Елена Артамонова - Большая книга ужасов – 57 (сборник)

Свисавшая с потолка лампочка без абажура осветила мастерскую скульптора. На стеллажах, тянувшихся вдоль стен, лежали восковые и гипсовые слепки, просторный стол был завален рисунками. Кажется, здесь можно было расслабиться. Подумав так, я бросила случайный взгляд на подоконник и едва сдержала испуганное восклицание. Стук исходил не от свихнувшегося метронома, по дереву действительно барабанили человеческие пальцы… Но самым страшным было то, что они существовали сами по себе – закрепленная на тяжелом штативе ладонь правой руки выбивала нескончаемую дробь, не замолкая ни на секунду.

Задерживаться в таком жутком месте явно не следовало. Я уже собиралась выйти из комнаты, когда услышала еще один звук – тихий и приглушенный, немного похожий на стон. В дальнем углу, под большим куском блестящей пленки слабо шевелилось нечто. После знакомства с выбивавшей чечетку рукой меня не тянуло на новые открытия. Кто знает, что я увижу, отодвинув пленку? Может быть, все остальное?

– Эй, кто здесь? – на всякий случай спросила я. – Вы меня слышите?

Пленка зашуршала, и от этого отвратительного звука по телу побежали мурашки. Рука застучала еще быстрее. Мне не терпелось сходить за Ниной, но потом я устыдилась собственной нерешительности. Мы обе были Охотницами, на нас лежала одинаковая ответственность, почему же я собиралась перекладывать свои проблемы на Сестру? Тогда надо было терпеливо дожидаться ее возвращения, а не идти в разведку одной. На секунду зажмурившись, я решительно сдернула пленку…

– Ты?!

На полу лежала обмотанная с ног до головы скотчем Аннушка. Она не могла говорить, только хлопала своими глазищами в обрамлении рыжеватых ресниц. Я принялась распаковывать девчонку, гадая, почему она не использовала свою необычную силу против Художника. После того что Аннушка вытворяла в отеле, я не сомневалась, что она запросто может разрушить целый дом или хотя бы выбить в нем все стекла.

– Яна, меня похитили… – прошептала она, сорвав скотч. – Похитили…

– А остальные?

– Я не знаю, что с ними.

– Вот вы где, – в комнату заглянула Сестра. – Я же просила тебя оставаться на месте, Яна.

– Так получилось. Ты узнала, кто вошел в музей?

– Уборщица. Художника здесь нет, это точно, и его пленников, за исключением… Как тебя зовут? – спросила она у блондиночки.

– Аня. Аннушка.

– Нина! Нам надо убираться отсюда как можно быстрее, мы и так потратили слишком много времени.

Мы сидели в маленьком дворике, под огромным старым деревом, и слушали рассказ немного пришедшей в себя Аннушки:

– Все началось с твоего исчезновения, Яна. Наталья Борисовна разозлилась, что ты снова опаздываешь на экскурсию, заглянула в номер, но никого там не обнаружила. Она начала расспрашивать ребят, а потом куда-то пошла, велев всем оставаться на своих местах. Я вернулась к себе, и тут в дверь постучали… Потом я очнулась здесь.

– Вот, полюбуйся… – Нина протянула газету. – Художник похитил всех.

– Этот тип – сумасшедший! Он долго-долго рассматривал мое лицо, после чего заключил, что я идеально подхожу для композиции «Маньяк и его жертва». Ему хотелось сделать из меня куклу! Честное слово! Он несколько раз повторил: «Я делаю мертвое живым, а живое – мертвым».

– А этот тип не говорил, что он намерен делать с остальными?

– Нет, Нина.

– Возвращайся в гостиницу, но только никому ни слова о том, что видела нас, и о том, кто тебя похитил. Полиция все испортит. Притворись, будто ничего не помнишь – частичная амнезия, как в сериалах.

– Возьмите меня с собой, Сестры!

– Что?! – в один голос воскликнули мы с Ниной.

Разгадка оказалась простой – Аннушка подобрала лежавший у меня в номере на полу дневник и прочла все, что там было написано. Нина пронзила меня гневным взглядом, но промолчала, а Аннушка со слезами в голосе произнесла настоящий монолог:

– Возьмите меня с собой, пожалуйста! Я всю жизнь слушалась родителей, три раза в день чистила зубы, получала в школе одни пятерки и никогда не снимала в мороз шапку, даже если меня не видел никто из взрослых! Тетушка учила меня хорошим манерам и правилам поведения в обществе. Я была самой настоящей пай-девочкой, идеальным ребенком, мечтой родителей. Эту поездку мне подарили на день рождения. И она действительно может стать для меня настоящим подарком, если только вы возьмете меня с собой, Сестры-охотницы. В самой глубине души я всегда мечтала стать такой же крутой и бесстрашной, как вы. Мне так хочется настоящих приключений!

– Мы сейчас. – Нина подхватила меня под локоть и отвела в дальний конец дворика. – Зачем ты вела дневник?! – прошипела она.

– Для следующей жизни. Ты же сама знаешь, что память возвращается ко мне медленно. А так – прочел, и никаких сомнений.

– И на каком же он был языке? На русском? В прошлой жизни мы уже об этом с тобой говорили. Ты совершенно не способна к конспирации! Идея вести дневник приходила к тебе и раньше, но мы договорились, что ты будешь вести его на нашем родном языке. Фракийский язык забыт, сделанные на нем надписи не могут расшифровать по сей день, вот и пользовалась бы…

– Прости. Но я пока не вспомнила тот разговор.

Сестра показала мне кулак, возбужденно прошлась по дворику:

– И что теперь делать с этой белобрысой?

– Для начала – не злить. От обиды она одним взглядом может проломить стену.

– Мило.

– Но дело даже не в этом – Аннушка не сможет сохранить нашу тайну, всем все разболтает. Пусть едет с нами.

– Ты думаешь, что говоришь?! – Сестра чувствительно тряхнула меня за плечи, но потом неожиданно смягчилась: – Ладно, чем черт не шутит. Возьмем ее с собой.

Расстояние между Сигишоарой и Орэштие проще всего было преодолеть на поезде. Нина предполагала, что на пути нас могут ждать подготовленные Художником сюрпризы, но все же решила рискнуть.

– Не нравится мне все это, – заметила она, когда мы заняли свои места в вагоне. – Наши действия слишком предсказуемы и очевидны.

– С нами двумя Художнику не справиться.

– Ты забываешь про тени, Яна. Обычно в канун главной битвы черные призраки оставляют тела людей, но Художник имеет над ними большую власть и может заставить их делать то, что ему необходимо.

– Хочешь сказать, что мы можем встретить какого-нибудь зомби, чьими действиями руководит вселившийся в него призрак?

– И не одного…

– Ты слишком мрачно смотришь на мир, Нина.

– Если неприятность может случиться, она случается.

Аннушка в нашем разговоре участия не принимала. Она прилипла к стеклу, рассматривая все, что мелькало за окном. Для нее это было настоящее приключение, но она даже представить не могла, в какую опасную переделку попала.