Уильям Блэтти - Экзорсист

— Да.

— Тогда иди, — Крис жестом указала на груду писем, — со всем этим разберемся завтра утром.

Шэрон встала.

— Хотя подожди, — Крис остановилась, о чем-то вспомнив. — Одно письмо нужно отправить сегодня же.

— О’кей, — секретарша взяла блокнот и приготовилась записывать.

— Мамм-ма-а! — это был уже настоящий вой.

— Подожди, спущусь сейчас, — Крис двинулась было из кухни, но остановилась, увидев, что Шэрон взглянула на часы.

— Ты знаешь, Крис, — вздохнула она, — мне пора заняться медитацией.

Крис поглядела на нее пристально, но подавила в себе раздражение. За последние полгода секретарша ее окончательно свихнулась на пути к обретению “внутренней гармонии”. Началось все в Лос-Анджелесе с самогипноза, а закончилось — буддийскими песнопениями: последние несколько недель дом был наполнен ароматом курений и безжизненным гулом заклинаний: “Нам мьохо ренге кьо” (“Нужно просто повторить эту фразу, Крис, только ее одну, и все твои желания сбудутся, все будет, как ты захочешь…”). Они неслись из комнаты Шэрон в самое неожиданное, а главное, неподходящее время, — чаще всего, когда Крис работала над ролью. “Можешь включать телевизор в любое время, — не так давно милостиво разрешила ей секретарша. — Не страшно. Он мне не мешает. Меня вообще никакой шум не отвлекает во время занятий.” Теперь настал черед трансцендентальной медитации.

— Ты действительно полагаешь, что это все принесет тебе пользу, Шэр? — спросила Крис нарочито бесстрастно.

— Я нахожу в этом успокоение.

— Отлично, — сухо бросила Крис; затем развернулась, пожелала Шэрон спокойной ночи и, уже выходя из кухни, пробубнила под нос: — “Нам мьохо ренге кьо”.

— Продолжай повторять это минут пятнадцать-двадцать, — напомнила та вдогонку. — Глядишь, и у тебя получится.

Крис чуть задержалась в дверях, чтобы как-нибудь с большим достоинством огрызнуться, но тут же передумала. Поднявшись в спальню дочери, она первым делом направилась к стенному шкафу. Риган стояла среди комнаты и глядела в потолок.

— Что там такое? — спросила Крис, роясь в одежде. Бледно-голубое, хлопчатобумажное. Она купила его неделю назад и повесила вот сюда.

— Какие-то странные звуки, — заметила Риган.

— А, знаю, что это. У нас там друзья появились.

— Хм? — девочка удивленно взглянула на нее.

— Белочки, крошка моя. На чердаке у нас появились белочки.

Дочь была брезглива, страшно боялась крыс, да и мышей тоже терпеть не могла. Между тем, платья действительно не было.

— Видишь, мама, его там нет.

— Вижу, вижу. Может быть, Уилли куда-то сунула его, когда прибиралась.

— В общем, нет его.

— Н-да; в таком случае, надевай “матросское”. Тоже очень красивое.

Они отправились в “Хот Шоп”. Крис заказала себе салат, но Риган мелочиться не стала: она съела суп, четыре булочки, жареного цыпленка и запила все это шоколадным коктейлем. А закончила пирогом с черникой и кофе с мороженым. “И куда, интересно, это все идет, — думала Крис, нежно поглядывая на своего тоненького, как тростиночка, ребенка, — в кости, что ли?”

Она закурила, склонившись над кофе; поглядела в окно. Темный, неподвижный Потомак будто застыл в ожидании.

— Спасибо, мам; было очень вкусно.

Крис обернулась к дочери и чуть не вскрикнула: все черты Ховарда явственно проступили вдруг на любимом лице. Такое случалось и прежде: может быть, когда свет падал под каким-то особым углом. Она перевела взгляд на тарелку.

— Пирог так и не доела?

Риган, похоже, смутилась.

— Еще ведь и конфеты были.

Крис затушила сигарету и улыбнулась:

— Тогда пошли.

Около семи они были дома. Карл с Уилли к тому времени тоже вернулись. Риган тут же бросилась в детскую заканчивать свое произведение, а Крис направилась за сценарием в кухню. Уилли заварила крутой кофе в открытой кастрюльке; вид у нее был озлобленно-мрачный.

— Привет, Уилли, как кино? Развлеклись немного?

— И не спрашивайте. — Та бросила в кипящее варево щепотку соли и чуть-чуть яичной скорлупы. Она, оказывается, хотела сходить на фильм с участием “Битлс”, а Карлу приспичило, как назло, увидеть что-то такое про Моцарта.

— Ужас! — она сама чуть не вскипела, уменьшая огонь. — И все этот болван!

— Что ж, очень тебе сочувствую. — Крис сунула сценарий под мышку. — Кстати, Уилли, ты не видела платье, которое я купила Риган на прошлой неделе? Голубой хлопчатник?

— Видела у нее в стенном шкафу. Сегодня утром.

— И куда ты его положила?

— Оно там.

— Ты его, случайно, не прихватила с грязным бельем?

— Оно там.

— С грязным бельем?

— В стенном шкафу.

— Его там нет. Я смотрела.

Уилли вперилась в свой кофе, поджала губы и готовилась уже что-то сказать, но тут вошел Карл.

— Добрый вечер, мадам, — он направился к раковине за стаканом воды.

— Расставил капканы? — спросила Крис.

— Крыс нет.

— Но ты их расставил?

— Я их расставил, конечно, но на чердаке чисто.

— Ну а как тебе фильм, Карл, понравился?

— Фильм потрясающий, — спина его, как и лицо, ровно ничего не выражала.

Крис направилась было к двери, напевая песенку “Битлс”, но в последний момент остановилась. Последняя попытка!

— Долго тебе, наверное, пришлось искать эти капканы, Карл.

— Нет, сразу нашел.

— В шесть утра?

— В ночном универмаге.

Боже!

Крис долго наслаждалась ванной, а когда пошла к себе в спальню за халатом, то обнаружила в стенном шкафу пропавшее платье Риган. Оно лежало смятое на полу. Что это оно здесь делает?

Этикетки не были сорваны. Крис задумалась на секунду, потом вспомнила: она ведь и для себя в тот день что-то купила. Все, наверное, вместе сюда и бросила.

Она отнесла платье в спальню Риган, расправила его на вешалке, убрала в шкаф. Взглянула мельком на детский гардероб. А ничего. Все очень мило. Смотри сюда, Рэгс, сюда, а не на папу, который ни разу даже не написал.

Крис закрыла шкаф, повернулась и ударилась ногой об основание письменного стола. Черт, больно же! Она потерла ушибленный палец и тут только заметила, что стол сдвинут со своего обычного места примерно на метр. Еще бы на него не наткнуться. Это, наверное, Уилли, когда пылесосила. Прихватив сценарий, присланный агентом, она спустилась в кабинет.

По сравнению с просторной, светлой гостиной, огромные окна которой ясно глядели в солнечный мир, кабинет казался тесной кельей: в самой атмосфере его было что-то заговорщическое. Кирпичный камин, чуть приподнятый над полом, стены, обитые дубом; если что-то и напоминало здесь о суетной жизни, так только бар, несколько ярких подушек и леопардовая шкура, раскинутая у самого огня на сосновом паркете. На ней-то и разлеглась Крис, привалившись плечом к основанию низенького дивана.