Мистик Томас Свит - Козлов Евгений Александрович

Элизабет встала возле Геральда, она слегка напряжена, он же в свою очередь хотел было что-то произнести, но нет, еще предстояло собраться с мыслями, пока он толком не осознал радоваться ему, ликовать, или же вежливо переспросить, либо поблагодарить за встречу. Какая глупость, конечно же, взорваться от счастья, смахнуть с себя паутину, однако решил сыграть недоумение в типичной манере леди Прэй.

– Согласны? – переспросил Геральд.

– Согласна…, в том, что вы глупец каких еще свет не видывал. Неужели вы думали что я, толком не узнав вас, вот так сразу решусь на брак.

Геральд ухмыльнулся. Дерзость леди его немного забавляла.

– Думаю, подобные союзы заключаются на небесах, и поэтому вряд ли мы сможем отвертеться. Вот так легко.

– Вы знаете волю небес?

– Нет. Но я точно знаю вашу волю, вот например, приехали, заметьте к моему замку. Напрашивается вопрос – для чего? Чтобы дать ответ.

– И я его дам.

– Не стоит, несколько минут назад я услышал достаточно, да я глуп, но распознать мотив и искренность я в силах.

Джентльмен подошел к Элизабет, неторопливо и нежно обхватил ее за талию как во время танца, она не сопротивлялась, затем он почти приблизился губами к ее устам, в ответ она подняла руку, ограждаясь от притязаний, и произнесла.

– Нет, только после венчания.

– Хорошо. – не стал противиться и спорить Геральд, а вместо этого сотворил не один изящный комплимент своей невесте, в благодарность за внимание.

Элизабет отвергла поцелуй. Потому что для нее эти на первый взгляд простые действия нечто большее, чем физический акт, проявление любви и привязанности. Поцелуй – это земной договор между влюбленными, несет в себе огромную ответственность, пренебрегать им не стоит, и недооценивать также. Поцелуй – это соединение противоположностей в единое целое, двое становятся одною плотию. Но и делать его обязывающим не нужно, любовь в нашей душе, тело же лишь реагирует и воспроизводит, к примеру, руки пишут стихи любимой или одно прикосновение, будто электрический заряд.

      Они великолепно понимали друг друга с полуслова, граф знал ответ еще до того как услышал ее шаги, если бы она была против, то вовсе бы не приехала, зная, что отказ еще больше ранит, потому письмом поставила бы точку в их коротких отношениях. Любовь их взаимна и благополучна, никаких внешних угроз не наблюдалось, как с финансовой стороны, так и с морально-мировоззренческой. Теперь они часто встречались и проводили свободное время вместе, много беседовали, иронизировали, и занимались обустройством библиотеки. Потихоньку велись переговоры и приготовления к свадьбе, по задумке она планировалась скромной, без лишнего шума (хотя всеобщее внимание отреагирует незамедлительно, только дайте повод).

Иисус Христос искушен во всем, кроме греха. Так и Геральд с Элизабет познавали друг друга, рассказывали свои жизни до знакомства, свои переживания, мечты и не было в том греха, они могли часами беседовать, и также находиться в блаженной тишине наслаждаясь лишь одним присутствием, будто считывали мысли на расстоянии, слушали. Делились знаниями по литературе, музыке, живописи, в экипаже ездили вокруг города, наблюдая окрестности. Времяпровождение было насыщенным и многообразным, как истинный джентльмен Геральд дарил ей цветы, редкие книги, некоторые украшения, всячески поощрял ее взаимность, в глубине души понимая, что не достоин ее, для него женщины не были ангелами или прекрасными созданиями априори не могущие свыкаться с людьми из-за своих особенностей, нет, он так не думал, таково отношение романтиков, в этом плане представление его и виденное им было вполне обычно, что привело к нехорошим последствиям, плотские желания сильны, особенно когда перед вами простое творение, а если шедевр, то вы никогда не прикоснетесь к нему. Но конечно Элизабет Прэй стала для него единственной, неповторимой и самой-самой, в жизни не будет у него другой женщины, союз их нерасторжим.

Наслаждались они обществом друг друга в поместье Мемориес Роуз, леди редко покидала свой дом, только для прогулок, ее кавалер, в общем, был не против, но однажды у него возникла одна мысль, он вознамерился пригласить любимую в замок Краусвеа.

– Вы говорили о затворнице, что живет в замке, я не хочу тревожить ее. – отнекивалась Элизабет.

– Может быть, ее и вовсе нет, я не видел ее, хотя нет, видел, но она явно была похожа на привидение. Но не беспокойтесь, мы не помешаем, к тому же после свадьбы, нам нужно будет где-то жить, и замок подходящее место.

– Об этом я и хотела поговорить, позже. Раз вы настаиваете, то не могу отказать.

– Благодарю. – произнес Геральд и взяв под руку невесту сопроводил ее до кареты.

– К замку, Митчелл, и побыстрей.

Далее произойдет нечто ужасное, и так как таланта нет, то обойдемся сестрой краткостью. Они благополучно расположились в гостиной, горели свечи, до конца не разгоняя тьму, вечер клонился к ночи. Элизабет засиделась до темна, и главной темой их разговора была свадьба, а как мы знаем это наиважнейшая тема для почти любой женщины, чуть важнее темы касающееся одежды и детей, поэтому стоит только догадываться, как она заинтересована и возбуждена в речи. Не буду передавать диалог, он не важен, суету лучше исключить из важных эпизодов жизни, тем более из чужой. Вернемся к происшествию, которое потрясло их пока невинный мир, произошла первая их ссора, довольно крупная, если бы не любовь, то они бы никогда, вернее Элизабет не простила Геральда. Случилось следующее: когда леди выплеснула все накопившееся мысли, Геральд, будто дикий зверь прильнул к ней, шепча комплименты, он одну руку положил на спинку кресла, в коем сидела леди, другая нежно, но резко легла на талию девушки.

