Валерий Михайлов - В лабиринте версий

– дискредитирует работников правоохранительной системы в глазах граждан;

– заставляет, даже законопослушных граждан, сплачиваться в борьбе с правоохранительными органами, а не сотрудничать с ними;

– позволяет истинным преступникам чувствовать себя, относительно, вольготно, стимулирует их совершать новые преступления и вовлекать все новых людей в преступные сообщества;

– создает целый класс неприкасаемых, в силу их общественного положения, связей и влияния, лиц…

То есть, создается та негативная обстановка, которую большинство из нас видит, что называется, невооруженным глазом.

Введение ЛИВОП или лиц, временно исполняющих обязанности преступников, позволило решить большую часть этих проблем.

И теперь, если у правоохранителей нет очевидной кандидатуры в преступники, к ним на помощь приходит генератор случайных чисел, который в произвольном порядке назначает ЛИВОП. При этом, на все время назначения, ЛИВОП автоматически лишается всех своих должностей, общественного положения и так далее.

В результате:

– ни одно преступление не остается безнаказанным;

– у сотрудников правоохранительных органов отпадает необходимость самолично искать козла отпущения;

– преступность в полной мере превращается в социальное явление. То есть, учитывая, что любой человек может быть признан виновным в любом нераскрытом, на данный момент времени, преступлении, охрана общественного порядка становится поистине всеобщим делом.

– любой, даже самый искусный преступник может быть признан статистически виновным, что значительно увеличивает вероятность наказания.

Другой проблемой является исполнение наказания. Так, один и тот же тюремный срок для врача, работника торговли, беспредельщика или профессионального уголовника на деле оказывается совершенно различным наказанием. Точно так же, как совершенно несравнимой является служба в армии призывника, офицера и генерала.

Учитывая эту особенность, для заправил преступного мира применяется процедура уравнивания, которая заключается в опущении или принудительном анальном сексе с преступником в пассивной роли. Процедура записывается на видео и демонстрируется в местах заключения.

– Но, это же дико! – воскликнул в благородном негодовании Трубопроводов.

– Вот что дико, – ответил Ты и весьма похоже изобразил рассерженную обезьяну.

Машина остановилась возле гостиницы. Расплатившись, Ты отпустил такси.

– На квартиру поедем на метро. Любой таксист обязательно тебя заложит, – объяснил он Трубопроводову.

До полудня оставалось чуть больше 20 минут.

– Ты что делаешь! – завопил Ты, когда Трубопроводов принялся лихорадочно собирать чемодан.

– Собираюсь.

– Никакого шмотья. Пусть думают, что ты сюда еще вернешься. Только деньги и документы. И забудь, что ты в розыске. Большинство преступников попадаются, когда начинают паниковать. Ничего, сегодня перекантуешься на конспиративной квартире, а завтра пойдем запишем тебя на курсы акушеров.

– Какие ещё, нахрен, курсы?! – ошалел Трубопроводов.

– Думаешь, тебя кто-то будет искать на акушерских курсах? Ты хоть раз слышал, чтобы кого-то арестовали на курсах акушеров?

В вагоне метро Трубопроводов немного успокоился. Несмотря на то, что часы показывали час дня, на него никто не обращал внимания. Все были заняты своими маленькими делами и до объявленного в розыск первопроходца никому не было дела.

Конспиративная квартира оказалась не квартирой, а только комнатой в коммуналке на первом этаже с общим сортиром, кухней и душем. Комната была маленькой, а окно выходило во двор, где под самым окном стояла лавочка.

– Поживи пока здесь, – весело сказал Ты, – а там что-нибудь придумаем. Ладно, не буду надоедать. Пока.

Оставшись один, Трубопроводов лег на кровать. Спать не хотелось. К тому же, на лавочке за окном громко бубнили местные грымзы.

Думаю, что святая инквизиция, царская охранка, ВЧК, НКВД и гестапо потеряли в изобретателе лавочек под окнами ценнейшего кадра, который, будь у него возможность, изобрел бы еще не одну не менее изощренную пытку.

Мой дорогой читатель, если у тебя есть враг, который заслуживает того, чтобы оказаться в аду еще при жизни, сделай так, чтобы под окном у него появилась лавочка и, уверяю тебя, после этого любой Освенцим покажется ему раем.

Пытка лавочкой похожа на одну из тех пыток, которые на первый взгляд могут показаться ерундой, шалостью, тогда, как, на деле… С лавочкой под окнами может сравниться только тихая, немного даже приятная мелодия, которая звучит по 24 часа в сутки в одиночной камере. Или же, пытка, когда на голову через равные промежутки времени капает по капле вода.

Экзекуцию начинают, обычно, старые грымзы, которым не спится уже с пяти часов утра. На улицу они выползают к шести, усаживаются на лавочку и начинают своими мерзкими голосами мусолить содержание какого-нибудь сериала, перемывать кости властям или поливать грязью соседей.

Чуть позже лавочку оккупируют дети. Эти начинают по ней скакать, громко стучать мячом об стену и визжать, как будто их кто-то режет.

Детей, обычно, сменяют бабки, которые после этих маленьких чудовищ кажутся ангелами, или же подростки. Последние вносят в пыточный репертуар сексуальную озабоченность, дебильное ржание и пахабный мат.

Ближе к ночи контингент взрослеет. Появляется пиво, иногда травка, иногда секс.

Ночью упившиеся алкаши начинают выяснять отношения. Все это длится часов до пяти утра. А уже в шесть…

Незаметно для себя Трубопроводов уснул.

Приснилась ему забавная собака, похожая на пуделя, но с ушами спаниеля. Она бегала по крыше дома и с радостным лаем охотилась на крыс. Крыс она жрала с таким же удовольствием, как новоизбранный депутат жрет икру в ведомственном буфете.

Закончив есть, собака прыгнула с крыши и, махая ушами, как крыльями, совершила плавную посадку на тротуар метрах в 20 от дома.

Проснулся Трубопроводов от детского крика. Ребенок орал у соседей за стенкой. На часах было 4 утра. Первым побуждением Трубопроводова было пойти к ним и придушить это чудовище. Но он и так был в розыске, к тому же, первопроходец и душитель чужих детей, пусть даже орущих на весь дом – это, всё-таки, не одно и тоже. В итоге, вместо того, чтобы дать волю чувствам, он натянул на голову подушку и постарался утешиться тем, что это чудовище орет для всех, а, ради такого дела, можно и потерпеть.

Ближе к пяти выяснилось, что молодой отец первопроходцем себя не считает.

– Да, когда же он заткнется! – закричал папочка.

Затем послышался глухой удар. Трубопроводов отчетливо представил себе, как взбешенный отец впечатывает ребенка в кроватку.