Стивен Кинг - Бессонница

— Надеюсь, вечеринку устроили не в честь вашего дня рождения? — Нет. — Лейдекер, вздохнув, хрустнул костяшками пальцев. — Так мальчики отметили поручение мне особого дела.

Ральф видел слабые вспышки голубой ауры вокруг головы и плеч Лейдекера, но сейчас он не пытался расшифровывать их значение.

— Дела, связанного с приездом Сьюзен Дэй? Вы должны охранять ее во время пребывания в городе?

— Прямое попадание. Конечно, полиция штата тоже будет рядом, но в подобных ситуациях они слишком много внимания вынуждены уделять контролю за уличным движением. Приедут и представители ФБР, но они в основном занимаются тем, что шатаются повсюду, фотографируют и предъявляют друг другу секретные значки.

— Но ведь у этой дамы должны быть и свои телохранители, разве не так? — Да, но мне неизвестно ни их количество, ни качество. Сегодня я разговаривал с их представителем, он произвел на меня приятное впечатление, но к пятнице мы должны организовать и собственную охрану. Согласно приказу, нас должно быть пятеро. Я плюс четверо добровольцев. Нашей целью является… Секундочку… Вам это понравится… — Лейдекер, порывшись в лежащих на столе бумагах, нашел нужный листок и прочитал:

«…сохранять усиленное присутствие и высокую степень видимости».

Он положил бумагу на стол и улыбнулся Ральфу. Однако улыбка получилась далеко не веселой.

— Другими словами, — пояснил Лейдекер, — если кто-то решится застрелить эту телку или устроить ей кислотный душ, нам потребуется Лизетт Бенсон или другой репортер, чтобы, по крайней мере, зафиксировать факт того, что мы находились поблизости.

— Как вы можете так недолюбливать человека, которого никогда не видели?

— Я не просто недолюбливаю ее, Ральф; я ненавижу ее. Послушайте, я — католик, моя милая матушка была католичкой, мои дети — если они у меня будут — станут служками в соборе Святого Иосифа. Великолепно.

Быть католиком просто великолепно. Сейчас разрешается есть мясо даже в страстную пятницу. Но если вы считаете, что быть католиком автоматически означает быть противником абортов, то глубоко ошибаетесь. Видите ли, я католик, которому приходится допрашивать людей, избивающих своих детей или спускающих их с лестницы после веселенькой ночки, утопленной в ирландском виски.

Лейдекер, расстегнув ворот рубашки, вытащил золотой медальон и показал его Ральфу.

— Мария, мать Иисуса. Я ношу его с тринадцати лет. Пять лет назад я арестовал человека с точно такой же вещичкой. Он только что сварил заживо своего двухлетнего пасынка. Я рассказываю вам чистую правду. Парень поставил огромную кастрюлю с водой на газ, а когда та закипела, схватил мальчугана за щиколотки и опустил в кастрюлю, словно рака. Почему? Потому что малыш мочился в кроватку. Так он нам объяснил. Я видел тело, и я скажу вам, что по сравнению с этим фотографии, которые так любят показывать «Друзья жизни», не более чем детский лепет.

Голос Лейдекера слегка задрожал, выдавая внутреннее напряжение.

— Но больше всего меня поразило то, как этот парень плакал и как он, держась за медальон с изображением Святой Девы Марии, говорил, что ему необходимо исповедаться… Меня восхищают католики, Ральф… Но я твердо убежден, что не может священник стать истинным отцом для своей паствы, если он лишен права быть отцом собственного ребенка.

— Ладно, — кивнул Ральф. — Но что вы имеете против Сьюзен Дэй?

— Она расшевелила это чертово осиное гнездо! — закричал Лейдекер.

— Она приезжает в мой город, и я обязан защищать ее. Отлично! У меня есть надежные парни, и если нам повезет, мы проводим ее из города с головой, по-прежнему сидящей на плечах, и грудью, торчащей в нужную сторону, но как же насчет предшествующих событий? И того, что произойдет после ее отъезда?

Думаете, ее это интересует? Неужели вы думаете, что людей, курирующих Центр помощи женщинам, волнуют побочные эффекты!

— Не знаю.

— Защитники Центра ушли не намного дальше от насилия, чем «Друзья жизни». Знаете ли вы, с чего все началось?

Ральф порылся в памяти, припоминая свой первый разговор о Сьюзен Дэй с Хэмом Дейвенпортом. Ему почти удалось уловить суть, но она тут же ускользнула. Бессонница вновь победила. Он отрицательно покачал головой. — Разделение на территории, — пояснил Лейдекер и возмущенно расхохотался. — Все то же простое, старинное предписание о разделении на территории. Великолепно звучит. В начале этого лета двое наиболее консервативно настроенных членов городского совета — Джордж Тэнди и Эмма Уитон — подали прошение в Комитет по защите прав территорий с требованием пересмотреть границы территории, на которой находится Центр. Идея такова — с учетом новых границ получить возможность стереть это место с лица земли. Сомневаюсь, что я формулирую правильно, но суть вы уловили.

— Конечно.

— Ну вот. Поэтому — назовем их «друзья выбора» — пригласили Сьюзен Дэй приехать в Дерри и выступить с речью, которая привлекла бы на их сторону еще большее число людей, дабы встать грудью на борьбу с «Друзьями жизни».

Единственная проблема заключается в том, что противники абортов не имели никакого отношения к переразделу территории N7, и людям из Центра помощи женщинам известно об этом! Черт, одна из их директрис, Джун Холлидей, — член городского совета. Она и эта сука Уитон чуть ли не плюют друг другу в лицо, сталкиваясь в коридоре муниципалитета.

— Перераздел территории N7 с самого начала был замком на песке, потому что Центр помощи женщинам технически является больницей, как и городская больница Дерри, расположенная по соседству. Если изменить территориальные законы с целью объявить деятельность Центра нелегальной, значит, то же самое произойдет и с одной из трех больниц округа Дерри — третьего по величине округа штата Мэн. Следовательно, этого никогда не случилось бы, да это и не важно, потому что с самого начала проблема заключалась в другом. В основе всего лежали стервозность и желание сделать что-то в пику противнику. А для большинства сторонников выбора — один из моих коллег называет их Мастаками — дело заключается еще и в собственной правоте.

— Правота? Не понимаю.

— Им недостаточно того, чтобы женщина, не таясь, могла прийти туда и отделаться от вызывающей лишние проблемы маленькой рыбки, растущей в ней, в любое время, как только пожелает; сторонники выбора хотят довести спор до конца. В глубине души они хотят, чтобы такие, как Дэн Далтон, признали их правоту, а этого никогда не произойдет. Скорее арабы и израильтяне признают, что были не правы, и бросят оружие. Я признаю право женщины на аборт, если в этом действительно возникает необходимость, но меня тошнит от отношения к этому вопросу сторонников выбора. Насколько я разбираюсь в жизни, по сути они новые пуритане, считающие, что человек, не разделяющий их образ мыслей, обязательно отправится в ад… Только в их представлении это место, где по радио передают лишь народную музыку, а кормят исключительно жареными курами.