– Элизабет, вы мучаете меня своей неприступностью. – прошептал он.

Он поцеловал ее в щеку, рука его скользнула выше, губы практически приблизились ко рту Элизабет, и тут она оттолкнула блудника с невозможной силой, в порыве негодования, она даже не смогла ничего произнести, Геральд упал на ковер и лишь с досадой провожал ее взглядом, она убежала. Сцена не заняла и десяти секунд, но, сколько в ней порочности мыслей, необузданных страстей и предательства. Геральд не смог совладать с собой, со своими желаниями, как нам известно, он подвержен внезапным порывам, и это был штиль греховный. И когда он услышал, как в спешке отъезжает карета, он осознал, как скверно он поступил, он может быть, даже разрушил их отношения, совершил великую глупость, и если он не раскается, всё пропало. Грязно надругался над ее моральными и нравственными ценностями и ради чего? Ради собственного удовольствия, эгоистичных похотений. Он встал с пола, чуть покачиваясь, вышел на улицу, кареты не оказалось с Митчеллом и Элизабет. Ему ничего не оставалось, как идти пешим ходом до города, дабы просить прощения сегодня, потому что завтра уже будет поздно, даже страшно подумать о смерти с таким грузом на душе. Ночью вдоль дороги Геральд брел навстречу раскаянию. Предстоял долгий путь, и это лишь способствовало полному осознанию поступка, в достаточной мере укорению себя, прочувствовать ту душевную боль, что он причинил своей любимой, нарушил ее закон, стал предателем, ведь обещал не прикасаться к ней до венчания.

Старина Митчелл, кучер, раньше был в тени, второстепенным немного комичным персонажем, но этому недоразумению предстояло исправиться. Минутами ранее он мирно и тихо сидел на козлах и слегка промачивал рот виски, и тут внезапно к нему подбегает взволнованная дама, с которой приехал граф Краусвеа, она просит отвести ее, скорее в город, к поместью. Странно, но он понимает, что здесь что-то неладно, однако решение оказывается незамедлительным. Согласившись, Митчелл отвозит леди Прэй домой, тем самым нарушив увещевания господина ждать дальнейших указаний, смело, но ведь всё равно придется вести госпожу, так что в принципе он ничего не нарушил, лишь немного своевольничал.

Окутанный терзаниями Геральд шел вдоль проезжей части, начали зажигаться первые звезды, словно легионы ангелов, ему не хотелось спать, лишь одно двигало им, раскаяние. Произносил слово ежеминутно – прости, прости…, но былого и свершенного не вернуть, и эта мысль давила на него, поражался собственной животности. “Как я всегда сдержанный, уравновешенный человек с приличным набором манер и задатками культуры посмел сделать подобный непристойный шаг”. В эти мгновения он бросал в себя камни, но они были не так больны, ведь знал, куда именно они попадут, и где приземляться. Стоит уточнить, что джентльмен мог бы спокойно спать до утра, затем взять лошадь и не спеша отправиться к Элизабет, попросить прощение, присовокупить слова дорогим подарком и уверяя, что такого больше не повторится. К сожалению если бы было всё так просто, то непременно он вновь оступился и действительно в последний раз, возможности повторить больше бы не представилось. Только через тернии, как в комедии, пройдя через ад, обретешь рай, потому истинная мука знать свой грех, и когда он прощается, сокрушение остается от самого факта свершения. Каждым злым умыслом мы раним себе душу, представьте, как испещрена она шрамами, и как нелегко ангелу хранителю созерцателю наших жизней. Действенный способ отвода от злого деяния, прост, представьте ангела, что стоит рядом и видит как мы “занесли руку”, зачастую обратно воображаем и уверяем себя, что рядом никого нет и можно незамечено творить бесчинства, но это не так. Часть мудрости в видении своих страстей, вторая часть преодоление и борьба, третья оставление. Любовь это ответственность, да они пока что неженаты, но едины, и ошибка одного отразится на другом, конечно, их любовь истинна, потому и ссоры не способны разрушить сотворенное, даже если один по слабости изменит, то это будет прощено и забыто, как исповедник забывает грехи кающегося. Но измены просто не может быть. Невоздержание, продемонстрированное Геральдом есть различия в воспитании себя и мнений, в общем, касательно вопроса взаимоотношений мужчины и женщины, не сошлись во взглядах, грубо говоря. Если записать злой поступок на бумаге, сжечь его, как мы делали в детстве, остается пепел, со временем ветер раскрошит в пыль и развеет по земле, но забудем ли мы, и что вырастит на той почве. Элизабет забудет, непременно, а насчет Геральда, сомневаюсь. Как бы то ни было, сейчас путь его был верным. Словно странник он шел в ночи, и за эти часы он осмыслил многое, менял свое мировоззрение, смог понять бесценность того, что ему даровано, чего он, безусловно, недостоин. Нам могут постоянно указывать на наши внешние недостатки, выделять цепочки слабостей, одно вытекает из другого, но наши мысли им неведомы, потому и внешнее акцентирует, только мы сами, с Божьей помощью преодолеем свои душевные болезни, победим тех демонов.