное окно так ярко, словно собиралось наверстать упущенное.

Чуть позади меня послышался шум. Он-то меня и разбудил. Когда я поглядел туда, откуда он доносился, я с изумлением и — что греха таить — с ужасом убедился, что виновником беспокойства был мышонок, который, сидя на конце свечи, с аппетитом уплетал редкое лакомство.

Когда он обнаружил, что я на него гляжу, на секунду замер и бросил на меня ответный взгляд — его длинный хвост висел так близко от меня, что я мог без труда до него дотронуться. После подобного приветствия он, видимо, решил, что с требованиями вежливости покончено, и снова принялся за свечу.

Я сделал вид, что собираюсь его схватить, и он юркнул в норку. Когда я снова проснулся, я обнаружил, что, пока я спал, мышонок успел вернуться и обгрызть полсвечи до самого фитиля.

— Любопытно, какого он мнения о привидениях, — подумал я, вставая с постели и распахивая окно. Моим глазам предстало утреннее великолепие сверкающей росы и расплавленного золота. Мне, вероятно, следовало бы обдумать собственное мнение на тот же счет, но я покуда не торопился проводить строгое расследование.

Я предпочел бы разобраться в своих ощущениях и сделать окончательные выводы не раньше, чем вернусь в Лондон.

Пока же я мог утверждать лишь то, что с Кроу-Холл и в самом деле что-то неладно. Был ли то воздух или вода, или деревья, или сырость, или связанная с этим местом история, я, как и прежние жильцы, не мог сказать, однако я ничуть не сомневался в одном: Кроу-Холл и миссис Пол прекрасно подходили друг к другу. Пускай местный климат или невидимые обитатели губили здоровье Других, и дом и общество вполне устраивали эту достойную леди. Разумеется, я стал подозревать миссис Пол в сговоре с нечистой силой, на что не совсем точно указывало слово "ведьма". Впрочем, существовал и довод в ее пользу: если только она и впрямь не была ведьмой, она никак не могла жить во времена Филипа Уолдрума или иметь какое-либо отношение к появлению или исчезновению призраков, которые многие годы пугали обитателей Кроу-Холл. К тому же ничто не указывало на ее пребывание в доме в то время, когда здесь находился отец Валентайна. Следовательно, ее вины здесь не было.

Однако мне пришло в голову, что предки миссис Пол, возможно, были храбрыми контрабандистами, знавшими тайну подземных ходов вокруг "Блэк-Кроу".

Но если эти подземные ходы сохранились, а миссис Пол известны все потайные двери и комнаты в доме, то, как нетрудно догадаться, наслаждаться здесь удобством и покоем можно лишь с ее согласия.

— Нужно сделать ей что-нибудь приятное, — подумал я и невольно доставил ей удовольствие, сообщив, что сегодня же отправляюсь в Лондон.

Ее глаза сверкнули и, пока она слушала меня, один особенно уродливый зуб, на который я глядеть не мог без содрогания, приоткрылся сильнее обычного.

— Но я вернусь на следующей неделе, — продолжал я. Услышав эту фразу, миссис Пол наверняка решила, что радость ее была преждевременной: лицо ее помрачнело, а зуб спрятался за губами, совершенно исчезнув из вида.