Ольга Крючкова - Священные холмы

– Хочешь получить весь мешочек целиком? – она потрясла им, монетки призывно зазвенели. – Здесь, без малого, пятьдесят медных кумалов.

У кузнеца загорелись глаза: такую сумму ему надо зарабатывать в течение нескольких лет, да и то, если подфартит с хорошим заказом. На эти деньги он сможет: жениться второй раз, справить нормальную повозку и кузнечный инструмент, поменять прогнившую лошадиную упряжь… Да и вообще много чего…

– Ну? Что скажешь? – искушала кузнеца гостья, продолжая потрясать мешочком.

– Говори. Что ты хочешь? Ребёнка тебе я и так отдам. В нашем селении не найдётся ни одной женщины, которая согласилась бы выкормить моего сына.

– Всё очень просто: ты должен мне помочь.

Кузнец округлил глаза, почувствовав в словах девочки скрытую тайну.

– Помочь? Это можно… Если, конечно, не надо сражаться с гроганом или спускаться в царство Балора.

– Нет, этого тебе делать не придётся. – Жестко сказала Корри. – Ты тотчас же запряжёшь лошадь и отправишься в Армаг. Там ты подойдёшь к любому воину из замковой стражи и отдашь вот это. – Корри достала из кармана небольшой свиток, перевязанный синей шерстяной нитью. – Скажешь, что это прислала Мойриот для великого Катбада.

Кузнец, несмотря на то, что в доме топился очаг, покрылся холодным потом при одном только упоминании имени оллама.

– Я…я… – мямлил он. – Я боюсь ехать в Армаг. – Признался он. – Я до смерти боюсь друидов.

– Напрасно! Оллам очень щедр к преданным людям. Думаю, ты получишь от него не менее пяти серебряных кумалов, а может и все – десять.

От названной суммы у кузнеца перехватило дыхание, и закружилась голова. Да с такими деньгами можно вообще остаться в Армаге – кузнецы нужны везде!

– Я сделаю всё, как ты скажешь, юная госпожа. Давай свой свиток…

– Но учти: если ты замыслишь меня обмануть… – пригрозила Корри.

– Не трать слов, юная госпожа. Кто захочет обманывать оллама? Разве что последний безумец!

Корри достала из мешка крохотный кувшинчик, откупорила его и влила содержимое в рот младенцу, отчего тот почти сразу же заснул. Затем она распахнула плащ, сняла с талии толстый шерстяной платок и спеленала им младенца, дабы тот не замёрз по дороге.

Мальчик крепко спал, казалось, он не подаёт признаков жизни. Корри положила его в мешок и слегка привалила сверху мхом и мелкими веточками рябины, предусмотрительно припасёнными по дороге. Теперь она могла, не вызывая подозрений, вернуться в кранног.

– Ну, как, видела кранда? – поинтересовались стражники краннога, завидев Корри.

– Не пришлось… Зато мха и рябины набрала полный мешок, теперь надолго хватит…

Девочка беспрепятственно миновала ворота, внутренний двор и вошла в дом. Она быстро огляделась, не желая встретиться с Руадой, ибо та могла заподозрить, что Корри несёт в мешке не только мох и рябину.

Никого не заметив, она стремглав ринулась на второй ярус дома, в покои госпожи Дейдре.

Не успела Корри войти в покои госпожи, как Мойриот бросилась ей навстречу. Девочка опередила её, выпалив на одном дыхании:

– Всё получилось… Младенец здесь, в мешке. Послание будет доставлено в Армаг.

Мойриот развязала мешок и достала сына кузнеца, отряхнув его от прилипших кусочков мха и мороженых ягод рябины.

– Ребёнок слабенький, видно сразу… Долго не проживёт.

Она быстро, ловким движением перепеленала его в господские пелёнки и подошла к Дейдре.

– Твой сын, госпожа.

Леди Мак Ройх приподнялась на ложе.

– Этот несчастный комочек заменит моего Сетанту? – с недоверием спросила она.

– Да. Так надо, поверь мне…

– Хорошо… – Дейдре взяла приёмыша на руки. – Ребёнок почти ничего не весит, да и бледный он какой-то…

– Его мать умерла от родовой горячки, – пояснила Корри. – И вряд ли ему уделяли внимание.

Мойриот посмотрела на Сетанту, лежавшего на пуховой подушке. Мальчик был явно не чета своему «двойнику»: и крупнее, и цвет кожи у него был розоватым, а не синюшным.

Дейдре волновалась:

– Прошу тебя, Мойриот, будь с ним осторожна.

– Я дам ему совсем немного сонных капель. – Заверила Мойриот. – А когда он заснёт, спрячу в корзину с платьями.

На следующее утро Морран и его приспешники бесцеремонно ворвались в покои Дейдре. Один из друидов с важным видом развернул свиток и зачитал:

– Леди Тальтиу Мак Ройх! Священный совет друидов считает, что бастард, отец которого неизвестен, не может унаследовать Дундалк и земли Муиртемне. Священный совет также считает необходимым забрать твоего сына Сетанту и принести в жертву богам, дабы их умилостивить. Таково наше решение!

– Что вы себе позволяете? – возмутилась Дейдре и, несмотря на слабость и недомогание, начала наступать на друидов. Те сохраняли спокойствие и взирали на женщину с каменными лицами.

– Решение Священного совета друидов не может быт оспорено! – холодно заметил Морран.

– Ты затеял это, чтобы погубить наследника! – взорвалась Дейдре в приступе яростных обвинений. – Ты прикрываешься волей богов, дабы достичь власти! Всем известно, что ты ненавидишь моего отца, оллама Улады! Наконец представилась возможность отомстить ему!

– Думай, что хочешь! – высокомерно сказал Морран. – Здесь тебе не Армаг! Ты – в Дундалке! И я – регент! Лэрд Фергус не заступиться за тебя, он мёртв! Так, что веди себя смирно, иначе прикажу бросить в темницу! И мои воины не вспомнят, что ты – дочь оллама. Забирайте ребёнка!

К младенцу подошла Руада, стоявшая всё это время поодаль, около двери, наслаждаясь унижением и горем Дейдре.

– Отродье! – фыркнула она, глядя на мальчика. – И вряд ли ты узнаешь: кто твой отец?

Руада умышлено провоцировала Дейдре, надеясь, что она не выдержит и во всеуслышание признается, что мальчик рождён от короля Конайре и она, ныне леди Мак Ройх, была всего лишь наложницей. Но Дейдре выдержала, не сказав ни слова. Она буквально задыхалась от гнева, но не доставила удовольствия Руаде.

Когда бывшая наложница взяла ребёнка на руки, Дейдре лишилась чувсвтв. Мойриот и Корри бросились к ней, пытаясь привести в сознание.

Руада подошла к Дейдре, специально перешагнула через неё и лишь потом удалилась…

Все последующие дни Дейдре не покидала своих покоев. Мойриот и Корри постоянно находились рядом.

Мойриот была уверена, что Морран и Руада не удовольствуются смертью младенца, а доберутся и до Дейдре. Она внимательно осматривала каждое блюдо и принюхивалась к вину и воде, рассчитывая на своё острое обоняние, пытаясь, таким образом, обнаружить в пище яд.

И она не ошиблась: вино было отравлено. От него исходил едва уловимый сладковатый, не характерный запах. Мойриот тотчас вылила содержимое кувшина в очаг.