Александр Костенко - Интересно девки пляшут, или Введение в профессию

— Эй, Мишаня, покарауль командира. Братва, подходи ближе, сначала стриптиз смотреть будем, — весело скомандовал он. — Сегодня нам повезло, девочка понятливая попалась. Начинай.

Для начала я сбросила туфли на шпильке, потом медленно опустила одну бретельку платья, фиксируя боковым зрением расположение противников. На полшага сместилась вправо. Опустила вторую бретельку. Диспозиция сложилась превосходная и, естественно, в мою пользу. Как бы с отчаянием обернулась к Егору и, старательно выжимая из себя слезу, принялась, извиваясь всем телом, стягивать платье вниз. Бандиты вовсю веселились, подбадривая меня сальными шутками. Похоже, ребята совсем расслабились. А зря. Как только платье упало на песок, я переступила через него и, молниеносно крутнувшись волчком, с разворота влепила главарю пяткой прямо в кадык. Не обращая внимания на противный хруст, резко присела, пропуская над головой целый град ударов, и от души врезала кулаком в пах стоящего позади меня бандита. Краем глаза заметив, что главарь лежит без признаков жизни, перекатилась в сторону и, не вставая на ноги, подсекла третьего. Добить рухнувшего было делом доли секунды. Не обращая внимания на завывания бандита, держащегося руками за причинное место, поднялась на ноги, легко подхватила платье и оделась. Подойдя к Егору, увидела у его ног четвертого бандита, который лежал у входа в беседку с неестественно вывернутой шеей и открытыми глазами.

— Говоришь, доктором работаешь? — глухо спросил мой знакомый.

— Дай сигарету, — проигнорировав его вопрос, попросила я своего спутника, и, прикурив, кивнула головой на труп. — Что теперь делать будем? Шварценеггер ты мой.

— А что тут сделаешь? Скинем в море и всего делов, — глаза Егора холодно блеснули в лунном свете.

— Остальных тоже?

— Как скажешь. Лично я бы эту мразь сначала кастрировал, а уж опосля… Я их знаю. Теперь не угомонятся. Боцмана это ребятки, — спокойно проговорил он и щелчком отправил недокуренную сигарету в море.

— Какого боцмана?

— Да есть тут у нас один урод. Ничего серьёзного собой не представляет. Так, по мелочи щиплет. Ну девок может на «хор» поставить без всякого согласия, конечно, с их стороны. В общем, мелочь, но подлая и опасная. Много молодых волчат в последнее время под ним ходит. Так что выбора нет. Или мочим всех, либо сматывать удочки придётся из самостийной Украины. Рано или поздно всё равно выберут момент и ударят исподтишка. В общем, решать тебе.

— Да, ситуация, — промямлила я, судорожно соображая что делать.

Повисла неловкая пауза. Нужно было принимать решение, и я, кажется, в первый раз в жизни не знала, как поступить.

— Ты вот что. Покури здесь пока, а я сейчас вернусь, — наконец каким-то странным и чужим голосом произнёс Егор и шагнул в темноту.

Я, стараясь не смотреть на труп у моих ног, снова закурила, пытаясь таким образом унять дрожь в руках. Из темноты донеслась какая-то возня и почти сразу всё стихло. Не успела я докурить сигарету, как слева от меня с моря последовательно один за другим раздались три всплеска. Егор, очевидно, решил всё сам. Понять его, конечно, можно. Ему тут жить. Это мне, в принципе, наплевать, найду меч и уеду, а он-то останется. Ну что ж, сделанного не исправить, и я, тяжело вздохнув, взяла лежащий на земле труп за ещё тёплую руку и волоком потащила к обрыву…

Вернувшись домой, я первым делом пошла в душ и долго стояла под тугими и горячими струями воды. Потом долго и с остервенением тёрла себя мочалкой, стараясь смыть смертный грех. Я прямо физически ощущала его тошнотворный и липкий запах. Очень хотелось бы, для самоуспокоения, считать, что всё сделал Егор, но главаря-то завалила я. И тут никуда не денешься. Сей факт неоспорим. На душе было так омерзительно, что захотелось надраться до бесчувственного состояния.

Закутавшись в тёплый халат, я вышла из душа и присела на диван рядом с Егором. Он молча курил, бессмысленно щёлкая пультом телевизора. Картинки мелькали перед нами, как в калейдоскопе, и я, не выдержав, крикнула:

— Прекрати сейчас же и пожелай мне «с лёгким паром»!

— С лёгким паром, — спокойно сказал мой друг и, налив два полных фужера коньяка, протянул один мне, — выпей и рассказывай.

— Легко сказать, рассказывай. А что, собственно, рассказывать? — тихо спросила я, глядя Егору прямо в глаза.

— Ты же не врач, ведь так?

— Врач, и самый что ни на есть настоящий. Другое дело, что я давно не работаю по этой специальности. Но не понимаю, это что-то меняет?

— Меняет! — взорвался Егор. — Всё меняет. Ты наврала мне, ты положила этих подонков со спокойствием профессионала.

— Случайно, со страха получилось.

— Хватит врать! Тебе не надоело? Ты убила человека и менее чем через час спокойно сидишь передо мной и валяешь дурака. Обычно люди, впервые совершившие убийство, так себя не ведут! Я прав? И сколько уже жмуров на твоём счету? — он вскочил и рывком поднял меня с дивана.

— Отпусти, мне больно. А ведь ты тоже не сказал мне всей правды. Согласись, свернуть человеку шею, как курёнку, тоже уметь надо.

— Я тебе рассказал про себя только правду. Я служил в военно-морском флоте, и та форма, которую ты видела, — моя. Ты разве никогда не слышала про морскую пехоту? Так вот, в морской пехоте в советские времена было несколько особо секретных подразделений. В одном таком подразделении боевых пловцов я и служил в последнее время. Так что, как ты можешь сама догадаться, жмуров на моём счету превеликое множество.

— Я тебе не врала, просто всей правды не сказала. В розыске я работала в последнее время, опером…

Мой рассказ длился долго. Он не прерывал меня. Слушал внимательно, изредка подливая в мой бокал коньяка. Я рассказала ему всё, или, вернее, почти всё. Про орден тамплиеров и Васю я, конечно, промолчала.

— Теперь ты знаешь почти всё. Извини, но некоторые детали, например, зачем мне этот меч, я сказать тебе пока не могу. Просто поверь, что мне действительно необходимо найти эту чёртову железяку. Найти и отдать. И чем скорее, тем — лучше. Слишком уж много крови пролилось уже из-за неё. Это нужно остановить. Любой ценой. Всё остальное неважно. Поверь, что я могла рассказать тебе, рассказала. Всё остальное — не моя тайна, понимаешь?

В комнате стало совсем светло. Встало солнце. Егор подошёл ко мне, присел рядом, осторожно обнял и произнёс:

— Как же всё-таки хорошо, что ты есть у меня. И не нужны мне никакие ни твои, ни тем более чужие тайны. Просто я хочу, чтобы ты знала. Знала, что я… люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Егор.

6

Проснулась я только под вечер. Вообще-то, я с большим удовольствием поспала бы ещё, но безмятежно досматривать сны с приставленным к виску пистолетом — это даже для моей нервной системы явный перебор. Почувствовав сильный толчок чем-то холодным и металлическим в голову, я проснулась моментально. Дёрнулась было, но слишком поздно. Двое навалились на меня, и после непродолжительной борьбы на моих руках оказались браслеты, пристёгнутые к спинке кровати. Сопротивляться дальше было бессмысленно, и я, сдув со лба прядь волос, огляделась по сторонам. Главный вопрос, который меня интересовал, — где мой любимый морпех. Однако помимо пятерых особей мужского пола, самого бандитского вида и решительно мне не знакомых, в помещении никого не было. Уже хорошо. Значит, в момент нападения Егор отсутствовал. Значит, есть надежда. И надо тянуть время, тянуть во что бы то ни стало, по возможности так, чтобы всё их внимание было сосредоточено на мне. Конечно, я прекрасно понимала, что на улице наверняка ими оставлен по крайней мере один человек. Но помня, как вчера мой друг расправился с Мишаней, по этому поводу я была совершенно спокойна.