Клайв Баркер - Явление тайны

— Постой, — сказал Киссон. — Не уходи.

— Есть и другие пути к Искусству, — возразил Джейф.

— Нет. Только я остался. Остальные мертвы. Никто тебе не поможет, кроме меня.

Он попытался улыбнуться, но страх еще не прошел, и получилась кривая гримаса. Все для того, чтобы не выпустить жертву… чтобы получить его плоть и кровь. Нет уж, второй раз Джейф не попадется на эту удочку. Он попытался защититься от чар Киссона с помощью воспоминаний. Та женщина в Иллинойсе, однорукий в Кентукки, тараканы в номере мотеля. Это помогло — он смог добраться до двери и ухватиться за ручку.

— Не открывай, — сказал Киссон.

— Я ухожу.

— Извини. Я совершил ошибку. Я недооценил тебя. Мы ведь можем еще договориться? Я расскажу тебе все, что ты хочешь. Научу тебя Искусству. Я не могу им пользоваться здесь, в Провале. Но ты сможешь, ты уйдешь с ним обратно в мир. Только останься. Останься, Джейф! Я очень давно сижу здесь один. Мне нужно общество. Чтобы было с кем поговорить. И поделиться тем, что я знаю.

Джейф повернул ручку. Сразу же он почувствовал, что земля дрожит у него под ногами, и увидел слепящий блеск солнца. Кроме солнца, снаружи не было ничего.

— Не уходи! — услышал он крик Киссона и почувствовал, как что-то изнутри тянет его обратно в дом. Но, видимо, Киссон затратил слишком много сил, пытаясь завладеть его телом: чем дальше уходил Джейф, тем слабее становилась хватка.

Ярдах в ста от домика он оглянулся и увидел что-то темное, ползущее к нему по земле, как извивающиеся черные канаты. Он не собирался ждать, чтобы увидеть, какую еще шутку выкинет старый ублюдок, а сразу пустился бежать по собственному следу, пока не увидел стальную башню. Ее присутствие здесь заставляло думать, что когда-то эту пустыню пытались заселить. Чуть дальше он увидел и другие подтверждения этому. Там раскинулся целый город, лишенный, однако, не только людей и их автомобилей, но и любых признаков жизни, как наспех сколоченная декорация, ждущая съемок.

В полумиле оттуда волнение воздуха сигнализировало, что он оказался у границ Провала. Снова им овладело странное чувство, когда он не мог понять, движется ли он — и он оказался на другой стороне, под усыпанным звездами ночным небом.

Сорок восемь часов спустя в Санта-Фе, напившись вдрызг, он принял два важных решения. Первое — он решил не брить отросшую за последние недели бороду в память о своих поисках. Второе — все свои силы, все свои знания о тайной жизни Америки, все свои астральные способности он приложит к тому, чтобы овладеть Искусством (и черт побери Киссона со всем его Синклитом!), и лишь тогда бритва коснется его лица.

4

Сдержать обещанное им себе было не так-то просто. Уже той небольшой силы, которой он владел, проистекало немало приятного, от чего он теперь вынужден был отказаться, боясь растратить силу по пустякам.

В первую очередь ему предстояло найти соратника, который мог бы помочь ему в его поисках. Только через два месяца он нашел человека, как нельзя больше подходящего для этой роли. Это был Ричард Уэсли Флетчер, до недавнего времени один из самых известных специалистов в области биологических исследований, возглавлявший ряд научных программ в Бостоне и Вашингтоне; теоретик, каждое слово которого восторженно подхватывалось последователями. Но его талант пал жертвой пагубных привычек, в первую очередь — наркотиков, к нескрываемому удовлетворению некоторых его коллег. Когда все раскрылось, Джейф читал статью за статьей, где академическое сообщество в один голос глумилось над «смехотворными» теориями низвергнутого вундеркинда. Однако Джейфу не было дела до морального облика Флетчера. Его интересовали теории ученого, совпадающие с его собственными амбициями. Целью Флетчера было лабораторное создание живых организмов, как и Джейф, он считал, что богов можно обокрасть.

Найти Флетчера стоило немалых трудов, но Джейф не жалел сил и в конце концов отыскал его в Мэне, где он находился на грани даже не отчаяния, а полного умственного расстройства. Джейф был осторожен. Сначала он даже снабжал Флетчера наркотиками, которые тот не мог уже покупать на свои скудные средства. Лишь потом, пользуясь периодами просветления, он начал выказывать интерес к работе ученого. Он мягко, но неуклонно вел свою линию, и наконец огонь запылал. Флетчер поведал ему многое. Он сказал, что дважды приближался к созданию вещества, которое именовал Нунций, «посланник», но оба раза результат разочаровывал его. Джейф отпустил ряд замечаний на эту тему, почерпнутых из оккультной литературы, и сказал, что они стремятся к одной цели. Хотя он, Джейф, использует древний язык алхимиков и магов, а Флетчер — язык науки, они оба хотят подтолкнуть эволюцию, добиться создания искусственной плоти, а если возможно, то и духа. Флетчер, хоть и не вполне убежденный, понемногу поддавался уговорам Джейфа и наконец принял его предложение средств для продолжения работ. Джейф обещал, что теперь Флетчер будет работать не в душной обстановке академической зависти и постоянной нехватки средств, а в месте, надежно укрытом от посторонних глаз, обеспеченный всем необходимым. Когда же Нунций будет получен и его действие проверено, Флетчер выйдет из убежища во всем блеске славы, которой он достоин. Перед таким предложением трудно было устоять.

Одиннадцать месяцев спустя Ричард Уэсли Флетчер стоял на гранитных скалах тихоокеанского побережья и проклинал себя за то, что поддался увещеваниям Джейфа. Позади него возвышалось здание миссии Санта-Катрина, где он работал весь этот год. Великое Делание (как именовал его Джейф) было практически завершено. Нунций стал реальностью.

Заброшенная иезуитская миссия идеально подходила для такого ряда исследований, если бы не ряд обстоятельств. Во-первых, вынужденное сотрудничество с Джейфом. Во-вторых, смешение науки, известной Флетчеру, с чем-то другим, что и сделало возможным Великое Делание. И в-третьих, сейчас, в момент триумфа, он готов был своими руками уничтожить Нунций, прежде чем он попадет в руки человека, оплатившего его создание.

Но одновременно со стыдом и болью его охватило сомнение. Флетчер сознавал, что результаты удачного опыта очень редко удается скрыть и что любой другой теперь сможет с легкостью повторить эксперимент, поставленный ими — им и Раулем, — здесь, в калифорнийской глуши. Впрочем, они с мальчиком (он уже привык думать о Рауле, как о мальчике) могут еще, как воры, уничтожить всякие следы их пребывания в этом доме. Они сожгут все лабораторные отчеты и разобьют оборудование. Мальчик как раз разводил огонь перед зданием. После этого они станут над обрывом, взявшись за руки, и кинутся вниз, на острые камни. Прибой унесет их тела в океан, и огонь с водой очистят этот мир от них и от сделанного ими.