Алексей Пехов - Мастер снов

Я поднимался быстро и уверенно. Вот только снова начался прекратившийся было дождь. Камень стал скользким, и, когда я влез на первый карниз — вдоль десятого этажа, — потребовался небольшой отдых. Снизу меня не было видно — огромные каменные изваяния, стоящие на этом уровне, отлично скрывали любого пожелавшего спрятаться в их тени. За щитом статуи воина я нашел несколько пустых бутылок. Здесь явно бывали до меня.

Пара минут отдыха, и я полез выше. Город под ногами светился реками огней. Людей было не видно — по тротуарам текли, сталкиваясь друг с другом, крутясь и покачиваясь, разноцветные паруса зонтов. Облитые светом и дождем машины неслись по дорогам, ныряя в тоннели, дружно останавливаясь на светофорах и снова устремляясь вперед. Здания напротив отражали гирлянды сверкающих фонарей ледяными склонами стен.

Шум города стал звучать отдаленной, смазанной мелодией — ее все сильнее заглушало мощное пение ветра. Его порывы обрушивались на меня внезапно, толкали в бок и окатывали холодным дождем. Скоро я перестал обращать внимание на пейзажи Полиса, сосредотачивая все внимание на подъеме. Пару раз нога поехала по мокрому камню, пришлось снизить скорость. Но я продолжал ощущать огромное пустое пространство вокруг, наполненное стремительными каплями, гулом и ветром. Восторженный азарт, который всегда охватывал меня на высоте, сменялся приступами чувства опасности, оно окатывало с ног до головы и поднимало дыбом волосы на затылке.

Тридцать седьмой этаж приближался. Последний рывок, и вот я уже стою на карнизе. Еще немного отдыха. Мышцы рук и ног поднывали от напряжения и усталости. Я постоял, прислонясь спиной к стене, и начал двигаться в сторону окна. Улица внизу стала выглядеть как деталь игрушечного макета. Справа растеклось темное пятно парка, за ним возвышалось светящееся колесо обозрения. Все остальное закрывали дома. В другое время я полюбовался бы пейзажем, сейчас медлить было нельзя.

Я отсчитал десять окон, бесшумно пробираясь мимо них. Все они были темными. По огромным стеклам, завешенным изнутри плотными шторами, текли струи дождя. Бесконечный шелест и стук капель заглушали мои шаги. Возле одиннадцатого проема я остановился.

Отмычка сработала, оконный замок щелкнул едва слышно, я вытащил из кармана старые, тонкие перчатки, надел, затем открыл раму и прислушался. В номере было тихо. Я аккуратно ступил на подоконник и, стараясь двигаться как можно более бесшумно, спустился на пол. В комнате было темно, но света, лившегося от немногочисленных фонарей на фасаде здания, оказалось достаточно. Сильно пахло цветами. На столике недалеко от окна белел букет лилий и небольшая карточка с золотым вензелем отеля. Проходя мимо, я прочитал машинально: «Уважаемый господин Феликс… мы рады приветствовать…» Стандартное любезное обращение к постоянному клиенту.

Также здесь стояло несколько кресел, в одном валялся темно-синий махровый халат. Бар с напитками отсвечивал тусклым стеклом. Я перемещался медленно и плавно, ни к чему не прикасался и оглядывался с любопытством. Номер был явно из самых дорогих.

Следующая смежная комната оказалась кабинетом. То, что мне нужно. Я обошел массивный стол на гнутых ножках, вновь вынул отмычку из кармана, осторожно вставил в прорезь замочной скважины, повернул на миллиметр, потом еще на один, чуть надавил и услышал сухой щелчок. Ящик был отперт. Я выдвинул его и увидел плоский кожаный футляр не больше спичечного коробка. Быстро взял, задвинул на место ящик и поспешил к окну. Дело сделано. Восторженный азарт от почти завершенного приключения пробежал по спине легким ознобом. Но его сменило жгучее любопытство. Что в футляре, который теперь лежал во внутреннем кармане моей куртки, под молнией? Ради чего я рисковал, забираясь так высоко? Какой секрет скрывал от меня Янс?

Я задержался на мгновение, на долю секунды, всего лишь подумав, не рассмотреть ли таинственную вещь поближе. И это мгновение все решило. Я даже не слышал, как открылась входная дверь. Он просто появился в дверном проеме. Высокий широкоплечий мужчина с темными кудрявыми волосами. Вряд ли незнакомец был на самом деле таким огромным, но мне он показался просто гигантом. Я бросился в окно, прыгнул на карниз и, как только сумел быстро на мокрых камнях, поспешил прочь. Десяток шагов по скользкому мрамору, я даже не мог обернуться, чтобы посмотреть, не преследует ли он меня. Нет, вряд ли, ни один человек в своем уме не станет рисковать жизнью, балансируя на узком выступе, залитом дождем.

Едва эта успокаивающая мысль мелькнула в голове, как на мое плечо опустилась тяжеленная ладонь, железные пальцы вцепились в предплечье, рывком останавливая. Я чуть не потерял равновесие, под ногой качнулась пустота, наполненная каплями дождя и электрическим светом, холод стиснул горло, не позволяя издать ни звука. Вторая рука перехватила меня поперек туловища, выдавливая из легких весь воздух. Он поднял меня в воздух, кроссовки соскользнули с парапета, и я увидел далеко под ногами улицу, светящиеся островки магазинов, разноцветную массу зонтов. Я инстинктивно вцепился в руку преследователя. Пустота жадно разинула рот, готовясь проглотить меня. Сердце сжалось, пропуская удар. Сейчас он меня сбросит. Но мужчина, подержав еще мгновение над далекой улицей, снова встряхнул меня и поволок обратно в номер. Кроссовки беспомощно скользили по камню, в лицо летели брызги, я видел удаляющийся угол здания, до которого не успел добраться, вспышки ярких огней, плечо незнакомца, угол его сжатой челюсти, быстро мокнущие волосы, но по-прежнему не видел лица. А в голове билась одна-единственная мысль: «Он не сбросит меня… нет, он не сбросит меня сейчас… пока он меня не сбросит вниз».

Мужчина добрался до окна, швырнул меня в комнату. Я рухнул на пол, задел спиной столик с цветами, и тот с грохотом обрушился, ваза разбилась. Хрустя ботинками по осколкам, хозяин украденной вещи подошел ко мне, наклонился, сгреб за куртку на груди, подтянул ближе к своему лицу и произнес:

— Где он? — В его голосе клокотала неудержимая, бешеная ярость.

Я смотрел в его светло-желтые глаза, полыхающие настоящим безумием, и не мог выдавить из себя ни звука, не мог даже пошевелиться. Как кролик перед удавом.

— Где он?! — повторил мужчина и встряхнул меня так, что клацнули зубы, а затем начал обшаривать мои карманы.

Грубо, резко, и мне показалось, что точно так же он может вывернуть наизнанку и меня самого, обрывая куски ткани и выдирая подкладку.

— Где он, я спрашиваю?!

Он нашел футляр, и я словно в замедленной съемке увидел, как его пальцы сжимают маленький предмет, кулак заносится для удара. Перед глазами мелькнула белая карточка на столе, и я вскрикнул единственное, что можно было сказать: