Сергей Пономаренко - Ведьмина охота

Похоже, Лора действительно испугалась.

— Если будешь увиливать, я больше считать не буду!

— Моей задачей было войти к тебе в доверие. Тот хам в кафе не подставной, это случайность, которая в итоге нарушила наш план. Видимо, ты его здорово разозлила. Мы должны были сесть в поджидающее нас такси, которое подъехало бы по моему сигналу. Свалка у кафе этому помешала, и мы сели в обычное такси. Пришлось задействовать запасной вариант: после того как я тебя усыплю…

— Вечным сном! — с ненавистью уточняю я.

— В шприце снотворное. Мы должны были отвезти тебя в условленное место и передать заказчику.

— Кто тебя нанял?

— Не знаю. Переговоры вел Стах, мой близкий друг и компаньон. Он ждет от меня сигнала. Я была против всего этого, но он меня уговорил. — Она изображает на лице раскаяние, но я ей не верю.

— Что-то ты все валишь на него. Послушать тебя, так ты невинная овечка и тебя вынудили все это делать.

— Так и есть. Можешь мне не верить, но я уговаривала Стаха отказаться от этого дела. Было у меня нехорошее предчувствие.

— Стах ожидает внизу, у подъезда?

— Нет, из твоего окна просматривается улица, он стоит не возле дома. Где именно, не знаю.

— Ты хочешь испробовать снотворное из шприца? — Я слегка колю Лору, и ее голова дергается. — Куда должны были меня отвезти?

— Я все сказала и ничего больше не знаю. Мой совет: сматывайся отсюда как можно быстрее и как можно дальше. Тобой интересуются очень страшные люди.

— Тебе известно больше, чем ты сказала. В противном случае откуда тебе знать, страшные они или добрые?

— После разговора с ними Стах пришел испуганный, а когда я стала его расспрашивать, посоветовал не совать свой нос куда не следует, чтобы без него не остаться. Такую грубость он позволил себе впервые. После попросил у меня прощения и уговорил ему помочь. Мы ничем подобным раньше не занимались, у нас другой род деятельности.

— Какой же?

— Разводим лохов. Это вполне безопасно и денежно. Я провалила дело, и теперь нам придется рвать когти, как и тебе. Нам не простят промаха.

— Сейчас я разрыдаюсь и сама себе сделаю укол! Позвони Стаху и скажи, что я уже сплю, поинтересуйся, куда меня требуется доставить.

— Ты хоть и умная, раз меня вычислила, а не понимаешь: он меня пошлет куда подальше и не скажет, а потом припрется сюда. Тебе это нужно?

— Пожалуй, ты права: я погорячилась. Что мне с тобой делать? Укольчик — баюшки?

— Я с тобой была откровенна, а могла промолчать, зная, что в шприце снотворное.

— Наверное, сомневаешься, что тебе дали именно его.

— Никто ничего не давал. Я сама шприц подготовила. Если засну от снотворного, просплю до завтра и мы со Стахом не успеем скрыться. Тебе будет легче, если узнаешь, что меня с ним в асфальт закатали?

— А меня ждала участь еще страшнее. Ты о «черных трансплантологах» слышала?

— Интуиция не подвела: мы вляпались в гнилое дело! Похоже, что и для нас асфальтом дело не ограничится. Свяжи меня! Я дам тебе свою мобилку, а когда будешь уже далеко отсюда, позвони Стаху, пусть он освободит меня, и тогда мы сможем убежать.

— Ладно, будь по-твоему. Вечер был неплохой, но заканчивается неожиданно. Снимай поясок, ложись на живот, заводи руки за спину. Но не вздумай дергаться!

Лора все послушно выполнила, и я стянула ей руки сзади ее же поясом. Ноги связала полотенцем, которое пришлось распустить на полосы. Вещей у меня с собой нет, так что беру ее мобильный телефон и выхожу из квартиры. Но тут звонит мой мобильный. Не верю своим глазам — высветился знакомый номер! Как же долго я этого ждала!

