Ведьмин смех - Лили Мокашь
Звуки.
Звуки пропали!
Ни пения птиц, ни шелеста листьев, ни довольного урчания Бейба… Анна не слышала даже своего дыхания! Угрюмчик на ее ладони больше не дремал: прижав к голове напряженные уши, он беззвучно скалил острые зубы и нервно дергал пятачком.
Керисте не успела.
Крутанувшись на месте, она выхватила из волос шпильку, но неведомая сила отшвырнула ее с дороги. Пролетев несколько метров, ведьма врезалась спиной в дерево и зашлась в беззвучном вопле. Ее лицо перекосилось от боли и ужаса, изо рта брызнула кровь.
Потрясенная и растерянная, Анна сделала неловкий шаг назад. Ее пятка провалилась в какую-то яму, и девушка, охнув, рухнула на спину. В траве перед ней появились отпечатки огромных лап. Невидимые когти вздыбили землю, с корнем выворачивая цветы, и Анна ощутила на лице зловонное дыхание. Не увидела, но почувствовала приближение зла!
В следующую секунду у ее ног разбился маленький красный флакончик.
– …нна… Анна! – услышала она вопль Керисте. – Да очнись же ты, дура!
Звуки вернулись и обрушились на Анну неожиданной какофонией. Тело среагировало прежде, чем мозг успел обработать информацию. Она откатилась в сторону, и невидимая лапа с громким хлопком опустилась на то место, где Анна лежала еще мгновение назад. Острые когти полоснули по ноге, оставив четыре глубокие царапины, и она закричала от боли. А Бейб в ее руке дернулся, выбираясь из рефлекторно стиснутых пальцев.
– Уходи, – просипела Анна. – Улетай, малыш!
Бейб и правда быстро заработал кожистыми крылышками. Однако вместо того, чтобы сбежать, он завис перед ней и угрожающе зарычал. Черное пятно на его спине выгнулось, словно что-то давило на него изнутри, а после с треском лопнуло, выпуская на поверхность бледно-розовое щупальце. За ним еще одно и еще!
Кожа Бейба пошла буграми. На ней стремительно вырастали и лопались пузыри, выпуская новые щупальца, пока перед Анной не вырос извивающийся клубок нежно-розовой плоти, в центре которого зияла ужасающая пасть. Оттолкнувшись от земли, существо (Бейб?!) рванулось вперед и клацнуло длинными острыми зубами, впившись в невидимого врага.
Звериный вопль сотряс лес.
Анна увидела кровь, а следом за ней сначала бледный, а затем все более отчетливый силуэт. Это был медведь: огромный, с грязной бурой шерстью и тяжелой лобастой головой. Из зубастой пасти капала желтая пена, а единственный глаз, пылая ненавистью, следил за каждым движением Бейба. Взмахнув когтистой лапой, медведь отшвырнул его прочь, но Бейб, перекувыркнувшись, уцепился щупальцами за ветки и снова ринулся в бой.
Прижав голову к земле и с трудом двигая конечностями, Анна на четвереньках подползла к Керисте. Кожа на лице той посерела и покрылась потом, но ведьма не переставала рыскать в сумке.
– Я помогу. – Анна ухватила ее за запястье. – Я…
В метре от них врезалось в землю отброшенное невиданной мощью медвежье тело. Деревья, оказавшиеся в зоне поражения, начали рушиться на землю, и Анна бросилась на Керисте, пытаясь прикрыть ее собой. Их окатил град сосновых иголок, заостренный сучок полоснул Анну по щеке. А медведь, встряхнув тяжелой башкой, оглушительно заревел и одним прыжком преодолел расстояние до Бейба. Его когтистая лапа ударила прямо в раскрытую среди щупальцев пасть. А потом с омерзительным звуком вырвала из нее язык.
Забившись в агонии, угрюм рухнул на землю, и медведь с победным рыком рванул зубами одно из щупальцев.
– Бейб! – истошно завопила Анна. Она вскочила на ноги, чтобы броситься к другу, но Керисте с силой дернула ее за лодыжку, опрокинув на колени.
– Синий… – из груди ведьмы доносился странный свист, а кровь струилась по подбородку не преставая. – Синий бутылек. Глаз. Глаз!
Медведь, шумно фыркнув, поднял испачканную в крови Бейба голову и, неестественно вывернув ее, уставился на Анну и Керисте.
– Быстрее!
Оттолкнувшись мощными лапами, он скакнул к ним. Анна дернула из ослабевших пальцев Керисте сумку, перевернула ее вверх ногами и с силой встряхнула, высыпав содержимое на землю. Где же… Где же…
– Анна! – впившись ногтями в лицо, взвыла Керисте.
И Анна, подхватив маленькую бутылочку из синего стекла, впечатала ее в единственный глаз подбежавшего чудовища.
Глава 6
Всего-то оладьи
Взрыв вибрацией прошел по руке Анны, опалил лицо и отбросил назад. Она рухнула на Керисте и, кажется, потеряла сознание. А очнувшись, не услышала ничего, кроме звона в ушах. Все тело дрожало. Дыхание выходило из груди короткими толчками, будто прорывалось сквозь невидимую преграду.
