Таня Хафф - Дым и зеркала

— Судя по всему, этот парень не настолько общителен, — сухо заметил Генри. — Что ты ешь?

— Бутерброд с болонской колбасой.

— Вот и я подумываю закусить чем-нибудь итальянским.

— Спокойной ночи, Генри! — Покачивая головой, Тони отключил телефон и забросил его в ворох одеял на разложенном диване. — Ему за четыреста шестьдесят лет, — пожаловался он пустой квартире. — Можно было бы выучить новую шутку.

Вампиры — никакого современного юмора.

— Тоже мне, семидесятипроцентная вероятность дождя, — пробурчал Тони, доезжая до Дир Лэйк Драйв и припарковываясь за миниваном Сорджа. Дождь с шумом заливал ветровое стекло с такой силой, что дворники за ним не поспевали. Он заглушил мотор, ухватил с пассажирского сидения рюкзак и набросил капюшон от зеленого дождевика. Конечно, выглядел тот идиотски, зато не давал им с рюкзаком промокнуть. К тому же, чертовы часы еще не показывали и семи тридцати — правила ААКТР обуславливали двенадцатичасовой перерыв для звезд и десятичасовой — для команды, он был посреди парка на заросшей тропе, ведущей к заброшенному дому — ну кто мог его засечь?

Стивен отвернулся от окна, широко улыбаясь.

— Только послушай, как шумит вода в водосточных трубах, Кэсс! Бак точно наполнится до краев. Грэхем будет на седьмом небе от счастья.

— Главное, чтобы Грэхему было хорошо, да? — пробормотала она, потирая обнаженные руки.

— Я не об этом. — Он нахмурился. — Да что с тобой?

— Не знаю. — Она подняла рассеянный взгляд. — Мне что-то кажется…

— Странным?

Она покачала головой.

— Знакомым.

Деревья более или менее сдерживали потоп. Аккуратно избегая новые колеи, заполненные водой и редкие просветы, где через ветви продирался дождь, побрел к дому. Через пол-километра, когда он вышел на открытое пространство и увидел в конце пути массивное темное здание, грянул гром, от которого заныли зубы, и изогнутая молния по диагонали осветила местность.

— Ну и клише, — вздохнул он, стряхнул с ботинка десятикилограммовый кусок грязи и продолжил шагать.

Наконец добравшись до двери в кухню, Тони стряхнул воду с дождевика, потекшую по плитам, вымостившим крыльцо, добавил ботинки к куче мокрой обуви и достал из рюкзака мокасины. Притормозив у большого стола с едой, он ухватил стаканчик с кофе — отвечающие за питание, самые практичные в телеиндустрии, расположились на кухне, — и направился в кладовую буфетчика, где расположился офис художника-постановщика. Он сунул рюкзак на одну из нижних полок, расписался и взял радиопередатчик. Пока первый канал — канал художника-постановщика — молчал. Наверно, Адам или не приехал, или просто молчал — угадать было невозможно. На восьмом канале оператор генератора с носильщиками комментировали работу под дождем. Тони, проникшийся тем, что никакие помехи не могли помешать мату, переключился обратно на первый канал и пошел в теплицу, находившуюся позади дома.

Собрание статистов.

Тони уже слышал тихое бормотание пары дюжин голосов, одновременно жалующихся на своих агентов.

Проходя мимо задней лестницы для слуг, он обратил внимание на еще один звук. Равномерное поскрипывание где-то в отдалении. Скрип-скрип. Скрип-скрип. Как будто что-то… раскачивалось. Наверно, кто-то не закрыл дверь на втором этаже. Тони было решил подняться и захлопнуть ее, но заметил черного кота, сидящего на лестнице ближе к второму этажу и передумал. Неровные, узкие и крутые ступеньки один раз уже попытались его угробить, и при этом в тот раз на них не было ничего, обо что можно споткнуться. Поток холодного воздуха, хлынувшего со второго этажа, заставил волоски позади шеи встать дыбом и только укрепил его в этом решении. Мокрая одежда и холодный воздух не очень-то хорошо сочетались. К тому же, он уже опаздывал.

Заглотнув кофе, Тони поспешил по узкому коридору и наконец добрался до трех каменных ступеней, ведущих в теплицу.

В доме давно никто не жил, но тридцать лет за ним следили нанятые смотрители. И судя по всему, никто из них не собирался заниматься садоводством. В теплице не было высохших стеблей. На приподнятых грядках ничего не росло. Маленький пруд оказался пуст. Большие каменные урны тоже. А вот все свободное пространство напротив заполонено.

По другую сторону пруда несколько мужчин и женщин переодевались в современные вечерние наряды с равнодушием, дававшим понять, что они давно привыкли видеть других в одном нижнем белье. И привыкли, чтобы видели их. Между грядками и каменными урнами на пластиковых складных стульях сидели уже переодевшиеся люди, пили кофе, читали газеты и ждали своей очереди у гримера.

Две временных гримерки были устроены около каменной стены, отделявшей теплицу от дома. В некоторых сериалах статисты сами занимались лицом и волосами, но Эверетт был категорически против подобного. ЧБ, который обычно мог выбить шесть центов сдачи с пятицентовой монеты, вынужденно смирился. За вторым местом орудовала Шэрил, помощница Эверетта, работающая в ЧБ Продакшнз на полставки. Остальное время она трудилась в местном морге. Щипцы для завивки, лак для волос и множество расчесок мелькали с невероятной скоростью. Когда Эверетт выкрикнул: «Время!», Тони понял, что они работают наперегонки.

— Так не честно, — возмутилась Шэрил, обмахивая большой кисточкой для пудры высокий подъем лысины. — Мне надо обработать больше поверхности.

— Я просто работаю куда более деликатно.

— Угу, а мне проще, когда они лежат. — Отступив назад, она бросила кисточку на поднос. — Вы очаровательны.

Тони сомневался, что мужчину — белый, от тридцати до сорока лет, вечерний костюм свой — удалось этим убедить. Или осчастливить.

— Следующие двое, — переорал Эверетт стук дождя по стеклу. Он жестом велел готовым статистам подниматься из кресел, добавив: «Лицо не трогать». Тони не расслышал ответ женщины, но комментарий Эверетта более-менее все прояснил: «Почешитесь за искусство».

Помахав паре человек, с которыми уже сталкивался на съемке других серий, и парню, знакомому по «Гэнди Дэнсеру»,[2] Тони прошел к карточному столу, стоящему около кофеварки. Он вытащил из-под кучи картонных стаканчиков пюпитр для бумаг и проверил страницу с подписями. Имен не хватало.

— Эй! Внимание! — Дождь приглушил голос, поэтому он крикнул громче. — Если вы еще не расписывались здесь, то распишитесь. Мне надо сверить ваши имена с главным списком.

Никто не сдвинулся с места.

— Если ваших имен не будет в обоих списках, то вы не можете получить деньги.