Таня Хафф - Проклятие крови

— Блокируя мне путь, ты жульничаешь, длиннорукий паршивец!

Ступени из желтого металла, головокружительно стремящиеся вверх по стене башни «Канадских новостей», были около трех с половиной футов шириной — достаточно, чтобы высокий человек мог ухватиться обеими руками за перила и таким образом принять часть нагрузки на мускулы верхней части тела. И, как бы ненамеренно, не позволять сопернику обойти себя.

Шестью площадками выше Вики внезапно ускорила шаги и проскользнула, оцарапав плечо о бетон, между Селуччи и стеной. Она бежала, перескакивая через две ступеньки разом, ощущая, что Майк наступает ей прямо на пятки. При росте в пять футов десять дюймов для нее оказалось легче взбираться двойными прыжками. К сожалению, для Селуччи, чей рост составлял шесть футов четыре дюйма, это тем более не составляло труда.

Ни один из них не остановился на первой площадке с питьевой водой.

Звук ударов подошв спортивной обуви по металлическим ступеням отдавался в замкнутом пространстве словно отдаленные громовые раскаты. Позже стенки из плексигласа, отгораживавшие бегунов от посторонних, начнут покрываться туманом, образующимся от дыхания сотен пар легких, но в это раннее утро линия горизонта над Торонто была видна безукоризненно, ясная до головокружения.

Впервые мысленно благодаря судьбу за почти полное отсутствие периферического зрения, не позволяющее понять, насколько высоко она поднялась над землей, Вики энергично пронеслась мимо второй площадки с водой. Осталось пройти еще три сотни футов. Никаких проблем. Ее лодыжки начали выражать протест, легкие горели огнем, но будь она проклята, если замедлит темп и даст Селуччи шанс обойти ее.

Из желтых ступени стали серыми, хотя первоначальный цвет все еще просматривался в тех местах, где бесчисленные ноги до дыр протерли верхнее покрытие. Они оказались на ступенях лестницы аварийного выхода на уровне ресторанов.

«Почти на месте...» Майк бежал так близко, что она буквально ощущала его дыхание на своих лопатках. Он достиг последней площадки на секунду позже ее. Один, два больших шага до распахнутой двери. На ровной поверхности длинные ноги позволили ему двигаться гораздо быстрее. Вики совершила отчаянный рывок у самого входа и вбежала в застеленный ковром холл.

Девять минут пятьдесят четыре секунды. Девять минут пятьдесят пять секунд...

«Как только справлюсь с дыханием, покажу ему». На миг Вики прислонилась к стене, задыхаясь; сердце стучало с такой силой, что вибрировало все тело, пот скапливался на подбородке и капал вниз.

Селуччи рухнул у стены рядом с ней.

Один из волонтеров подошел к ним с секундомером в руке.

— А теперь я должен измерить ваш пульс на финише...

Вики и Майк обменялись взглядами.

— Не думаю, — женщина умудрилась вдохнуть, — что мы... хотим... знать.

Хотя этап скоростного подъема с учетом времени был завершен, им предстояло подняться еще на четыре уровня, чтобы выйти на обзорную площадку, где и находился финиш забега.

— Девять минут и пятьдесят четыре секунды. — Селуччи энергично вытер лицо подолом футболки, и они снова направились к лестнице. — Не так уж и плохо для старой клячи.

— Это кого ты называешь старой, чемпион доморощенный? Не забывай, что я легко могу одолжить тебе пяток лет.

— Прекрасно. — Он протянул ей руку. — Я готов их взять прямо сейчас.

Вики заставила себя взобраться на следующую ступеньку, четырехглавые мышцы бедер заметно дрожали под тканью тренировочных брюк.

— Я хочу провести остаток дня, погрузившись в горячую воду.

— По мне, звучит неплохо.

— Майк?

— Да?

— Прошу тебя, когда в следующий раз мы полезем на башню «Канадских новостей», напомни мне, как я чувствовала себя сейчас.

* * *

Существа, подобные ему, никогда не видели снов, или, как он всегда думал, они утратили сны, так же как и лишились дней, — но вопреки этому впервые за четыреста пятьдесят с лишним лет он пробудился, храня в памяти отпущения, никак не связанные с его настоящей жизнью.

Солнечный свет. Он не видел его с 1539 года и никогда не видел солнце как золотой диск на лазурном небосводе, как мерцающий щит, распространяющий вокруг себя тепло и удовольствие.

Генри Фицрой, незаконный сын Генриха VIII, автор любовных романов, вампир, лежал в темноте, уставившись взглядом в пустоту, и размышлял о том, что же, черт возьми, происходит. Уж не сошел ли он с ума? Такое случалось с подобными ему существами. Они жили столь долго, что уже не могли выносить ночь, и в конце концов отдавались во власть солнца — и смерти. В таком случае не представляют ли эти воспоминания о солнце начало конца?

Он так не думал. Он чувствовал себя в здравом уме. Но может ли человек, теряющий разум, правильно оценить свое состояние?

— Это ведет в никуда. — Сжав губы, Фицрой выпростал ноги из-под одеяла и встал. Определенно, у него не было сознательного желания покончить с жизнью. Если в подсознании и блуждали подобные идеи, их следовало побороть.

Но воспоминания не исчезали. Они не оставляли его, когда он принимал душ, когда одевался. Сверкающий огненный круг. Закрывая глаза, Генри видел его образ через опущенные веки.

Его рука оказалась на телефоне, прежде чем он вспомнил: сегодня вечером она была с другим.

— Проклятье!

В течение последних двух месяцев Вики Нельсон стала для него необходимой. Он насыщался от нее столь часто, сколь позволяла безопасность, а кровь и секс сделали их отношения чрезвычайно близкими. Он, по крайней мере, считал их таковыми.

— Оотношения... Боже! Идиотское слово для конца двадцатого века...

Сегодня вечером он хотел только поговорить с ней, обсудить сновидение — если то, что он испытал, было всего лишь сном, — и страхи, возникшие в связи с этим.

Пробежав бледными пальцами по коротким рыжим волосам, он пересек свою квартиру и подошел к окну в гостиной, чтобы взглянуть на огни Торонто. Вампиры охотятся в одиночку, рыщут во тьме по одному, но когда-то они принадлежали к человеческому роду и, возможно, в глубине души все еще оставались людьми, что проявлялось время от времени в течение долгих лет жизни — они искали компаньонов, которым могли бы доверить истину о том, кем они были. Он нашел Вики, когда городу угрожал разгул насилия и смерти, рассказал ей всю правду и ждал, что она смогла бы дать ему взамен. Эта женщина приняла его таким, какой он есть, и Генри сомневался, что когда-нибудь она поймет, насколько редко такое встречается. Благодаря ей он с прошлой весны имел контакты со смертными чаще, чем за последнюю сотню лет.

От нее о его природе узнали двое других людей. Тони, простецкий малый, в определенных обстоятельствах разделявший с ним постель и кровь, и детектив-сержант Майкл Селуччи, отнюдь не молодой и отнюдь не столь примитивный, и, хотя ему было невероятно трудно признать существование вампиров, он был достаточно разумен, чтобы не отрицать то, что видел собственными глазами.