– …зь… ня…
Анна поморгала, чтобы прояснить зрение, и увидела под собой перекошенное лицо Керисте. Ее губы двигались.
– …лезь… с… ня…
Кажется, она пыталась ей что-то сказать.
– Да слезь ты с меня! – заорала Керисте, и Анна со стоном перекатилась на спину. Распласталась на траве, бездумно глядя на то, как птицы пунктиром мечутся по небу и делят его на куски. Во рту стоял привкус крови.
– Встань и помоги мне подняться, – скомандовала Керисте. – Тварь сломала мне ногу. И, кажется, несколько ребер. И пальцы. Давай, хватит валяться! Не знаю, как ты, а я бы не хотела узнать, есть ли у этого мишки родня.
Анна немедленно села. Кряхтя и охая, встала на ноги и протянула грязную, исцарапанную руку Керисте. Та без сомнений ухватилась за ее ладонь. Бледная и измученная, она тем не менее подняла руку к волосам и пригладила торчащие пряди.
– Что? Не все хотят выглядеть как побродяжки.
Анна оглянулась. Поляна за ее спиной была изрыта когтями могучего зверя. Поломанные ветки и стволы грудились, будто приготовленные для страшных погребальных костров. Но Бейба нигде не было. Как и медведя. Там, где должна была лежать его туша, осталось лишь выжженное черное пятно. Что-то блеснуло среди обугленной травы, и Анна, проковыляв поближе, достала из пепла маленькую, грубо вытесанную костяную фигурку медведя.
Керисте за ее спиной со свистом втянула воздух и глухо выругалась на незнакомом языке:
– Квар-р-рах!
Анна в немом вопросе склонила голову набок.
– Это горуда, тупица. – Керисте вытащила фигурку из ее пальцев и потерла, очищая от золы. – Злой дух животного, погибшего насильственной смертью. Неприкаянный, навсегда заключенный в обереге, выструганном из его же костей. Горуды подчиняются только одному человеку – своему хозяину. Квар-р-рах! Ты понимаешь, что это значит? Тварь оказалась здесь не случайно!
Разъяренно швырнув фигурку на землю, Керисте с силой опустила на нее свой каблук, но только охнула от боли и вцепилась Анне в плечо, чтобы не упасть.
– Узнаю, кто подбросил… убью!
Костяной оберег наполовину ушел в мягкую почву и выглядел теперь обычным лесным камушком. Анна с трудом отвела от него взгляд и, оставив Керисте возле сумки, обошла поляну по кругу, заглядывая под каждый куст и в каждую ямку.
Бейба нигде не было.
– Нам пора. Время заканчивается.
Смахнув слезы, Анна закинула руку Керисте себе на плечо, и девушки медленно побрели прочь из Сумрачного леса.
Из восьми ведьм только пять вернулись на холм. Сделав честное лицо, Фэй печально покачала головой и рассказала, что Терция потерялась, но ее одежда и лицо были забрызганы кровью, а на щеке виднелись четыре царапины, явно оставленные чьими-то ногтями. Еще одна пара – кажется, Бренна и Кимико – пропала без вести, а на шее Рианнон вместо амулетов виднелся уродливый шрам, похожий на след от колючей проволоки. Покрытая татуировками Эдвина выглядела целой и невредимой, но ее брови были нахмурены, а взгляд безостановочно метался по верхушкам деревьев, выискивая опасность.
Галвин перенес их в Дельхейм всех разом. Анна хотела помочь Керисте, но та лишь отмахнулась и захлопнула дверь у нее перед носом. Обида полоснула Анну по свежей ране на сердце. После всего, что с ними случилось… После того, как Бейб… Утерев злые слезы, Анна похромала за утешением в единственное место, которое напоминало ей о доме.
На кухню. Конечно, она пошла на кухню.
Солнечный свет щедрой глазурью поливал кухонную утварь, крепкие стулья и молодого мужчину, дремавшего за столом. Его голова лежала на скрещенных руках, а волосы рассыпались по столу и стекали вниз, словно раскаленное добела жидкое золото. Того и гляди капнет на пол.
Анна с мстительным удовольствием грохнула тяжелой медной кастрюлькой о плиту. Не оборачиваясь, стащила с головы венок, чудом удержавшийся в волосах, и принялась обрывать лепестки в миску. Первоцвет, шиповник, дикая мята… Следом полетели смятые ягоды земляники и горсть сахара. Тук, тук, тук – глухо застучал о днище миски тяжелый каменный пестик.
Беленус молчал. И правильно делал! Если бы он сказал хоть слово, Анна схватила бы во-о-он ту почерневшую сковороду и врезала бы ему по лицу, дробя хрящи и кости. Он это заслужил, придумав эти нелепые состязания! Но раз уж сковородке не суждено стать орудием возмездия…
Из молока, горсти
