Дуглас Престон - Реликт
Очередная волна прижала Смитбека к кирпичной стене туннеля. Несколько человек ахнули, однако от группы не отделился никто. Оборвись верёвка, все бы утонули через полминуты. Смитбек старался не думать об этом.
Мэр слабым, но твёрдым голосом принялся рассказывать одну историю. Участниками её были несколько известных людей из муниципалитета. Смитбек, несмотря на профессиональный интерес к ней, всё сильнее ощущал сонливость. Он вспомнил, что это признак гипотермии.
— А ну, Смитбек, взгляни, где там лестница. От грубоватого голоса д’Агосты журналист взбодрился. Посветил фонариком вверх. За четверть часа вода поднялась ещё на фут, и он почти мог дотянуться до перекладины. Крякнув от удовольствия, Смитбек передал назад ещё несколько дюймов верёвки.
— Сделаем вот что, — сказал лейтенант. — Ты лезешь первым. Я остаюсь помогать здесь и лезу последним. Лады?
— Лады, — ответил Смитбек, стряхивая с себя сонливость.
Д’Агоста потуже затянул петлю на перекладине, затем ухватил журналиста за талию и приподнял. Смитбек, вскинув свободную руку, ухватился за неё.
— Давай мне фонарик, — сказал д’Агоста. Смитбек отдал, затем ухватился за перекладину другой рукой. Слегка подтянулся, потом снова повис, мышцы его рук и спины судорожно подёргивались. Глубоко вздохнув, подтянулся снова и на сей раз достиг второй перекладины.
— Теперь вы хватайтесь за ступеньку, — сказал д’Агоста кому-то. Смитбек, ловя ртом воздух, привалился к лестнице. Затем, подняв взгляд, ухватился за третью перекладину, потом за четвёртую. Осторожно стал нащупывать ногами первую.
— Не наступи никому на руки! — предупредил снизу д’Агоста.
Журналист почувствовал, как чья-то рука направила его ступню, и смог перенести свой вес на нижнюю ступеньку. Твёрдость опоры казалась ему блаженством. Он подал руку и помог пожилой женщине. Затем повернулся, чувствуя, как силы к нему возвращаются, и полез вверх.
Лестница окончилась у отверстия большой горизонтально проложенной трубы, там, где свод туннеля соприкасался со стеной. Смитбек осторожно влез в неё и пополз в темноту.
Ему сразу же ударил в нос отвратительный запах. Канализация, подумал он. Невольно замер на миг, затем снова пополз вперёд.
Труба окончилась, вокруг была темнота. Смитбек осторожно высунул ноги и опустил вниз. Подмётки коснулись твёрдой земли примерно в футе ниже отверстия. Он едва верил, что им всем так повезло: между верхним и нижним подвалами находилась неизвестного размера комната, видимо, сохранившаяся после многочисленных реконструкций музея. Журналист продвинулся на несколько дюймов вперёд, потом ещё и ещё, волоча ноги по черноте пола. Стояла ужасная вонь, но это не был запах того зверя, чем Смитбек был очень доволен. Что-то высохшее — хворостинки? — захрупало под ногами. За спиной он слышал пыхтенье остальных, ползущих к нему по трубе. Слабый луч фонарика д’Агосты не мог пронизать её темноты.
Смитбек повернулся, опустился на колени возле отверстия и стал помогать мокрым людям вылезать наружу, направлять их в сторону, предупреждая, чтобы не уходили слишком далеко в темноту.
Люди один за другим появлялись и вставали возле стены, осторожно нащупывая путь, чуть не падая от изнеможения. В комнате слышалось только тяжёлое дыхание.
Наконец Смитбек услышал голос д’Агосты.
— Чёрт, что это за вонь? — негромко обратился к нему лейтенант, вылезая из трубы. — Фонарик в конце концов погас. Я его выбросил. Порядок, люди, — произнёс он уже громче, поднимаясь на ноги. — Устроим перекличку.
От звука стекающей воды сердце Смитбека испуганно заколотилось, через секунду он понял, что д’Агоста выжимает мокрый пиджак. Люди один за другим, еле слышными голосами назвали свои фамилии.
— Хорошо, — сказал д’Агоста. — Теперь надо выяснить, где мы. Возможно, придётся поискать местечко повыше, если вода будет ещё подниматься.
— Местечко повыше я хотел бы поискать в любом случае, — послышался голос из темноты. — Здесь ужасно воняет.
— Без света будет трудно, — сказал Смитбек. — Придётся идти гуськом.
— У меня есть зажигалка, — послышался голос. — Проверить, действует ли?
— Осторожнее, — произнёс кто-то другой. — Вроде бы пахнет метаном.
Когда комнату осветил дрожащий жёлтый огонёк, Смитбек содрогнулся.
— О Господи! — вскрикнул кто-то. Комната неожиданно снова погрузилась в темноту, потому что державшая зажигалку рука невольно дёрнулась, но у Смитбека успел сложиться единый ужасающий образ того, что лежало вокруг.