— Егор, ты?! — От волнения мой голос хрипит.

— Иванна, милая, дорогая, единственная! Где ты? Я возле больницы, мне сказали, что тебя выписали еще утром!

— Я сняла во Львове квартиру.

— Скажи, где ты? У меня на авто есть навигатор, мигом до тебя домчусь!

Я продиктовала адрес. Сердце колотится как сумасшедшее. Как я соскучилась по Егору! Он приехал за мной, любимый! Он мой, только мой! Мы будем вместе и никогда не расстанемся!

Бегом спускаюсь на первый этаж, нажимаю на кнопку, открывающую замок входной двери. Толкаю дверь, и внутри у меня все холодеет: она не поддается!

Не успеваю обернуться, как сзади на меня наваливается кто-то огромный, заламывает руку. От ужасной боли я резко приседаю и ударяюсь коленом о плитку пола. Ни о чем не могу думать, желание одно: только бы боль ушла!

— Умная, а не догадалась, что на Лоре были «уши»! — хихикает напавший.

«Микрофон! Нас все время слушал ее напарник! Он заклинил дверь и поджидал меня, прячась под лестницей у двери черного хода». Он заталкивает мне в рот вонючую тряпку, я едва могу дышать. От бессилия, невозможности что-либо предпринять я цепенею, ноги подкашиваются, и я, как тряпичная кукла, валюсь на пол. Поднимаю, насколько могу, голову, чтобы не касаться грязных плиток лицом. Мужчина сводит за спиной мои руки и защелкивает на них наручники.

Слышу шаги на лестнице. Вспыхивает надежда: «Это соседи! Они вызовут милицию!»

— Чего ты так долго? — раздается рядом недовольный мужской голос.

— Мне же надо было освободиться от того, что на меня накрутила эта герла! Слава богу, удалось ноги освободить, а руки — ты поможешь. — Голос Лоры преисполнен самодовольства. Она явно гордится собой.

Пытаюсь подняться, но получаю удар ногой в спину и вновь растягиваюсь на полу. Напарник Лоры ногой прижимает меня к полу, видимо, он возится с поясом, стягивающим ей руки. Я раздавлена и унижена!

— Выйдем через черный ход. Автомобиль стоит во дворе.

— Молодчина! На дорожку не помешает сделать нашей гостье укольчик, а то она уж очень активная. — Лора всаживает иглу шприца в мое предплечье.

Меня поднимают и тащат к выходу. Как могу, сопротивляюсь, но начинает кружиться голова, силы меня оставляют, и я проваливаюсь в беспамятство.

Обнаженная, лежу на мраморном секционном столе. Вокруг столпилась куча зевак, но я не могу прикрыться даже руками, так как тело парализовано. Большинство находящихся здесь мне знакомы, и это пугает. Выходит, они все время были против меня, играли со мной в кошки-мышки? Дима, отвечающий за безопасность в экспедиции, подмигивает мне и добродушно улыбается. Богдан Сильвестрович, деловито потягивая коктейль через соломинку, смотрит строго и осуждающе. Мартин прячет глаза, видимо, ему стыдно. Соломия стоит в обнимку с Владиком, поймав мой взгляд, неслышно шепчет, догадываюсь по движениям губ: «Извини. Я тебя все равно люблю». Лора с хулиганом из кафе стоят у конца стола, ехидно и презрительно поглядывая на меня. Непривычно взъерошенный Богдан в резиновом фартуке, заляпанном кровью, с ненавистью произносит: «Я тебе Соню не прощу!» Степан плотоядно окидывает взглядом мое тело, протягивает руку, желая дотронуться до соска правой груди, и тут же получает шлепок по руке от пожилой библиотекарши. Выходит, ее приступ — это притворство! Библиотекарша смотрит на меня строго, осуждающе и говорит: