Джонатан Страуд - Кричащая лестница

Мы дружно повели плечами. Прошелестела вынимаемая из ножен сталь.

– Оно почувствовало это, – сказал Джордж. – Вспышки буквально взбесились, когда мы обнажили лезвия. Теперь вновь успокоились.

– Люси?

– Шепот стал громче, злее, потом стих до прежнего уровня. Что будем делать?

– Этот запах! – сказал Локвуд. – Опять. И такой сильный! Неужели никто из вас его не чувствует?

– Нет, – сказала я. – Сосредоточься, Локвуд, и решай, что нам делать. Мы уходим?

– Думаю, да. Надвигается что-то огромное и ужасное. О… свечение смерти становится ярче! – Я спиной почувствовала, что он лихорадочно нашаривает свои солнечные очки и поспешно надевает их.

– Но разве Люси не сказала, что обнаружила потайную дверь? – спросил Джордж. – Мы могли бы…

– Не дверь, – перебила его я. – Только звук – такой, будто в одном месте стена тонкая и за ней пустота.

– Это уже не имеет значения, – сказал Локвуд. – Мы уходим отсюда. Немедленно.

В темноте снова раздалось «шлеп», но на этот раз звук был тяжелее. Затем последовал еще один шлепок. И еще.

– Это где-то между нами и дверью, – сказал Джордж.

– Нет, не там, – возразила я.

– Тихо, – прошептал Локвуд. – Слушаем.

Шлеп, шлеп, шлеп… Медленно и регулярно – я насчитала между каждыми двумя шлепками ровно пять быстрых ударов своего сердца. Откуда раздается этот звук, сказать было трудно, но вместе с тем он казался очень, очень знакомым. Почему-то он напомнил мне ванну у нас на Портленд-роу. Ту, на нижнем этаже, где я иногда принимала душ и где по всему полу под ногами были разбросаны трусы и футболки неряхи Джорджа. И в этой ванне слегка подтекала головка душа. С нее капало.

Точно так же – шлеп, шлеп, шлеп…

– Включи фонарь, Локвуд, – прошептала я. – И направь его прямо перед собой.

Он сделал это, не задавая лишних вопросов. Может быть, тоже догадался, как и я.

На половицы упал круг теплого золотистого света.

В центре круга виднелось что-то черное, похожее на бесформенного паука с множеством лапок. Кап. У паука появилась еще одна ножка. Кап. Еще одна – длиннее и тоньше предыдущей. Она растеклась по полу… С каждой каплей лужица росла, расширялась, и теперь стало видно, что она не черная, а просто темная с красноватым отливом.

Локвуд медленно поднял луч фонарика – как раз вовремя, чтобы поймать в него следующую летящую в воздухе каплю. Затем перевел луч на потолок – по нему среди гипсовых завитушек расплывалось темное пятно. В середине пятна медленно собирались вязкие капли и одна за другой падали вниз, в ту самую лужицу на полу.

– Теперь я знаю, что это за запах, – пробормотал Локвуд.

– Кровь… – сказала я.

– Ну, строго говоря, это, разумеется, плазма, – сказал Джордж. – Просто этот Гость выбрал для себя очень необычную маску, скажем так, не анатомическую…

– Плевать мне на твои теории, Джордж! – крикнула я. – Это выглядит как кровь, и пахнет как кровь. Так что для меня это кровь.

Пока мы наблюдали за пятном, одиночные капли слились в тонкую непрерывную струйку. Тут же рядом с первым появилось и второе темное пятно, на этот раз чуть ближе к нам, и кровавая струйка потекла сильнее. Я тоже зажгла фонарь – лужа на полу заметно увеличилась и тянула к нашим цепям свои ломаные кровавые пальцы.

– Не подпускай ее близко, – сказал Джордж. – Это все равно плазма. Такая же опасная, как любое прикосновение призрака.

– Уходим, – коротко распорядился Локвуд. – Забирайте мешки. Цепи оставим здесь, у нас есть запасные. Готовы? Ну, теперь быстро за мной.

Мы перешагнули через железный барьер и бросились к выходу из комнаты, стараясь держаться как можно дальше от расплывающейся по полу кровавой массы. От нее на нас обрушивались волны злобы и ярости. В комнате стоял ледяной холод.

– Прощай, и скатертью тебе дорога, – сказал Джордж кровавой луже, когда мы побежали к двери.

А дверь оказалась закрытой.

На секунду мы все оцепенели. В животе у меня похолодело от ужаса. Локвуд быстро, в три шага, добрался до двери, подергал ручку.

– Проклятье! – воскликнул он. – Не открывается.

– Что случилось с твоим хваленым клином? – спросила я.

– С ДФ, – упавшим голосом поправил меня Джордж.

Я от души, в три загиба, выругалась, потом добавила:

– Мне плевать, как называется эта хреновина, Джордж! Она не сработала! Ты не смог обеспечить нам путь к отступлению.

– Я закрепил фиксатор хорошо.

– Нет, ты просто ткнул его к косяку своей БЖН – Большой Жирной Ногой! Урод!

– Заткнись, Люси! – взвизгнул Джордж.

– Заткнитесь вы оба! – рявкнул на нас Локвуд. – И помогите мне с дверью.

Мы все вместе навалились на ручку, но дверь не шелохнулась.

– Где ключ? – спросила я. – Локвуд, ключ. Что мы без него сможем сделать?

– Я оставил его в двери с той стороны, – прошептал Локвуд.

– Прекрасно, превосходно, – сказала я и снова выругалась. – Вам с Джорджем пора повесить на грудь табличку «Добро пожаловать, Гости!».

– Говорю же тебе, я закрепил ее как надо! – крикнул Джордж. – И солью посыпал, как было сказано! – Он яростно пнул носком ботинка валяющиеся на полу крупинки соли. – Видела? Оно и близко не могло подойти к этой двери!

– Замолчите, – сказал Локвуд. Он светил фонариком вверх, на потолок, с которого совсем рядом с тем местом, где мы стояли, начала стекать новая струйка крови. – Оно реагирует на наш страх. Подкармливается им. Возвращаемся в круг.

Мы вернулись, хотя для этого нам пришлось сделать более широкую петлю, чем та, по которой мы бежали к двери. Капли стекались в струи, и пошел кровавый дождь. Отдельные шлепки слились в постоянный негромкий шум. Кровавая лужа быстро росла, растекаясь по полу.

– Нас окружают, – сказала я. – Сколько уже ее здесь, этой плазмы?

– Много, – пробормотал Джордж. – Гораздо больше, чем в обычном призраке Второго типа. Телекинез с дверью мог бы совершить полтергейст – закрыть ее и даже повернуть в замке ключ, – но он не способен к манифестациям, его никогда не видно. А тут кровь. Прикинуться кровью мог бы Чейнджер, но Чейнджеры не могут поворачивать ключи…

– Ах, глупец я, глупец! – покачал головой Локвуд. – Идиот. Недооценил… Люси, нам нужно искать потайной выход. Ты должна показать нам то место, где обнаружила пустоту за стеной.

По полу быстро растекался кровавый ручеек. Он подобрался к самой цепи и отпрянул от нее, шипя и пузырясь. В воздухе висел тяжелый запах крови, из-за этого стало трудно дышать.

– Мы могли бы и здесь остаться, – заметила я. – За цепь эта гадость не проникнет.

Джордж завопил и резко отпрянул в сторону. Споткнулся о наши вещевые мешки и едва не вылетел за пределы круга.