Василий Кнежин - Игра в людей

— Меч что ли захватил? — Спросил я.

Оказалось, нет. Пока мы шли до места назначения, сверяясь с распечатанной картой, я много что услышал о ноже номер четыре, а также о том, чем он отличается от каждого из семнадцати ножей в коллекции Влада. Коллекцией это можно назвать с натяжкой: коллекционеры свои вещи берегут за стеклом, периодически доставая на свет божий и сдувая случайные пылинки. Влад своими ножами делает все, что можно делать куском заточенной стали, не вызывая при этом подозрение милиции. Он мне показывал, как надо бриться хорошо заточенным вакидзаси, что "намного лучше бритвы". А последний раз, когда я был у него в гостях, он заявил, что ножом можно есть суп. Я на слух не поверил, и Влад съел тарелку с супом дочиста.

— Еще раз о правилах. — Сказал я, когда мы проходили очередной ориентир в виде пятиэтажного желтого дома на краю перекрестка. — Находимся постоянно вместе. Как только увидим, что нас пытаются развести по отдельным залам, делаем крайне занятой вид и уходим. — Я дождался, пока Влад повторит мои слова и кивнет. — Ничего не есть и не пить у них. Ты перед выходом поел?

— Конечно! — На лице Влада появилась смесь гордости и смущения. — Извини, что оделся по-своему, но правила я помню. Это ж так интересно!

Я огрызнулся:

— Ты выглядишь так, словно приготовился сделать кувырок через голову, упасть на землю и открыть огонь по врагу.

Влад взмахнул своими огромными ручищами:

— Обидься еще.

Минут десять шли молча. Влад изображал чемпиона по броуновскому движению. Бегал с картой взад-вперед по улице, приставал к прохожим с целью уточнить, где свернуть. Энергии в нем как в электрической машинке с новыми батарейками, расходует почем зря. Он хочет быть самостоятельным и сильным, наставника все ищет, который бы смог его энергию в верное русло пустить. Хорошо, что мне удалось подбить его на общественно полезное дело, а то совсем бедняга киснет.

Мне бы его энергию. Так получилось, что силы у меня есть только тогда, когда разлитая повсюду энергия проникает в меня. Хождение по сектам — еще одно любимое дело, благодаря успешному выполнению которого жизнь наполняет мое быстро мерзнущее тело. Можно не проводить аналогий с фамилией, холод не физический. Просто где-то в груди есть огромная яма, связанная с окружающим миром каналом. Энергия жизни, или тепло, либо послупает в яму, либо вытекает из нее.

Мы свернули на перекрестке рядом с развалившейся церквушкой. Здание огорожено на десяток метров беззубым забором, затянуто зеленой сеткой и благочестиво забыто. Мы углубились совсем в глушь. Я не ожидал, что в Москве можно найти такую дремоту. Изогнутые больные деревья щекочут развалившиеся пятиэтажки. Под солнцем трещат валяющиеся то тут, то там доски и палки. Воздух затхлый, словно заблудился и медленно гниет. По изломанному временем и травой асфальту мы вышли к приземленному зданию, вытянутому вдоль тупиковой улицы. Кое-где сквозь красный кирпич лезет поросль, местам круглые запруды мха. Крыльцо скошено, рядом висит проржавевшая табличка "осторожно, сосульки!" Первые две гранитные ступени наполовину разломаны, будто взрывом. Я нырнул под козырек подъезда, подождал Влада, который пристально изучал выцветшие витражи на стеклах.

Я сказал:

— Если придется что-либо съесть или выпить, то идем в туалет и два пальца в рот.

Мое предложение Влад подхватил с энтузиазмом:

— Я сразу на них вызову. Будут знать.

Я поднес палец к звонку, но нажимать не стал. Спросил у Влада:

— Влад, скажи, зачем мы туда идем. Я что-то подзабыл.

— Ты и чтоб забыл? Это ты нихрена имена запомнить не можешь, меня то Васей, то Витей называл.

— Это было давно. Имя у тебя такое, созвучное.

— Было давно, но длилось целый год! — Влад вскинул брови, снова и снова удивляясь. Я шикнул на него. Он вздохнул, скосился в сторону и громко заговорил заученный текст. — Мы идем в секту ради тренировки навыков социального взаимодействия и внесения разлада в их структуру. Наши цели: изгой группы и скрытный лидер. Изгоя надо приободрить и сказать ему, что над ним здесь все смеются. Он и сам это знает, но уйти не может, сил не хватает. Когда мы ему это скажем, то в его голове что-то перемкнет… Ларион, я забыл, что именно перемкнет, не сердись.

С тайным лидером сложнее. Это человек, который хоть и подчинился влиянию главы, но в силах создать что-то свое. Надо ему также об этом намекнуть. Еще нам запрещено посягаться на самого лидера, потому что вызовем гнев всей организации. В итоге визита мы должны выбить из секты изгоя и тайного лидера.

— Какое будет препятствие на пути к цели?

Влад нахмурился, почесал затылок. Я сказал:

— Хочешь анекдот расскажу?

Понимая, что сейчас будет язвительное замечание, Влад зажмурился и замахал на меня руками:

— Погоди. Сейчас я вспомню…препятствие, которое мы должны преодолеть…

— Встретились, Влад, два мужика. Пошли в бар, выпили, и один спрашивает: "ты знаешь, чем дурак от умного отличается?" "Чем", — спросил тот. "Умный, когда думает, чешет лоб, а дурак — затылок".

— И второй тут же почесал затылок? — Мрачно осведомился Влад.

— Задницу он почесал! Влад, в любой группе есть хранитель традиций. Тот, кто знает о группе все мелочи: какая погода была на первом собрание, что ели и кто нажрался до зеленых чертей. Это препятствие не преодолевать это надо, а соглашаться и строить удивленное лицо. Хранитель традиций всю подноготную нам про группу выскажет, сильные и слабые места. Его надо разговорить, он — наша опора, именно от него получим поддержку. При условии, что будем правильно его слушать.

— Чего ты так завелся?

— Иди ты… в думательное место. — Прошипел я шепотом, словно нас могут подслушать. — И последнее, наиглавнейшее правило: в любую секту только один раз.

— В одну секту только раз. — Повторил Влад. — Честно говоря, я бы и одного раза заходить не стал, если б не тренировка. Как мы в тот раз кришнаитов отделали!

— Не только тренировка. С нами должны уйти как минимум два человека.

— А с хранителем что делать? Привяжется ведь.

— Его не спасти. Натура у него такая — привязываться и подчиняться…

Я потянулся к звонку, но рука замерла на полпути. Дверь открылась, в лицо пахнула прохлада кирпичного помещения.

— Я знала, что вы уже пришли. — Поприветствовала нас женщина. Морщины на лице говорят о своих пятидесяти, длинную юбку подпоясывал черный тряпичный ремень с белыми знаками. Рисовали от руки, знаки как один кривые и с заплывами краски.

Это та, от кого мы узнали о секте. Дала нам в метро "литература почитать". Как же ее зовут…