Кошмары - Ганс Гейнц Эверс
– Я вышвырну его за дверь.
– Ну, разумеется, в том-то вся и штука. Но этот человек обратится за содействием в полицию и к судьям – тогда посмотрим, как вы откажетесь удовлетворить его иск. Кроме того, с вами будут обращаться хуже, чем в Пруссии, а это едва ли вам понравится. На следующий день вы будете взяты под арест, и нам придется пустить в ход все наше влияние и потратить значительную сумму денег, чтобы вас выручить, – вот чем может окончиться эта история. Поверьте, в Мексике тоже существуют законы.
– Вот как? – воскликнул я. – Законы?
И я указал на следы пуль в стене.
– Нечего сказать, хороши законы. А это что?..
Английский инженер прервал меня:
– Это? Но ведь вам вчера рассказывали. Вон тот застрелил в шутку двух женщин и трех мужчин, но это были индейцы и проститутки, которые не стоят столько, сколько стоит осел. Убийцу приговорили к тюремному заключению на полгода, а он отделался тем, что дня два пробыл в больнице. Недурно, но не забывайте: он мексиканец и племянник губернатора. Законы существуют в этой стране для иностранцев, и тогда они применяются со всей строгостью. Я уверен, что вы были бы обречены на долголетнее тюремное заключение из-за старого осла, если бы мы не вступились за вас, а это стоило бы нам не одну тысячу: и начальник полиции, и судья, и губернатор – никто не упустит удобного случая. Отказывая вам в револьвере, мы только бережем наши деньги.
Так никто и не дал мне револьвера. Я просил, но меня высмеяли, и я в бешенстве выбежал из залы. Спустя четверть часа кто-то постучал в дверь моей комнаты – это был дон Пабло.
– Вот вам мой револьвер, – сказал он.
Потом он дал несколько советов:
– Уложите чемоданы, пойдите как можно позже в парк, закажите билет на поезд, который отправляется в три часа ночи. Это мне будет особенно приятно, так как я еду тем же поездом, и тогда у меня будет попутчик.
Действительно, я оказался его попутчиком, и не только на день. Дон Пабло таскал меня по всей Мексике несколько месяцев. Словно один из своих семи сундуков. Дело в том, что он был коммивояжером из Ремшейда.
В стране, по которой он разъезжал, прекрасно знают, что это означает; коммивояжер торговой фирмы в Ремшейде говорит на всех языках и на всех наречиях. У него в Америке в каждом городе, начиная с Галифакса и кончая Пунта-Аренас, есть влиятельные товарищи, и он в точности знает кредитоспособность каждого купца. Его патрон в отчаянии, что должен платить ему 50 тысяч марок в год, но в то же время очень доволен, что тот вознаграждает его вдесятеро; рано или поздно, но дело всегда кончается тем, что глава фирмы делает такого коммивояжера своим компаньоном. Это передвижной Вертхайм[22], его сундуки с образцами товаров еле умещаются в два вагона. И чего только в них нет! Тут и подвязки, и иконы, и кастрюли, и зубные щетки, и детали машин, и все тому подобное. И коммивояжер хорошо знает, где лежит каждый образец, он знает свои сундуки не хуже страны, по которой путешествует. Тем, кому выпадает на долю путешествовать с ним, нет надобности в путеводителях, он наизусть знает все, что написано в путеводителях, а кроме того, еще много разного.
Моего ремшейдца звали Пауль Беккер, но я буду называть его доном Пабло, потому что так его называют по всей Мексике, да и сам он называет себя так. Я немного замешкался и пришел на вокзал в последнюю минуту, второпях, вскакивая в вагон, я порвал подтяжки. Дон Пабло сейчас же подарил мне новые за счет своей фирмы. Потом он отругал меня за то, что я купил билет. Сам он, вместо того, чтобы предъявить кондуктору билет, подарил ему старый карманный ножик.
Сперва дон Пабло повез меня в Пуэбло, потом в Тласкала. Мы разъезжали по всем штатам, были в Юкатане и в Соноре, в Тамаулипасе, в Ялиско, в Кампехе и в Коахиле.
Пока можно было пользоваться железными дорогами, я молчал. Но когда пришлось погрузить двадцать семь тяжелых сундуков на мулов и медленно тащиться то в гору, то под гору, мне надоело. Несколько раз я собирался забастовать, но дон Пабло в таких случаях с возмущением говорил:
– Что? Но ведь вы не видали еще руин Митлы!
И я снова запасался терпением недели на две. Этому не было конца: мне постоянно надо было увидеть еще что-нибудь интересное. Однажды дон Пабло сказал:
– Ну, теперь мы отправимся в Гуэрреро.
Я ответил – пусть он едет туда один, мне уже в достаточной степени надоела Мексика. Он возразил, что я должен обязательно увидеть индейцев штата Гуэрреро, иначе у меня будет весьма несовершенное понятие о Мексике. Я наотрез отказался от дальнейшего путешествия и сказал, что видел уже больше сотни индейских племен и ничего не выиграю, если увижу еще одно племя.
– Голубчик, – воскликнул дон Пабло, – уверяю вас, вам необходимо посмотреть индейцев Гуэрреро, если вы вообще когда-нибудь собираетесь рассуждать об индейцах. Дело в том, что индейцы Гуэрреро…
– Очень глупы, – прервал я его, – как и все индейцы.
– Конечно, – подтвердил дон Пабло.
– И страшно ленивы.
– Само собой разумеется.
– Они – добрые католики и позабыли свои старинные обычаи.
– Совершенно верно.
– Какой же интерес они могут представлять, скажите, ради Бога?
– Вы должны только посмотреть на них самих, – сказал дон Пабло с гордостью. – Дело в том, что там есть племя совершенно синих индейцев.
– Синих?
– Да, синих.
– Синих?..
– Ну да, синих, синих! Они такие же синие, как мантии на мадоннах, чьи образки вожу с собой. Ярко-синие. Василькового цвета.
Мы купили новых лошадей, ослов и мулов и, выехав из Толуки, двинулись через Сьерра-Мадре. Раза два мы останавливались, чтобы демонстрировать наши образцы; в то время как дон Пабло навещал Тикстлу, я удостоился чести вести переговоры с клиентами в Чилапе. Вообще же мы совершили путешествие сравнительно быстро: уже недели через три мы были на берегу Тихого океана, в Акапулько, столице штата, где оказалась настоящая гостиница. Я всюду высматривал синих индейцев, но не нашел, хотя дон Пабло и уверял, что здесь их часто можно встретить. Он призвал хозяина гостиницы, итальянца, в свидетели, и тот подтвердил, что действительно синие момоскапаны появляются иногда в городе. Всего несколько месяцев тому назад два французских врача возвратились из Истотасинты, места обитания этого племени; они пробыли там полгода, изучая «синюю болезнь»; по мнению врачей, синий цвет кожных покровов у этих людей – нездоровое
