Алексей Атеев - Город теней

Дальше шли ничего не значащие фразы, типа: «Опять снижены цены на ряд продуктов и товаров народного потребления. Слава товарищу Сталину!» или «Видел во дворе Клавку, подмигнул ей, она состроила пренебрежительную гримасу...»

Ниже шли жирные почеркушки, как если бы в перо попала волосинка и пишущий пытался ее убрать. Заканчивалась страница жирным чернильным отпечатком пальца.

На следующем листе записи были длиннее и имели более содержательный характер.

«На фронте все было просто и понятно: впереди враг, его нужно сокрушить. А теперь... Непонятно, чем заняться. Ни специальности, ни работы... Те крохи, которые имел, тают как по волшебству. Ладно, мать подкармливает, но у нее самой негусто. Говорит: иди работай. Но куда ?! Хотелось бы все же учиться. Может, на киноактера. Внешность у меня, как говорят, подходящая.

Ходил во ВГИК. Опоздал. Курс уже набран. Вообще отнеслись весьма прохладно, даром что фронтовик. Тут таких полно; в шинелях и гимнастерках без погон. Все рвутся в артисты.

В пивной встретил Леньку Ворона, с которым учился в одном классе. Ворон – это его кличка, а по-настоящему фамилия – Чернов. Поговорили «за жизнь». Темный он парень. Насколько я понял, не воевал. Не то в эвакуации кантовался, не то сидел. Прямо не говорит.

Опять с Вороном. Выпили по кружке пива и поллитровку. Водку покупал я. Узнал, что умею шоферить, предложил работенку. Нужно перегнать трофейный «Опель» из Балашихи в Москву. Вроде хозяин умер, а вдова машину продает. Согласился.

Ворон, похоже, уголовник. Как-то пригласил в Марьину Рощу на квартиру, или, как он выразился, «на хату». Я не возражал. Поехали на трамвае. Оказались в какой-то трущобе. Впрочем, только снаружи. Домишко на вид неказистый, а внутри почти роскошно. Ковры, картины, хрустальная люстра... И при этом сортир на улице и печное отопление. Собралось человек десять: шесть парней, включая нас, и четыре девахи. Не поймешь, кто хозяин. Командовал мужик лет сорока, но не владелец, это точно. Его все слушались, почтительно называли дядей Иваном, папашей. Пили водку и пиво, девки – вино. Еды – от пуза. Даже жареный поросенок имелся. И это в то время, когда все по карточкам. Когда подпили, заговорили на тюремном языке, который я плохо понимал, потом дядя Иван взял гитару и стал петь уголовные песни. Я в тот раз сильно напился.

Ворон в приказном тоне потребовал, чтобы я сел за руль «Опеля» и отвез их, в том числи и дядю Ивана, «на дело». «На какое дело?» – спросил я. «Лавочку продуктовую грабанем», – сообщил Ворон. Я отказался. Он стал нажимать, потом начал орать, достал финку, угрожал... Однако я не поддался, и он ушел, обматерив меня напоследок. Через два дня я узнал, что Ворона и остальных задержала милиция.

Устроился в артель, где валяют валенки. Работа грязная и малооплачиваемая. К тому же довольно тяжелая. Может, от грязи, а может, от излишних усилий вскрылась старая рана на руке. Загноилась... Из артели пришлось уйти... Сижу дома, мать ворчит.

Вот и Новый год! Встретил его дома. Идти никуда не хотелось, да и не в чем. Кроме гимнастерки, считай, надеть нечего. Старые одежки школьных времен малы, а на новые нет денег. Пригашали девчонки из класса. Говорят: приходи. Будут все, кто остался в живых, а погибло из нашего класса пять парней и одна девушка. Особенно жаль дружка моего Ваську Морковина. Убило его, бедолагу, под Кенигсбергом. Так никуда и не пошел.

От тоски даже немного поплакал. Выпили с матерью по сто грамм из заветной бутылочки и на боковую».

Жора отложил тетрадь и поднялся с дивана. Левая нога затекла, он потоптался на месте, расслабляя ее, потом прошлепал на кухню и принялся за песочное печенье.

Хрумкая, он размышлял о прочитанном. Конечно, довольно интересно читать записки очевидца тех угрюмых лет, но про Лиходеевку пока ничего не встретилось. Ладно, продолжим.

«Началась весна. В моей жизни почти ничего не изменилось. Постоянной работы нет. Перебиваюсь случайными заработками. Раздумываю, куда буду поступать. Не оставляю мыслей о кино. А может, лучше на инженера? Мать твердит о педагогическом, но учителем я быть не хочу. И в медицинский особой тяги нет. Или в автодорожный податься ?

Вчера увидел налепленное на углу дома объявление: «Интеллигентному работнику умственного труда требуется водитель на личный автотранспорт». Я сорвал бумажку и тут же отправился по указанному адресу. Встретили меня довольно прохладно, хотя и вежливо. Хозяин, «интеллигентный работник умственного труда», расспросил меня подробно, умею ли водить, где работал до этого. Похоже, я ему не особенно понравился. Одет непрезентабельно, и вообще... Попросил оставить адрес. Ушел, даже не особенно расстроившись.

Через неделю пришло письмо. Меня приглашали явиться по адресу работодателя. Пошел без особой охоты.