Марго вглядывалась в темноту, медленно водя лучом фонарика по коридору, стараясь не высветить зверя, который сидел неподалёку от угла, глядя на них.
— Рано ещё, — пробормотал Пендергаст. — Подождите, пусть направится к нам.
Существо ждало, казалось, целую вечность, неподвижное и безмолвное, будто каменная горгулья. Марго видела красные глаза, наблюдающие за ней из мрака. Когда чудовище мигало, они исчезали, потом появлялись снова.
Существо сделало шаг, потом опять замерло, словно бы в нерешительности, его невысокое, мощное тело было напряжено, подобрано.
Вдруг оно бросилось вперёд странными, ужасающими скачками.
— Пора! — выкрикнул Пендергаст. Марго вскинула руку, коснулась каски, и коридор внезапно залило ярким светом. Почти тут же она услышала оглушительное БАХ! — Пендергаст выстрелил из своего крупнокалиберного револьвера. Существо ненадолго остановилось, и Марго увидела, как оно трясёт головой, щурясь от света. Потом отвернуло голову назад, словно пытаясь укусить себя за бедро, в которое попала пуля. Марго не верила своим глазам: приплюснутая светлая голова, отвратительно удлинённая, с белой полосой над глазами — след пендергастовской пули; мощные передние лапы, покрытые густым чёрным мехом и оканчивающиеся длинными острыми когтями: более короткие задние с морщинистой кожей, свисающей к пяти пальцам. Мех был покрыт запёкшейся кровью, свежая кровь краснела на чешуйках задней лапы.
БАХ! Правая передняя лапа монстра дёрнулась, и Марго услышала ужасающий яростный рык. Существо повернуло к ним морду и бросилось вперёд, из пасти, болтаясь, свисали потёки слюны.
БАХ! Прогремел револьвер — промах, — и существо продолжало стремительно приближаться.
БАХ!
Марго увидела, как словно при замедленной съёмке левая задняя лапа дёрнулась, и чудовище чуть пошатнулось. Но выпрямилось и с рёвом, с вставшей дыбом жёсткой шерстью на бёдрах снова понеслось к ним.
БАХ! Ещё выстрел, но монстр продолжал нападать, и Марго ясно поняла, что план их провалился.
— Пендергаст! — крикнула она, пятясь. Шахтёрская лампочка резко запрокинулась вверх. Она отступала от красных глаз, глядящих прямо в её глаза с ужасающе понятной смесью ярости, азарта и ликования.
Гарсиа сидел на полу, напряжённо вслушиваясь, и недоумевал, действительно ли слышал чей-то голос — есть ли снаружи ещё жертвы этого кошмара — или ему померещилось.
Внезапно за дверью прогремел совершенно определённый звук: выстрел, потом ещё, ещё.
Гарсиа неуверенно поднялся на ноги. Не может, быть. Принялся возиться с передатчиком.
— Слышали? — произнёс голос за его спиной.
— Клянусь Богом, в коридоре кто-то стреляет! — воскликнул Гарсиа. Долгая, жуткая тишина.
— Остановили его, — прошептал Гарсиа.
— Убито оно? Убито? — заскулил Уотерс.
Тишину ничто не нарушало. Гарсиа сжимал ружьё, ложе и скоба предохранителя стали скользкими от пота. Он слышал всего пять-шесть выстрелов. А эта тварь разделалась с мощно вооружённой группой спецназа.
— Убито? — опять заныл Уотерс. Гарсиа напряжённо вслушивался, но из коридора не доносилось ни звука. Это самое худшее: недолгая вспышка надежды, затем окончательное крушение. Он ждал.
От двери донеслось пощёлкивание.
— Оно вернулось, — прошептал Гарсиа.
61
— Дайте сюда зажигалку! — рявкнул д’Агоста. Смитбек, оступившись и падая на спину, внезапно увидел свет и машинально закрыл глаза.
— О Господи… — услышал он стон лейтенанта. Потом чья-то рука стиснула ему плечо.
— Слушай, Смитбек, — зашептал на ухо журналисту д’Агоста, — не подводи меня. Помогай держать людей одной группой.
Смитбек заставил себя открыть глаза и едва сдержал рвоту. Земляной пол был завален костями: большими, маленькими, и высохшими, и всё ещё с хрящами на узловатых концах.
— Это не хворостинки, — пробормотал себе под нос журналист. — Нет-нет, не хворостинки.
Свет снова погас, д’Агоста берёг горючее в зажигалке.
Опять жёлтая вспышка, и Смитбек стал озираться по сторонам. То, что он отбросил ногой, оказалось трупом собаки — судя по виду, терьера — с остекленевшими глазами, светлым мехом, маленькими коричневыми сосками на разодранном животе. Вокруг валялись трупы и других животных: кошек, крыс, ещё каких-то существ, сильно изуродованных или давно уже дохлых и потому неузнаваемых. Позади него кто-то вопил без передышки.
