Дия Гарина - Темна египетская ночь

Опустившись на колени, я склонился над соотечественницей, на глазок прикидывая, в чем причина обморока. Множественные кровоточащие порезы свидетельствовали, о том, что ее, скорее всего, выбросило из окна и оглушило.

– Не хнычь, не девчонка, – строго сказал я мальчишке, размазывавшему слезы по щекам. – Давай лучше посмотрим, нет ли у твоей мамы переломов.

И уже собирался исполнить задуманное, как почувствовал спиной знакомый холодок. Глаза десятилетнего пацана испуганно расширились. Он то и дело переводил взгляд с моего запястья, которое обхватывали наручники, на пистолет, направленный мне в затылок.

– Лечь на землю. Руку за голову, – приказал лейтенант Сабир, черт знает откуда взявшийся. И по его тону легко было догадаться, что шутить он не намерен. Но не успел я выполнить приказ облеченного полномочиями представителя египетских властей, как мальчишка бросился к нему и, бесстрашно ухватившись руками за пистолет, закричал:

– Дяденька, беги!

Сабир отмахнулся от него, как от надоедливой мухи, и мальчишка, отлетев на несколько шагов, тяжело шлепнулся на землю. Этой заминки мне хватило, чтобы вскочить и, вложив всю силу в один удар, провести свой коронный апперкот. Полицейский упал без единого звука. «Нокаут», – определил я, бросаясь к джипу. И дальше все пошло как по маслу. Ключи оказались в замке. Машина завелась «с пинка». Даже дорога впереди оказалась свободной. Только ветер не разделял моего душевного подъема и укоризненно шептал, что уже поздно.

Объезжая спешащие к месту катастрофы автомобили «Скорой помощи», я настолько сосредоточился на проблеме однорукого вождения, что сперва даже не заметил перегородивший мне путь черный «ролс-ройс». А когда заметил, было, действительно, поздно.

Дверцы автомобиля распахнулись, и на грешную землю ступил сам Ашраф Салех в сопровождении трех телохранителей, выдрессированных так, что мне и здоровому с ними было не сладить. Даже по одиночке. И все же я облегченно вздохнул – Карима среди них не было. А значит…

– Куда же вы собрались, господин Семенов? – вежливо осведомился нефтяной воротила, глядя на мои тщетные попытки дать задний ход. Именно тщетные. Потому, что вывернувшая из ниоткуда машина скорой помощи, преградила мне путь к отступлению.

Рядом со мной на сидении лежал пистолет, приватизированный у отправленного в нокаут лейтенанта, но я не спешил им воспользоваться. Все равно уйти мне не дадут. К тому же я совсем не собирался убивать Ритиного папочку-миллионера. По крайне мере, пока не выясню один очень важный вопрос.

– Вы не находите, что нам нужно поговорить? – продолжал между тем Ашраф. – Сюда вот-вот пожалуют ваши друзья полицейские, с одним из которых, вы несколько грубо обошлись. И разговор пойдет уже совсем о другом. О наркотиках, например. Так что прошу в машину. По дороге мы как раз успеем обсудить интересующие нас обоих темы.

Под дулами трех пистолетов я медленно выбрался из джипа и двинулся навстречу улыбающемуся Ашрафу.

– Я знал, что вы разумный человек, господин Семенов. Прошу на заднее сидение. Не возражаете? Ну, что же вы! Расслабьтесь, будьте как дома…

Быть, как дома мне мешали дюжие телохранители, между которыми я чувствовал себя сплющенной котлетой из гамбургера.

– Вы еще расскажете мне о своих приключениях. Вижу, они были для вас малоприятными. Но об этом позже. Сейчас меня интересует один единственный вопрос: где моя дочь?

Я молчал, еще раз прокручивая в голове то, над чем ломал голову по дороге в Каир. Если при всех своих возможностях Ашраф не сумел за это время отыскать следы Андрея, Риты и Ольги, значит, они или покинули Египет или… Хренушки! Ничего они не покинули. Миллионер первый узнал бы об этом, с его-то сетью осведомителей. Так что оставался самый паршивый вариант – Кариму все же удалось схватить сбежавшую добычу.

– Почему вы молчите? – прервал мои невеселые размышления господин Салех. – Советую во всех подробностях рассказать, что с вами произошло с момента побега, и где сейчас находится моя дочь. В противном случае я выдам вас полиции, и вы пойдете под суд по обвинению в контрабанде наркотиков.

Мои пересохшие губы растянулись в кривой улыбке. Ашраф даже не предполагал, что в угрозах никакой нужды не было. Потому, что я твердо решил рассказать все. От А до Я. Если кто-то и может вырвать дорогих мне людей из цепких рук двоюродного племянника, так это только сам дядюшка. Из двух зол, как известно, выбирают меньшее. Рите от Ашрафа однозначно ничего не грозит, да и Андрея с Ольгой он, пожалуй, отпустит, как обещал. А вот Кариму после моего чистосердечного признания не сносить головы, и это меня очень даже устраивает. Так что я с удовольствием выложу карты на стол. Лишь бы не оказалось слишком поздно…

Ашраф выслушал мой рассказ с непроницаемым лицом. Даже когда я расписывал признания Карима в покушении на его дочь, он только руки стиснул, видимо представив их на горле племянника. И, конечно, не обошлось без дополнительных вопросов.

– Значит, Карим решил заработать на исторических ценностях и послал вас таскать каштаны из огня?

– Да.

– И он даже не знает настоящего имени заказчика?

– Да.

– Как он его назвал?

– Сетх.

– Очень символично. А вы знаете, что Сетх – это божество зла и разрушения? Нет? Теперь будете знать. Следующий вопрос, господин Семенов: вещи, найденные вами в гробнице, – именно те, которые хотел получить мой племянник?

– Да, – коротко ответил я, не собираясь посвящать Ашрафа в подробности их обретения.

– И когда вы повторно выкрали мою дочь, эти предметы были с вами?

– Совершенно верно. Но, думаю, теперь Карим их все же получил.

– Согласен. И последний вопрос. Вы, господин Семенов, утверждаете, что упали с сорокаметрового обрыва и не разбились. Не желаете ли объяснить этот феномен?

Я беззаботно пожал плечами, за что и был жестоко наказан. Пришлось даже дыхание перевести, прежде чем пробормотать:

– Вряд ли можно сказать, что я не разбился.

– Пожалуй, – согласился Ашраф, глядя на мое перекошенное болью лицо, и добавил: – Я позабочусь, чтобы вами занялись специалисты.

А мне вдруг стало абсолютно наплевать, что он сделает со мной дальше. Главное сейчас, чтобы три человека, без которых моя жизнь превратится пустыню, нашлись. Живыми и здоровыми.

Из задумчивости меня вывел резкий голос Ашрафа, отдававшего короткие распоряжения по мобильному. Похоже, дядюшка страстно хотел поскорее переговорить с любимым племянником. А если Ашраф Салех чего-нибудь хотел, то всегда получал желаемое. Можно было не сомневаться, что не пройдет и суток, как все точки над «и» будут расставлены. Кроме одной.