Алан Гордон - Сырое мясо
Ники вошла в склад, оглядела разыгравшуюся сцену и подошла туда, где лежал на полу Лерман. Она заглянула ему в глаза, потом лизнула лапу.
— И я тебе тоже рад, — сказал он. — Как там они все?
— Уолдо еще слегка не в себе после прыжка на стену. Хороший пес, мне он нравится.
— Скажи Максу, пусть отведет его домой. А потом помоги мне добраться до подсобки.
Она отбежала, а он потащился по полу на руках. Ники вернулась, увидела его и коротко гавкнула. Несколько собак побольше отделились от грызущей кучи и побежали помогать. Вместе они потащили вервольфа по полу до самой подсобки. Он попытался втянуть себя туда — и рухнул.
Мона очень осторожно вела свой «Приус». И волновалась, что ведет слишком осторожно, а это может навести копа на мысль, что она не слишком трезвая.
Как-то она сумела добраться до фермы, ничего по дороге не разнеся. На повороте к ферме фары выхватили из темноты двух собак, несущихся галопом навстречу. Она остановила машину и присмотрелась. На нее в ответ посмотрели немецкая овчарка и какой-то оглушенный доберман, и доберман оскалил зубы. И она могла бы поклясться, что немецкая овчарка ее узнала: пес тихо что-то прорычал, и собаки прошли мимо.
Она поехала дальше, к складу. Дверь была открыта, перед зданием стоял какой-то странный грузовой фургон. Мона полезла в бардачок и вытащила пистолет. Вышла из машины, медленно подошла к двери. Прислушалась минуту, потом шагнула внутрь.
Тут же ее оглушила стая рычащих собак, многие с окровавленной мордой и пастью, но не успели они двинуться с места, как ее приветствовал знакомый лай.
— Ники! — крикнула она, и большая черная собака прыгнула к ней.
Остальная стая оставила враждебность и неспешно направилась в соседнее помещение.
— Где Сэм, Ники? — спросила она.
Собака заскулила и побежала ко входу в подсобку. Мона бросилась за ней, заглянула внутрь и вскрикнула.
На полу лежал волк — нет, он был больше волка, больше самого большого волка на земле, и клыки у него были оскалены, а когти такие, что могли бы перерезать дерево, и она подняла пистолет, готовая стрелять, но тут волк обратил глаза в ее сторону и застонал.
— Сэм! — крикнула она, бросая пистолет и сама бросаясь его обнять.
— Мона, — выдохнул он хрипло. — Аптечка. Коробочка с надписью «Атропин».
Она вскочила и бросилась открывать аптечный ящик. Коробочка лежала на нижней полке. Открыла — там оказались три шприца с наконечниками на иглах.
— Сколько и куда? — спросила она, нагибаясь к нему.
— Два, — выдавил он. — Прямо в сердце. Выжидай пять минут, и если нет реакции, вводи третий.
— А где… — Она стала нащупывать сердце сквозь свалявшийся мех.
— Там же, где всегда, — сказал он. — В ребро не попади.
Она сняла наконечник с первого шприца, стала ощупывать первое снизу ребро, пока не нашла щель. Глубоко вдохнув, она всадила шприц до отказа и нажала на поршень. Лерман застонал от боли. Она убрала шприц, повторила то же со вторым, наклонилась и обняла волка обеими руками.
— А если третий не поможет? — спросила она.
— Тогда я мертвец, — прошептал он.
Салли осталась стоять с поводком в руке там, где Уолдо ее оставил. Увидев его, она даже заплакала от радости, но перестала, увидев рядом с ним немецкую овчарку. Уолдо подошел и сел у ее ног.
— Ты цел? — спросила она.
Он кивнул, несколько еще не придя в себя. Она посмотрела на вторую собаку.
— Ты его друг? — спросила она.
Пес кивнул.
— Тебя тоже мистер Лерман дрессировал? Пес кивнул еще раз.
— Меня зовут Салли, — сказала девочка. — Очень приятно познакомиться.
Пес еще раз кивнул, посмотрел на Уолдо и побежал прочь.
— Счастливого Рождества! — крикнула она вслед. Потом пристегнула поводок к ошейнику добермана и пошла домой.
— Ааай! — крикнул он.
— Сэм, тебе третий укол нужен? — спросила она.
— Просто больно, — сказал он хрипло. — Но это хороший признак. Означает, что оживают нервы.
Он несколько раз сжал и разжал кулак.
— Помоги мне сесть, — попросил он.
Она протянула руки, обняла его и потянула.
— Ого, ну ты и тяжелый, — сказала она, с усилием прислоняя его к стене.
— Кажется, все будет хорошо, — ответил он. — Сердце вроде бы стучит нормально.
— Но ты же вервольф! — сказала она.
— Атропином это не лечится.
— Но ты же вервольф! — повторила она снова.
— Да.
— Так какого черта тут случилось? Зачем был нужен атропин?
— Антидот для аконита, — ответил он. — Всегда держу его под рукой вот на такой пожарный случай.
— А что такое аконит?
— Яд такой, — объяснил он. — Ходили слухи, что за нами кто-то охотится…
— За вами? Есть еще такие?
— Ты не поверишь.
— Пожалуй, ты прав.
— В общем, я достал немножко атропина на случай, если какой-нибудь псих начнет швыряться в меня волкогубом. Собственно, это и случилось.
— Волкогубом? — спросила она, недоумевая. — Погоди. А где этот псих? Там какой-то фургон…
Она вскочила, подхватила пистолет и бросилась наружу.
— Мона, не ходи туда! — крикнул он ей вслед.
Через минуту она снова появилась в дверях, бледная как смерть, бессильно опустив оружие.
— Я пойду на улицу, меня тошнит, — сказала она заплетающимся языком. — Подожди здесь.
Когда она вернулась, он дышал без затруднений и сгибал и разгибал колени.
— Я эггнога привезла, — сообщила Мона. — И маршмеллоу. Вервольфы его едят?
— Не вижу, почему нет.
Он поднялся на ноги, зашатался, но устоял.
— Как ты узнала, что я в беде?
— Я не узнала. Ники как-то учуяла. Собачий телеграф, я так понимаю.
— Как ты поняла, что надо ее отпустить ко мне?
Она посмотрела ему в глаза. Все те же глаза Сэма.
— Я думаю, среагировала на какие-то звуковые ее сигналы, — ответила Мона. — Такое бывает при тесных отношениях.
Он взял ее руку в лапы и прижал к груди.
— Значит, это и есть твоя большая тайна, — сказала она, выходя вместе с ним из подсобки. — Все те ночи, которые ты проводил без меня, были ночами полнолуния. Ни разу не заметила.
— Не видел, как можно было бы это тебе сказать.
— Учитывая все обстоятельства, это вполне можно понять. Ты меня прости, что я сама столько времени не понимала.
— Сейчас Рождество. Мне кажется, вполне время для прощений. Причем обоюдных.
— О’кей.
— Собачки, игра закончена! — крикнул он.
Они подошли к нему, он присел, наклонился к ним.
— Спасибо, — сказал он. — Всем вам спасибо.
Хвосты застучали по полу.
— По клеткам! — распорядился он, и они разошлись по своим подстилкам. Он нажал кнопку, клетки закрылись.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});