Линкольн Чайлд - Реликварий
– О Боже! – прошептал д’Агоста. – Видимо, именно этот путь Морщинники избрали для нападения на поезд.
– Видимо, да, – ответил Пендергаст и замолчал, погрузившись в собственные мысли. – Нам следует взять взрывчатку в секции “С”, – вдруг сказал он, поворачиваясь к дверям. – Пошли, у нас осталось менее двух часов.
– Пойдемте, Марго, – бросил через плечо д’Агоста, припустившись рысцой за Пендергастом. – Мы проводим вас к выходу.
Марго посмотрела им в спину.
– Черт! Черт! Черт! – выкрикнула она в бессильной ярости и, швырнув на пол сумку, отвесила хороший пинок ближайшему шкафу. А потом опустилась на пол и закрыла лицо руками.
52
Сноу бросил взгляд на здоровенные стенные часы. Тонкие стрелки за защитной металлической сеткой показывали пятнадцать минут одиннадцатого. Он обвел взглядом безлюдное помещение, в котором валялись запасные баллоны с воздушными регуляторами, разорванные ласты да маски слишком большого размера. Взгляд его остановился на громоздящейся на столе куче бумаг, и Сноу недовольно поморщился. Он торчит здесь под предлогом последствий легочной инфекции, а на самом деле и он, и вся команда полицейских аквалангистов прекрасно знают, что его просто-напросто упрятали в конуру. Сержант отвел его в сторону и сказал, что он тогда здорово сработал, но только Сноу ему не поверил. Хоть найденные им скелеты и положили начало серьезному полицейскому расследованию, это все равно ничего не меняло. По сути дела, он тогда наложил в штаны. И причем при первом настоящем погружении. Даже Фернандес – и тот решил не тратить силы, чтобы над ним издеваться.
Сноу вздохнул и поглядел сквозь мутное окно на пустой причал и темную маслянистую воду, чуть поблескивающую отраженными ночными огнями. Весь отряд ещё в сумерки отправился к месту крушения вертолета на Ист-ривер. Да и в самом городе что-то творилось. На полицейских частотах непрерывно шли сообщения о демонстрантах, волнениях, мобилизации сил и принятых для усмирения толпы мерах. Похоже, жизнь кипела везде, кроме затхлого угла Бруклинских доков, в котором он вынужден торчать и сортировать рапорты.
Сноу вложил несколько листков в скоросшиватель и бросил папку в ящик для исходящих. “Мертвая собака, извлеченная из канала Говейнас. Причина смерти: огнестрельная рана. Владелец: неизвестен. Дело закрыто”.
Он потянулся за следующей папкой. Прыгун. “Рендольф Роэлл. 22 года. Мост Трайборо. В кармане обнаружена предсмертная записка. Самоубийство. Причина смерти: утопление. Дело закрыто”.
И тут до Сноу донесся шум дизеля: к пирсу приближался катер. Для своих рановато, да и двигатель вроде не тот, более басистый. Наверное, нуждается в регулировке.
По доскам пирса прогрохотали шаги, и дверь распахнулась настежь, пропуская каких-то людей в черных гидрокостюмах без опознавательных знаков и с лицами, вымазанными черно-зеленой краской. У каждого на шее висела сумка из резины и латекса.
– Где аквалангисты? – пролаял с техасским акцентом здоровенный детина, вошедший первым.
– Авария вертолета на Ист-ривер, – ответил Сноу. – А вы кто такие? Второй отряд?
Он посмотрел в окно и крайне изумился, увидев не знакомый бело-голубой полицейский катер, а судно с мощным двигателем на подводных крыльях. Неизвестный катер, как и его команда, был выкрашен в темный цвет.
– Все? – спросил гигант.
– Все, кроме меня. А вы кто такие?
– Ну, во всяком случае, не блудные родственники твоей матушки, голубчик. Нам нужен кто-нибудь, кто знает кратчайший путь к Вестсайдскому обводному. И этот кто-нибудь нужен нам немедленно.
Сноу вдруг – непонятно почему – встревожился.
– Я сейчас радирую сержанту и…
– Нет времени. А ты?
– Ну… Я знаю все водостоки вдоль берегов Манхэттена. Каждый полицейский ныряльщик должен…
– Ты можешь нас туда доставить? – спросил незнакомец, обрывая Сноу на полуслове.
– Вы хотите попасть в Вестсайдский обводной? Но большинство тоннелей закрыты решетками или слишком узкие для…
– Отвечай на вопрос: да или нет?
– Думаю, что смогу, – слегка неуверенно ответил Сноу.
– Фамилия?
– Сноу. Полицейский Сноу.
– Вали в катер!
– Но мои баллоны и костюм…
– У нас есть все, что нужно. Оденешься на катере.
Сноу выбрался из-за стола и вышел вслед за странными людьми на причал. Ему почему-то показалось, что отказаться от приглашения он не может.
– Вы ещё не сказали мне, кто…
Верзила, уже поставив одну ногу на планшир катера, оглянулся через плечо:
– Рахлин. Коммандер. Начальник патруля морского спецназа. Код – “Голубая семерка”.
Моторист рывком отвел катер от пирса.
