Стивен Кинг - Жребий

— Наверное, — сказала она.

— Вот и мне Мэтт не показался ни сумасшедшим, ни безрассудным. Кроме того, мы оба знаем, что ни мания преследования, ни паранойя не появляются за одну ночь. Чтобы разрастись, им нужно некоторое время, нужен уход, тщательный полив и подкормка. Ты хоть раз слышала, чтобы в городе говорили, будто Мэтт не в своем уме? Мэтт хоть раз говорил, что у кого-то на него зуб? Он имел отношение хоть к одному сомнительному делу — например, к работе со фтором, который вызывает рак мозга, или к членству в Сыновьях Американских Патриотов, в НЛФ? Он хоть раз проявил преувеличенный интерес к спиритическим сеансам, астральным проекциям, переселению душ или чему-то подобному? Тебе известно, что его хотя бы один раз забирали?

— Нет, — ответила Сьюзан. — На все твои вопросы я отвечу «нет». Но, Бен… очень больно говорить, даже предполагать такое, про Мэтта, но бывает, люди сходят с ума очень незаметно. Сходят с ума внутри себя.

— Не думаю, — спокойно сказал Бен. — Существуют симптомы. Иногда их не прочесть до, но после — можно. Будь ты судьей, поверила бы ты свидетельским показаниям Мэтта относительно автомобильной аварии?

— Да…

— А если бы он сказал, что видел, как Майка Райерсона убил взломщик?

— Да, наверное, поверила бы.

— Но такому — нет.

— Бен, я просто не могу…

— Вот опять ты говоришь «не могу». — Он увидел, что Сьюзан готова возразить, и предостерегающе поднял руку. — Сьюзан, я не спорю. Я только излагаю ход своих рассуждений. Договорились?

— Договорились. Продолжай.

— Второе, о чем я подумал: все это Мэтту кто-то подстроил. Кто-то обиженный или питающий к нему злобу.

— Да, это мне тоже приходило в голову.

— Мэтт говорит, что у него нет врагов. Я ему верю.

— Враги есть у каждого.

— Существуют разные степени вражды. Не забывай самого главного: в середине этой заварушки торчит покойник. Если кто-то вознамерился досадить Мэтту, ему ради этого пришлось бы убить Майка Райерсона.

— Зачем?

— Поскольку без трупа во всей этой свистопляске мало смысла. И все-таки, если верить Мэтту, Майка он встретил чисто случайно. В прошлый вторник вечером никто не приводил его к Деллу — не было ни анонимных звонков, ни писем. Ничегошеньки. Одного того, что встреча произошла случайно, достаточно, чтобы исключить подстроенную ситуацию.

— Какие же разумные объяснения остаются?

— Что шум открываемого окошка, смех и сосущие звуки Мэтту приснились. А смерть Майка имеет неизвестную нам, но естественную причину.

— Во что ты тоже не веришь.

— Я не верю, что Мэтту приснилось, будто он слышит, как открывается окно. Окно открыли. А наружный ставень лежал на газоне — его заметил и я, и Паркинс Джиллеспи. Я заметил и кое-что еще. Мэтт повесил у себя ставни с задвижками — они запираются снаружи, не изнутри. Изнутри их не откроешь, вот разве просунешь в щель штопор или нож. Да и то придется постараться. Останутся следы. Я никаких следов не видел. И вот еще что: под этим окном земля была относительно рыхлой. Если захочешь снять ставень на втором этаже, без стремянки не обойтись, а она тоже оставляет следы. Которых там не было. Вот что тревожит меня больше всего. Наружный ставень со второго этажа убрали, а никаких следов от лестницы под окном не осталось.

Они хмуро переглянулись.

Бен подвел итоги:

— Я все утро думал об этом. И чем больше думал, тем лучше выглядел рассказ Мэтта. Поэтому я рискнул, временно убрал подальше «не могу». А теперь расскажи мне, что вчера вечером произошло у Мэтта дома. Если окажется, что все это не стоит и выеденного яйца, я буду самым счастливым в мире человеком.

— Нет, — огорченно сказала Сьюзан. — Получится еще хуже. Он как раз закончил рассказывать мне про Майка Райерсона и сказал, что слышит: наверху кто-то есть. Он боялся, но пошел. Теперь Сьюзан стиснула сложенные на коленях руки так, словно те могли улететь от нее. — Потом совсем недолго было тихо, а потом Мэтт что-то крикнул, он-де отменяет свое приглашение, что-то в этом роде. Потом… ну, правда, я не знаю, как…

— Не мучайся. Продолжай.

— Я думаю, кто-то — кто-то другой — словно бы зашипел. Раздался удар, как будто что-то упало. — Она мрачно взглянула на Бена. — А потом я услышала, как кто-то сказал: «Я позабочусь, чтобы ты уснул мертвецким сном, учитель». Прямо слово в слово. А когда я попозже зашла туда взять одеяло для Мэтта, то нашла вот что.

Она вынула из кармана блузки кольцо и опустила Бену в ладонь.

Бен повертел его, потом поднес к окну, чтобы свет обозначил инициалы.

— М.К.Р. Майк Райерсон?

— Майк Кори Райерсон. Я его выронила, а потом заставила себя снова поднять. Я подумала, что ты, может быть, захочешь на него посмотреть. Или Мэтт. Пусть будет у тебя. Мне не нужно.

— И тебе от этого…?

— Плохо. Очень плохо. — Она дерзко вскинула голову. — Но, Бен, любой здравый рассудок противится такому. Я скорее поверю, что Мэтт умудрился убить Майка Райерсона и по личным причинам выдумал эту безумную историю с вампирами. Исхитрился сбросить ставень. Пока я была внизу, устроил в комнате для гостей сеанс чревовещания, подложил колечко Майка…

— И организовал себе сердечный приступ, чтобы все это казалось более реальным, — сухо продолжил Бен. — Я еще не оставил надежды найти разумное объяснение, Сьюзан. Я очень надеюсь. Я молю Бога, честное слово. В кино чудовища до некоторой степени забавны, но думать, что они на самом деле бродят в ночи, вовсе не смешно. Бог с тобой, согласен, можно исхитриться сбросить ставень — просто цепляешь к крыше веревку, и дело в шляпе. Но пойдем дальше. Мэтт, можно сказать, ученый. Полагаю, существуют яды, вызывающие такие симптомы, как у Майка… может статься, неопределяющиеся яды. Конечно, в отравление поверить трудновато, поскольку Майк ел так мало…

— Это ты знаешь только со слов Мэтта, — заметила Сьюзан.

— Он не стал бы лгать. Он же знает: исследование содержимого желудка жертвы — важная часть любого вскрытия, а укол оставил бы след. Но, чтобы не тратить время на споры, давай считать это возможным. Кроме того, такой человек, как Мэтт, несомненно мог принять что-то для симуляции сердечного приступа. Но где же мотив?

Сьюзан беспомощно покачала головой.

— Даже если принять, что существует мотив, о котором мы и не подозреваем, зачем ему такие сложности и такая дикая история для прикрытия? Полагаю, Эллери Квин сумел бы как-нибудь это объяснить, но жизнь — не роман об Эллери Квине.

— Но это… то, другое… это же сумасшествие, Бен!

— Да, как и Хиросима.

— Перестанешь ты или нет! — неожиданно взвилась Сьюзан. — Перестань корчить из себя липового интеллектуала! Тебе это не идет! Мы говорим о сказках, плохих снах, психозах — называй как хочешь…