Терри Брукс - Бегущая с демоном

Эвелин встретилась с ней взглядом.

— Меня зовут Эвелин. Так меня называют друзья. Подумай над тем, что я сказала, Инид. Ты мне не безразлична.

Она вернулась к Старине Бобу, взяла его под руку и повернула назад к реке.

— Негоже тратить такой хороший день на топтание по жаре. Почему бы нам не посидеть на берегу и не подождать Нест?

Он уставился на нее.

— Ты меня удивляешь, Эвелин. — Роберт не мог скрыть в голосе своего потрясения. — Просто удивляешь.

Знакомая улыбка тронула уголки ее рта, мелькнула и снова пропала.

— Теперь и всегда, Роберт. Теперь и всегда.

Глава 22

Несмотря на то что он не признался в этом Нест, Джон Росс уже встречал прежде О'олиша Аманеха. Именно из-за него он и начал хромать.

— Твоя прежняя жизнь закончена, мой храбрый странствующий рыцарь, — прошептала ему Госпожа той ночью в Долине Фей, принимая его клятву верности, давая ему ощутить свою силу. Вокруг них сновали феи. — Теперь, ибо я считаю это необходимым, ты будешь принадлежать лишь мне. Ни о ком другом не станешь заботиться, никому не будешь хранить верность. Забудешь свой дом. Забудешь семью и друзей. Понимаешь ли ты меня?

— Да.

— Тебя попросят пожертвовать своим телом и душой, сердцем и умом, в этом мире и в том, что грядет. Это будет великая жертва, но она необходима. Ты это понимаешь?

— Да, — снова ответил он.

— Я беру тебя к себе, Джон Росс. И снова посылаю в мир. Оставь эту страну и возвращайся домой. Именно там ты нужен, чтобы сражаться, чтобы служить мне. Я — свет, и путь, по которому ты пройдешь, и жизнь, которую тебе предстоит прожить. А теперь — иди, да пребудет с тобой мир!

И он подчинился. Из Долины Фей сначала отправился в свой коттедж, собрал вещи, а потом выехал на восток, в Англию и вылетел в Штаты. Джон делал все это в твердой уверенности, что его жизнь начала меняться именно так, как ему всегда мечталось, и там, впереди, его ждала надежда и была цель, к которой он стремится. Джон пока не знает, что ему предстоит сделать. Он только что стал Рыцарем Слова и пока не догадывается, что от него ждут. В нем кровь Овэйна Глиндуэвра, и он будет защитником Слова, который сражается с Пустотой — подобно тому, как до него сражался его предок. Джон пока не знает, что это означает. Он напуган, возбужден, исполнен страсти. Видения будущего, показанные ему Госпожой, горящими скрижалями выжжены в его сознании, и когда он пытается вспомнить их, на глаза наворачиваются слезы. Он ведь всего лишь человек, и больше никто, но теперь твердо знает, что должен исполнить все, что ему скажут, — даже если для этого придется отдать жизнь.

Но для него это пока не стало реальностью. Это всего лишь сон, и, пока Джон шел от Долины Фей до коттеджа, оставался таковым. Он отправился домой к родителям, которые тогда еще были живы, чтобы сообщить им, что у него все нормально, но не остался у них. Джон очень смутно сознавал свою цель, поэтому не стал делиться с ними ожидавшими его перспективами. Никто не запрещал ему делиться, но он знал, что говорить об этом просто глупо. Его родители — неважно, поверят они ему или нет — не заслужили лишних волнений. Пусть лучше считают его скитальцем. Пусть лучше остаются в неведенье.

И он замер в ожидании. Пытался предвидеть, какой станет его жизнь на службе у Госпожи. Пытался разрешить свои сомнения и страхи, смириться с чувством неадекватности, которое уже начало просачиваться на поверхность. Что от него потребуется, чему придется соответствовать? Достаточно ли он силен для этого? Не ошиблась ли Госпожа, выбрав его?

Джон ждал, что она заговорит с ним, явит ему цель. Но она безмолвствовала. Он наносил визиты друзьям и знакомым из прошлого, проводя время в ожидании неопределенного будущего. Недели летели за неделями. Но Госпожа так и не появилась. В нем поселились сомнения. Уж не приснилось ли ему это все? Может, Госпожа — лишь плод его воображения? Или, хуже того, может, он неверно истолковал ее намерения? А вдруг великая цель, задача, которую он так давно искал, — ложна? Сомнения переросли в недоверие. Может, он был введен в заблуждение? Его начали посещать кошмары, будившие его посреди ночи в поту. Что-то идет не так. Может, он не тот защитник, которого она искала, и, поняв это, она оставила его? Видимо, Госпожа просто покинула его…

Мощная уверенность растаяла, уступив место слабой надежде, обещания Госпожи еле слышным эхом звучали в пустых и гулких коридорах его сознания.

«Твой путь лежит через меня. Я — та дорога, по которой тебе идти».

И тогда к нему пришел Индеец. Джон сидел в одиночестве на кровати, родители ушли из дома. Он смотрел на слова, написанные на бумаге, в надежде отыскать причину произошедшего с ним, когда вдруг открылась дверь, и на пороге возник Индеец.

— Я О'олиш Аманех, — тихо произнес он.

Это был крупный мужчина, с бронзовой кожей, черными волосами, заплетенными в косы; его глаза испытующе глядели на Джона. Одет мужчина был в старую армейскую форму и мокасины, при нем были спальный мешок и рюкзак. В мощной руке Индеец сжимал черную трость.

Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

— Я пришел, чтобы отдать тебе вот это, — он протянул Джону трость.

Росс посмотрел на нее и увидел деревянную ручку, рунические символы, вырезанные на полированной поверхности. И свет, исходивший от трости. Джон выпрямился и замер.

— Ты ведь Джон Росс? — спросил его О'олиш Аманех.

Росс только кивнул, не в силах говорить.

— Ты Рыцарь Слова?

Росс быстро моргнул и сглотнул, ощутив сухость в горле.

— Вы пришли от нее? — с трудом выдавил он.

Индеец не отвечал.

— Вы служите Госпоже?

— Посох принадлежит тебе, — тихо сказал О'олиш Аманех. — Возьми его.

Росс не мог этого сделать. Он вдруг понял, с ужасающей отчетливостью, что, если он заберет посох, то пути назад не будет. Осознание этого просто лишило его силы духа. Все дело в посохе, в том, как он светится, в ослепительно черном цвете дерева и замысловатых рунах. И в том, как настойчиво Индеец предлагает забрать его. Поступи он так — и все будет кончено. И тогда — конец ему. Росс не был готов к такому повороту событий. Он не хотел быть частью того, что происходит в Долине Фей, в Уэльсе, в мире волшебства Госпожи.

Индеец неподвижной скалой стоял у него на пути.

— Твоя вера не сильней, чем вот это, — шепотом возвестил он. — Твоя вера должна поддерживать тебя. Ты поклялся служить. Ты не можешь отречься. Это невозможно.

— Невозможно? — недоверчиво повторил Росс. Он едва не разрыдался, чувствуя сильную жалость к себе, свою слабость, нерешительность. — Разве вы не понимаете? — выдохнул он.