Олег Кожин - Темная сторона дороги

Какое-то время они ехали в полной тишине. Потом мальчишка тронул Артема за плечо:

— Я к маме хочу…

— Не мешай, я думаю.

— О чем? — спросила девушка с одним ухом.

— Кто-нибудь из вас пробовал с ним договориться?

— Ага, — кивнул спеленутый. — Наш кавказский друг, пока не сошел с ума, обещал, если его отпустят, привести десять человек. Без толку.

— Еды нам пока хватает, — донесся смешок.

— А что, если… — Артем оглянулся по сторонам, привстал. — Если поджечь паскуду? Есть у кого-нибудь зажигалка?

— Но-но! В салоне курить запрещено.

— Оно сделает с тобой то же, что и со мной, — объяснил спеленутый. — Это идеальный организм, понимаешь? Высший разум. Полностью контролирует и внутренние, и внешние органы, способен принимать любые формы и заниматься одновременно тысячью разных дел — следить за нами, куда-то двигаться, разговаривать и планировать ужин, завтрак и обед…

— Вот за что я его люблю. Он меня уважает.

— Сука прожорливая.

— И как… как часто… эта гнида… питается?

— Чаще, чем мы, — хмыкнул спеленутый.

— Оно — обжора, — подтвердил небритый.

Артем поежился.

— Боже, я через четыре часа должен уже был обедать лапшой китайской у себя на работе… Ненавижу этот вкус.

— ЗАЧЕМ ты говоришь об этом?!

— Пусть говорит, дорогая, — обратился к соседке спелетнутый. — Это то, что держит его мозги на плаву…

Артем прикрыл глаза. Офис. Контора. В конторе нельзя паниковать. Надо сосредоточиться. Надо думать. И думать быстро, пока тварь не проголодалась. А если она проголодается, то кто может поручиться, что не он станет ее следующей трапезой… А может, и пускай?.. Офис.

Офис. Стол. Монитор. Упаковка лапши. Залить кипятком. Накрыть крышкой. Подождать…

Будешь сам лапшой скоро, пока ждешь… Проклятие!

— А куда мы едем? — голос мальчишки, доносящийся словно издалека.

— Никуда… — глухой ответ. Неизвестно чей.

Офис. Лапша. Если кипятка налить слишком много, то лапша сильно разбухнет и начнет вываливаться из упаковки на стол…Что-то мелькнуло в сознании Артема. Что-то, похожее на озарение.

Нет, не то…

— Я к маме хочу…

Да пошел бы ты, пацан, вместе со своей мамой. Чего бы ей не проводить тебя в школу этим утром? Почему бы вам вдвоем не торчать на остановке, чтобы мне места в маршрутке не хватило? Чтобы я просто подождал следующую машину…

Офис. Скачанные в Интернете игрушки про снежного человека, убивающего пингвинов. Кто я сейчас? Такой же пингвин… Нет, не то, не туда мысли поползли опять. Ох уж эти мысли, как черви в банке, все норовят вылезти и плюхнуться на землю. Да я сам такой же червяк…

Офис. Что там еще? На столе?.. Пластиковый стаканчик вместо карандашницы. В него что попало запихиваем — степлер, две-три ручки, упаковка жвачки, скомканный бумажный шарик. Еще как-то попробовал, сам не знаю зачем, дырокол впихнуть…

— Левиафан, пусти меня к маме…

— Да иди уже, никто тебя не держит, — сиплый голос небритого.

— Не стоит. Мы пока сыты.

Пока сыты они, ешкин кот!.. Чтоб ты лопнула, тварь!

Лопнула?..

Офис. Пластиковый стаканчик. Лапша. Банка. Черви. Дырокол.

Артем открыл глаза.

— Если мы все равно умрем, то стоило бы умереть так, чтобы и этот монстр подох, вам не кажется?

— Не глупи, парень. Просто посмотри на меня, — спеленутый даже улыбнуться нашел в себе силы.

— Да, просто посмотри на него, — хихиканье спереди. Это кажется или в тоне чудища появилось что-то новое? Интерес?..

— Выхода нет.

— Он всегда есть. Только найти надо. Как в компьютерной игре, правда, малой?

Мальчик отупело посмотрел на Артема. После паузы почему-то шепотом ответил:

— В играх с большими монстрами от них бегают, потому что они большие. В какой-то игре было, что монстр почти жрет тебя. Но там надо что-то другое ему скормить, что-то отравленное или бомбу какую-нибудь…

— Точно. У тебя бомбы ненароком не завалялось в портфеле?

— Что вы смеетесь, страшно же…

— Конечно, страшно, малыш. Конечно, страшно. Только действовать надо быстро. Пока оно сыто. Понимаешь?

— Господи, ну зачем все это, ну этого же не может быть?

— Да заткнись ты, дура.

Артем решился. Легко вытащил из памяти до боли знакомую картинку офиса, уменьшил ее в своем воображении и повесил в рамочку аккурат так, чтобы она перекрыла лицо сидящего рядом школьника. Теперь Андрей стал почти всесилен. Теперь он был способен на все, с этой фотографией перед глазами.

Он схватил ноющий что-то про мамочку офис за тонкую руку, рванул сначала на себя, а потом резко вперед. Кто-то крикнул там, в офисе, но писклявый голосок был слаб и доносился из самой глубины, из-за двери в углу, рядом со шкафом. В шкафу на полочках папки с документами, формами, образцами… Потоки красного пролились из-под рамы, хлюпанье и хруст, женский вскрик сзади, какое-то копошение…

Не до этого сейчас. Это всего лишь шум из-за двери.

Офис. Контора. В конторе не обращают внимания на шум в коридоре.

Надо действовать быстро. Не отрываясь от таблиц и графиков.

Вместо небритого психа ничего и представлять себе не надо, он и так мерзок и противен. Артем вскочил (быстрей, быстрей, пока самого не засосало) и что есть мочи пнул ногой соседа слева — один, второй, третий раз, буквально вбивая, втаптывая его в стену машины, в мутно-желтое стекло, уже совсем не обращая внимания на все постороннее, на все то, что мешает действовать на пределе сил, четко и, главное, быстро.

Пол под ногами дрожит, все в салоне ходит ходуном…

— ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ, ТВОЮ МАТЬ?!

Дикий нечеловеческий вопль в два голоса. Безухая девица падает, ползет к Артему — жалкая, мерзкая тварь. Сзади нее поднимается нечто, ранее казавшееся человеком, а теперь на глазах обрастающее иглами и щупальцами. В голове у Артема проносится за долю секунды тысяча мыслей: так ты такой же, как и тот, что впереди, так ты тоже часть всего это дерьма, так ты попросту развлекаешься и следишь за мясом, а сам НЕ МОЖЕШЬ просто так схватить меня…

Офис. Фото, картинка в рамке. Пустое освещенное помещение. Стул. Стол. Монитор. Стаканчик, который рвется, потому что в него напихали слишком много всяких ненужных вещей и вещиц.

— Жри, падаль. Давись.

Артем схватил девушку с фотографией офиса в рамке вместо лица и что есть мочи швырнул в объятия ощетинившегося щупальцами чудища. Снова крики. Снова ошметки плоти и кровь во все стороны. Теперь самое главное осталось. Скорее! Нельзя ждать ни секунды.

Я — офис. Я — стул. Я — стол. Я — монитор. Я — пакет с китайскими макаронами. Я — шкаф с документами в углу. Я — степлер, разрывающий тонкий пластик.