– Про руль не забудь, – бросил Рахлин и, подозвав к себе Сноу, сказал: – А суть операции вот в чем.
Он открыл прикрытый пробковым матом и служивший сиденьем рундук и извлек оттуда пачку водостойких карт.
– Всего будет четыре группы. По два человека в каждой. – Он огляделся: – Донован!
– Сэр! – откликнулся невесть откуда появившийся подводник. Даже в массивном гидрокостюме он казался жилистым и сухим. Лица под неопреновым капюшоном и темной краской Сноу рассмотреть не смог.
– Донован, ты и Сноу работаете в паре.
В последовавшем в ответ молчании Сноу почудилось непонятное отвращение.
– Какая предстоит работа? – спросил он.
– ПВР, – коротко сказал Рахлин.
– Что?
– Подводные взрывные работы, – бросил коммандер, обжигая Сноу взглядом. – Это все, что тебе следует знать.
– Это связано с обезглавленными мертвецами? – спросил Сноу.
Командир диверсантов посмотрел на него ещё раз – уже более пристально:
– Для только что оторвавшегося от мамкиного соска крысенка, купающегося в ванне и именуемого по-ли-цей-ским аквалангистом, ты задаешь слишком много вопросов, дорогуша.
Сноу молчал, не решаясь поднять глаза.
– Мы можем самостоятельно проложить путь вот с этого места. – Рахлин развернул карту и ткнул пальцем в синюю точку. – Однако из-за строительства новых очистных сооружений карта устарела. Эти участки, как ты можешь видеть, выделены. Поэтому ты должен будешь доставить нас вот сюда! – Он снова ткнул пальцем в синюю точку.
Сноу склонился над ламинированной картой. На верхнем белом обрезе изящным шрифтом было напечатано:
1932 г. СХЕМА КАНАЛИЗАЦИОННЫХ И ЛИВНЕВЫХ СИСТЕМ ВЕСТ-САЙДА.
НИЖНИЙ КВАДРАНТ.
Под надписью был лабиринт блеклых пересекающихся линий. У западной границы Центрального парка Сноу заметил несколько групп точек, нанесенных совсем недавно. Он изучал сложные переплетения каналов, лихорадочно перебирая в уме все возможные варианты. Самый удобный вход в Вестсайдский обводной – в Протоке Гумбольдта, но пока туда доберешься, уйдет масса времени. Да и кроме того, Сноу страшно не хотелось туда возвращаться – особенно если этого можно избежать. Он тщательно припоминал тренировочные поездки – долгие дни, когда катер тыкался носом в каждую грязную дыру на береговой линии. Итак, в какой ещё точке происходит сброс воды из Вестсайдского обводного?
– Я понимаю, что это непросто, – спокойно сказал Рахлин. – Но все же поторопись. У нас не так много времени.
Сноу поднял глаза. Он знал ещё один путь. Очень прямой. “Что же, – подумал он, – раз они сами это хотят…”
– Станция переработки фекальных вод на Нижнем Гудзоне. Мы сможем пройти через главный отстойник.
Ответом ему было молчание. Сноу огляделся.
– Опускаться в вонючее дерьмо? – раздался чей-то голос.
– Вы слышали, что сказал этот человек! – оборвал все разговоры командир. Он швырнул Сноу гидрокостюм: – А теперь сведи свою милую маленькую попочку вниз в кокпит и смени одежонку. Мы должны закончить работу и собраться у точки выхода за шесть минут до полуночи.
53
Марго, дымясь от ярости, сидела на покрытом кафельной плиткой холодном полу. Она не знала, на кого больше злится. На д’Агосту, который её в это дело втянул, на Пендергаста, отказавшегося взять её с собой в экспедицию, или на самое себя за то, что не плюнула на всю эту заваруху. Но она просто не могла сделать этого. Теперь она понимала, какой неизгладимый след оставили в её душе убийства в музее и особенно последняя схватка в музейных подвалах. Эти события лишили её сна, разрушили душевный покой. А теперь ещё и это…
Она знала, что Пендергаст заботится о её безопасности, но не могла избавиться от чувства досады. “Если бы не я, он до сих пор блуждал бы впотьмах, – думала Марго. – Ведь это я установила связь между Мбвуном и Уиттлси, я сообразила, что происходит на самом деле”. Будь у неё хоть немного времени, она бы распутала клубок и связала бы все оборванные концы. Она установила бы, что означают записи в журнале Кавакиты, узнала бы, что он делал с тиоксином и для чего синтезировал в своей последней лаборатории витамин D.
В тиоксине, конечно, смысл был. Судя по обрывкам оставшихся записей, Кавакита под конец радикально изменил взгляды. Видимо, понял, что последняя модификация препарата, не влияя на тело, уродует мозг. Возможно, он понял и то, что контакт растения с солевой средой таит страшную угрозу для экологии. Так или иначе, но он, судя по всему, пытался исправить свою ошибку и очистить Резервуар от Liliceae Mbwunensis. Вероятно, монстры прознали о его намерениях. Это проливает свет на причины смерти. Но все это не объясняет, за каким дьяволом ему понадобился витамин D. Может, для генетического анализа? Нет, это полная чушь…
