Ирина Щеглова - Проклятье русалки

– Ага, – согласился блаженствующий Пашка.

– Надо ее показать специалистам, – с сожалением вздохнула Маша.

– Каким еще специалистам? – опомнился Пашка.

Маша взглянула на него строго, отступила, отстранилась.

– Паш, ты что, не понимаешь? Это очень старинная, редкая находка, дорогая, потому что тут и работа ручная, и материал, историческая ценность, может, ей очень много лет, ее надо изучать, и она должна находиться в музее!

Пашка поскучнел:

– Вообще-то я тебе хотел подарить. Нашел на дереве, оно в ветках запуталось, безделушка, наверно, какая-нибудь девчонка местная носила и потеряла. Так что, расслабься, никакая это не историческая ценность.

– Тогда надо вернуть, – гнула свое Маша.

– Кому?! Мась! – опешил Пашка.

– Той, кто потеряла. Можно походить по деревне, поспрашивать местных.

– Мась, ты в своем уме? – Пашка остановился и уставился на нее, вид у него был несколько ошарашенный.

Маша запнулась, опустила голову, подумала: «Да, наверно, смешно ходить по домам и приставать к старухам: а не вы ли та девочка, у которой потерялся гребешок в одна тысяча шеварнадцатом году?»

– Так что же делать? – растерянно спросила она у Пашки.

– А что хочешь, – отмахнулся он, – хоть выброси.

Выбрасывать гребень было очень жалко. Он как-то уютно лежал в руке, гладкий, с длинными волнистыми зубцами, переливающийся всеми цветами радуги. «Удивительно, сколько же лет он провисел на дереве и совершенно не потускнел». Всю обратную дорогу Маша думала о находке и все-таки решила для себя, что при случае расспросит местных.

Когда они вошли во двор, Пашка сразу же унюхал запах блинов и с радостным воплем ворвался в избу.

Анна и Наташа уже накрыли на стол. Все давно проголодались, так что быстро расселись, Пашка нахально схватил верхний блин, Маша не успела ему помешать.

– Пашка, руки! – крикнула она. Он чуть не поперхнулся, вылетел во двор, где кто-то из ребят повесил старинный умывальник с подвижным соском. Маша лично проследила за тем, чтоб руки были отмыты дочиста, потом помыла сама и только после этого разрешила беспечному Пашке сесть за стол.

Утолив первый голод, ребята рассказали о своих похождениях, напоследок Маша показала чудесную находку. Гребень осторожно передавали из рук в руки, восхищались, удивлялись, и только Анна почему-то не прикоснулась к нему, взглянула хмуро и сказала только, что не любит всякую халяву, мол, за нее потом платить слишком дорого приходится. Маша смутилась. Но Анна вдруг улыбнулась, сменила тон и спросила:

– Покажете, где нашли?

– Да не вопрос. – Пашка жевал очередной блин и говорил с набитым ртом. – Хоть сейчас.

Но сейчас не получилось, потому что надо было убрать со стола, разобрать вещи, к тому же все устали, Наташкин Егор уснул, сидя на старом диване, Илья тоже клевал носом. Надо было всех устроить. И сам Пашка, объевшись, откинулся на стуле и стал так сладко и заразительно зевать, что Маша, глядя на него, почувствовала, как у нее сводит скулы и слипаются глаза.

– А давайте вечером пойдем на озеро, – предложила она, – посидим у костра, так хочется печеной картошки! Заодно мы вам покажем дерево.

– Отличная идея! – согласилась Наташа. Анна ничего не ответила, лишь молча кивнула.

Машу уложили на узенький топчан у печки. Она уснула мгновенно, как выключилась, и открыла глаза на закате.

У озера

Собирались долго, ползали сонными мухами по дому, натыкаясь друг на друга, никто не помнил, где и что лежит, перекликались, спрашивая друг у друга: «А посуду брать?.. Ты картошку взял?.. Народ, где все спички?.. Эх, надо было шашлычки замариновать!..»

Наконец собрались, вышли из избы и гуськом по узенькой тропинке направились к озеру.

Анна привела их к дощатым мосткам, довольно далеко заброшенным в воду. Илью удивил чистейший песчаный берег, он наклонился и прихватил пригоршню мелкого песка, пересыпал из ладони в ладонь, песок напомнил ему морской с широких пляжей Адриатики, куда он в прошлом году ездил с родителями.

Как такой песок мог оказаться здесь у лесного торфяного озера? Может, завезли? Ведь его совсем немного, как будто случайно приехала машина и выгрузила прямо на берегу, а потом люди утоптали, и получился пляж… Илья покосился на Машу, очень хотелось поделиться с ней своими наблюдениями, но она совсем не обращала на него внимания. Девушка о чем-то увлеченно говорила с Анной, кажется, опять расспрашивала о русалках и этой местной легенде о сумасшедшей, у которой русалка утащила парня.

Пашка, размахивая руками и перебивая всех, рассказывал о дереве. Компания побрела за ним, Илья нехотя поплелся следом. Всю дорогу он обзывал себя трусом и лузером, почему он до сих пор не поговорил с Машей. Надо было спросить у нее прямо – кто ей нравится, он или Пашка. Надо было признаться, что он любил ее еще там, дома, а не здесь, где лучший друг нагло уводит у него девчонку. Мысли одолевали, крутились, как осы, слетевшиеся на сладкое. «Все равно я с ней сегодня же поговорю! – решил для себя Илья. – И Пашке тоже скажу, так друзья не поступают!»

– Вау!

– Ух ты!

– Вот это да!

Услышал Илья и поднял голову, возвращаясь к реальности. Компания стояла под развесистым кряжистым деревом неизвестного вида, необхватный ствол, иссеченный глубокими морщинами древней коры, толстые нижние ветви росли почти горизонтально, сами больше похожие на стволы, причем почти лишенные веток. А дальше вверх поднимались другие, причудливо изогнутые, среди густой листвы торчали черные когти сухих веток, дерево действительно оказалось очень старым. Илья видел оливы, которым, по рассказам, было несколько сотен лет, у них были такие же дуплистые перевитые стволы и узловатые ветви, но ни одна даже самая древняя олива не смогла бы сравниться с этим деревом.

– По-моему, отличное место для костра, – заявил Егор, сбрасывая рюкзак на небольшой ровный пятачок-полянку недалеко от причудливого дерева.

Наташа уселась на нижнюю ветвь-скамью и как-то почти благоговейно погладила шершавую кору. Пашка снова полез на дерево и позвал с собой Илью. Илья хоть и злился на друга, но отправился следом.

Там, в самой гуще переплетенных ветвей, листвы и сучьев, Пашка указал место, где он нашел гребень.

– Девчонка какая-то потеряла. Видно, зацепился за ветки, – предположил он, – а Машка, прикинь, сразу заохала: старинный, древний, специалистам показать! Достояние государства, блин! Вынос мозга гребешком, – и он расхохотался.

– Гребень и правда старинный, – миролюбиво произнес Илья, – кто знает, сколько он тут провисел.

– Да не грузи, – отмахнулся Пашка, – обыкновенная пластмассовая побрякушка, не удивлюсь, если вообще китайская.