Стивен Кинг - Чёрный дом

Тут Дейл понимает, с кем говорит. Он понял бы сразу, если б был дома или в кабинете, но не в такой обстановке и стрессовой ситуации…

— Генри? — вырывается у него. — Дядя Генри, это ты?

Они как раз въезжают на мост через Тамарак, когда в кармане брюк Джека звонит сотовый телефон. Он достает телефон и постукивает им по тыльной стороне ладони Генри.

— Поговори. Сотовые телефоны вызывают рак мозга.

— Мне, значит, можно ими пользоваться, а тебе — нет.

— Вот-вот.

— Именно за это я тебя и люблю, Джек. — Генри небрежно откидывает мембрану. — Алле? — И после паузы:

— Говорите, пожалуйста, кем бы вы ни были, или покойтесь с миром. — Джек бросает на него короткий взгляд, снова смотрит на дорогу. Они подъезжают к магазину Роя, где ранних покупателей ждет лучшая зелень. — Да, Дейл. Это действительно твой достопочтенный… — Генри слушает, одновременно чуть хмурясь и улыбаясь. — Я в кабине пикапа Джека, рядом с Джеком. Джордж Рэтбан этим утром не работает, потому что KDCU ведет прямую трансляцию с Летнего марафона в Ла Ри…

Он слушает вновь, потом говорит:

— Если это «Нокиа», а по ощущениям и звуку скорее всего так оно и есть, сеть скорее цифровая, чем аналоговая. Подожди. — Он поворачивается к Джеку:

— Твой телефон. Это «Нокиа»?

— Да, но какая…

— В цифровой сети вроде бы сложнее подслушать разговор, — объясняет Генри, потом добавляет в трубку:

— Сеть цифровая, соединяю вас. Уверен, Джек тебе все объяснит. — Генри передает ему телефон, складывает руки на коленях и смотрит в окно, словно наслаждаясь красотами природы. «Может, и наслаждается, — думает Джек. — Может, у него вместо глаза локаторы, как у летучей мыши».

Он съезжает на обочину шоссе № 9З. Джек не любит сотовые телефоны вообще, эти рабские браслеты двадцать первого века, и просто терпеть не может одновременно говорить и вести автомобиль. А кроме того, Ирма Френо все равно никуда не уйдет.

— Дейл? — спрашивает он.

— Где ты? — отвечает Дейл вопросом, и Джек сразу понимает, что Рыбак тоже не сидел сложа руки. «Только бы он больше никого не убил, — думает он. — Пожалуйста, господи. Только не это». — Почему Генри с тобой? Фред Маршалл тоже с вами?

Джек начинает рассказывать ему об изменении их планов, но Дейл прерывает его:

— Уж не знаю, что ты сейчас делаешь, но я хочу, чтобы ты немедленно приехал в то место, которое называлось «Закусим у Эда», около «Гольца». Генри покажет тебе дорогу. Рыбак позвонил в полицейский участок, Джек. По линии 911. Сказал нам, что тело Ирмы Френо там. Имени не называл, говорил «она», «ее», но мы и так все поняли.

Дейл еще не бормочет, но близок к этому. Джек подмечает сие, как хороший клиницист подмечает в пациенте симптомы болезни.

— Ты мне нужен, Джек. Я…

— Мы туда и едем, — ровным, спокойным голосом отвечает Джек, хотя они никуда не едут, стоят на обочине, а мимо них по шоссе № 93 проносятся редкие машины.

— Что?

Надеясь, что Дейл и Генри не ошиблись в оценке технологических достоинств цифрового стандарта сотовой связи, Джек рассказывает начальнику полиции Френч-Лэндинга о полученной утром посылке, понимая, что Генри, который по-прежнему смотрит в окно, ловит каждое слово. Говорит Дейлу, что бейсболка Тая Маршалла лежала на коробке из-под обуви, заполненной перьями, а стопа Ирмы — в коробке.

— Свят… — У Дейла перехватывает дыхание. — Святое дерьмо.

— Скажи мне, что ты сделал, — просит Джек, и Дейл рассказывает. Вроде бы реакция адекватная, но Джеку не нравится роль, отведенная Арнольду Храбовски. Бешеный Мадьяр всегда производил на Джека впечатление человека, который просто не способен вести себя как настоящий коп, как бы ни старался. В Лос-Анджелесе от таких избавлялись при первой возможности.

— Дейл, а как насчет телефона в «С семи до одиннадцати»?

— Это телефон-автомат, — отвечает Дейл, словно разговаривает с ребенком.

— Да, но на нем могут быть отпечатки пальцев. Я хочу сказать, на нем множество отпечатков, но экспертиза может выявить самые свежие. Легко. Он мог надеть перчатки, а мог и не надеть. Если он звонит и пишет не только родителям, значит, перешел в Фазу два. Ему уже мало убивать. Он хочет поиграть с тобой. Может, даже хочет, чтобы его поймали и остановили.

— Телефон. Свежие отпечатки пальцев на трубке. — По голосу чувствуется, что Дейл клянет себя за столь явный промах, и сердце Джека переполняет жалость. — Джек, я с этим не справлюсь. Я в растерянности.

Джек прекрасно понимает, что сейчас не время корить Дейла за растерянность. Есть дела поважнее.

— Кого ты можешь послать к телефону?

— Полагаю, Дита Джесперсона и Бобби Дюлака.

«Бобби, — думает Джек, — слишком хорош, чтобы надолго оставлять его у магазина „С семи до одиннадцати“.»

— Пусть они опечатают телефон желтой лентой и поговорят с продавцом. А потом приезжают к нам.

— Хорошо. — Дейл мнется, но задает вопрос. В голосе слышится признание полного поражения, отчего Джеку становится грустно. — Что-нибудь еще?

— Ты сообщил в полицейское управление штата? В округ? Фэбээровец в курсе? Который мнит себя суперагентом.

Дейл фыркает:

— Э… в общем, я решил уведомить их чуть позже.

— Хорошо, — отвечает Джек, и удовлетворенность в его голосе заставляет Генри отвлечься от красот природы и, вскинув брови, повернуться к своему другу.

Давайте поднимемся вновь, на крыльях орлов, как сказал бы преподобный Лэнс Ховдал, лютеранский пастор Френч-Лэндинга, и полетим вдоль черной ленты шоссе № 93, по направлению к городу. Мы достигаем шоссе № 35 и поворачиваем направо. Справа от нас — заброшенная, прорубленная в лесу дорога, которая ведет не к золотому кладу дракона и не к секретным копям гномов, но к черному дому, неприятному во всех отношениях. Чуть дальше мы видим футуристический купол «Гольца» (во всяком случае, он выглядел футуристическим в семидесятых). Все наши ориентиры на месте, включая заросший травой проселок, который уходит от шоссе влево. Он-то и ведет к полуразрушенному дворцу обжорства Эда Гилбертсона.

Позвольте нам устроиться на телефонном проводе, который протянут над землей поперек проселка. Он так и гудит под нашими птичьими лапками: подруга Полы Храбовски, Миртл Харрингтон, рассказывает о теле (или телах), лежащих под прогнившей крышей «Закусим у Эда» Ричи Бамстиду, который в свою очередь, передаст эту информацию Нюхачу Сен-Пьеру, скорбящему отцу и духовному лидеру Громобойной пятерки. Гул голосов в телефонном проводе, наверное, не должен нас радовать, но радует. К сплетням мы, безусловно, относимся отрицательно, но как возбуждающе действуют они на человеческие души!