Александр Бушков - Рельсы под луной
И чутье подсказывало, что нас-то, скорее всего, и пустят в дело. А впрочем, никакое это не чутье, а военный опыт. Не первый год воевали. Это же азбука: что делать, если противник оторвался от наступающих на неизвестное расстояние, и неизвестно, где он вообще? Разведку посылать, конечно.
А потому я ничуть не удивился, когда меня вызвал майор Гореликов и сказал:
– Лейтенант, возьмешь пару-тройку своих орлов. Задача будет следующая…
Задача оказалась чуточку не той, как я, такой стратег, поначалу решил. Предстояло не просто выяснить, где находится противник, а выйти к конкретной точке…
Километрах в десяти отсюда был мост. Судя по фотоснимкам авиаразведки – вполне себе капитальный, способный выдержать и танки, и прочую бронетехнику, а это для нас оказалось чертовски важно: мост этот – единственный такой на протяжении доброй сотни километров. Вот только последние снимки были сделаны месяца три назад, когда мост был еще в немецком тылу, а как с ним обстояло сейчас – никто знать не знал. Немцы, понимая его важность для нас, могли и подорвать. Но, с другой стороны, отступали так быстро и приказ на отход получили, как стало известно, внезапно… Могли и не успеть. В этом случае карта для нас ложилась козырная: не тратить черт-те сколько времени на устройство переправ, а воспользоваться готовеньким.
Я отобрал троих, и мы пустились в путь. Причем в совершенно шикарных условиях: не ножками топали, а мчали на специально выделенном «Виллисе» с отличным, как нас заверили, водителем. Сложившаяся обстановка позволяла. По нашим меркам, это была прямо-таки царская роскошь: разведка, знаете ли, большей частью своими ножками, а то и на пузе…
Впятером в «Виллисе» тесновато, да вдобавк мы на всякий случай прихватили «МГ» с полудюжиной малых магазинов для ручняка. Очень нужная в хозяйстве вещь. Когда идешь за «языком», такую штуку с собой не потащишь, а вот для той задачи, что перед нами была поставлена, хороший пулемет был в самый раз. Мало ли что… Не немцев следовало опасаться, а поляков… С польской «партизанкой» черт обе ноги сломал бы: аковцы были заранее против нас, но одни устраивали нападения и диверсии, а другие держали нейтралитет. Были еще те, что за нас, были этакие, что непонятно кто, были украинские националисты, опять-таки всяких разновидностей, бродили белорусские «дубровники», та еще сволочь… В общем, компот с сухофруктами, солидолом и гайками. Особист ситуацию характеризовал очень матерно, и я с ним вполне соглашался. Правда, он заверял, что по эту сторону реки на полсотни в округе нет никаких банд или отрядов – немцев тут скопилось много, и ушли они слишком быстро, так что никто другой не успел бы заполнить пустоту, которой природа не терпит. Хотя сам особист соглашался, это – в теории. А на практике бывает по-всякому, какая-нибудь прыткая компания могла и подсуетиться. Ну, да мы не дети малые, ага…
Значит, километров десять до моста, за мостом километрах в трех польский городок с непроизносимым названием. А это уже совсем хорошо. Населенный пункт – как известно, источник информации, не всегда ценной и важной, но всегда – какой-никакой. С польским, правда, у всех у нас обстояло сквернейше, зато с немецким гораздо лучше, а мы уже убедились, что среди поляков немало знающих немецкий.
И помчал наш героический «Виллис» в полную неизвестность. Впрочем, нельзя сказать, чтобы так уж особенно помчал – двигались мы не по широкой немощеной дороге, а по обочине, по дикой траве, а значит, без особой спешки, посматривая, как бы не ухнуть в яму. Соваться в таких условиях на дорогу, особенно немощеную – нема дурных. Это серьезный мост серьезно минировать придется долго, а вот поставить мину на дороге для опытного сапера – пара пустяков. На этих десяти километрах по врожденной своей пакостности гансы могли зарыть этого добра несчитано. А нам хватило бы и одной…
Ну, и рация у нас была. Окажись мост цел, по нему тут же рванул бы батальон самоходок, а следом – пара батальонов пехоты на «студерах» и артиллеристы. Словом, силы, достаточные для того, чтобы в случае чего укрепиться и дать время переправиться достаточному количеству войск. Сапера нам предлагали, но мы отказались – с сапером мы эти десять километров продвигались бы часов несколько, а оно нам надо? Оно никому не надо. Так что – по обочине, глядя в оба, полагаясь на Фортуну…
Пейзаж был ничем не примечательный: дорога, негустой лес с обеих сторон… Скука. Даже не скука, а некая унылость окружающего: небо густо-серое, так что солнышко даже тусклым огоньком не проглядывает, время к вечеру, сумерки начинают сгущаться помаленьку, в лесу, хоть он и негустой, уже ничего рассмотреть нельзя. И таращились мы по сторонам в оба, все, кроме водителя: такая вот погодка – самое распрекрасное время для того, чтобы, укрывшись за деревьями, подстеречь одинокий «Виллис», который в окружающей мертвой тишине за версту слышно…
Честно говоря, тоску навевала эта сумеречная серятина – ну, да нам некогда мерихлюндиям предаваться, мы на боевом задании, и сумраком со сгущавшимся в лесу белесым туманом нас не особенно и смутишь. Главное, следить, чтобы из этого тумана не объявилось нечто непотребное по наши души – все равно, с коронованным ореликом на шапке, или с трезубом…
В полном соответствии с картой дорога круто заворачивала вправо – а потому водитель сбросил скорость изрядно – за крутым поворотом, случается, тебя и ждут с самыми нехорошими намерениями…
И тут – нате вам! Опа!
Нет, там не оказалось никакого такого комитета по торжественной встрече с парой пулеметов на изготовку. Примерно в полукилометре впереди стоял целехонький мост, текла река, унылая, серая, в цвет окружающему…
А метрах в пятидесяти от нас, на той же обочине, что и мы, стоял обмундированный человек. И, завидев нас, ровным шагом пошел навстречу.
Я сказал своим тихонечко:
– Орлы, ждем сюрпризов…
Ну, орлов не было нужды учить: Паша Гонтарь повернул пулемет налево, Олег автомат изготовил для стрельбы направо, а Малыш без всяких дипломатических церемоний взял идущего на прицел, весьма демонстративно. Мало ли что. Может, он здесь выставлен зубы заговаривать, пока по лесу к нам крадутся…
Машина встала. Мишень получилась роскошная – ну да что ж тут поделаешь… Неизвестный сей прекрасно видел, что взят на прицел, но шагал, как ни в чем не бывало. Хорошо шагал. Выправка чувствовалась. Польский офицер в полной довоенной форме – шинель без морщинки, портупея сидит идеально, как и фуражка, знаки различия начищены, одной рукой придерживает саблю, другой отмахивает – фасон есть, ничего не скажешь, лицо спокойное, словно это и не в него целят из пистолета-пулемета Судаева. Черт его знает, кто он там по званию, я в их довоенных званиях не разбирался совершенно, но вряд ли генерал или даже полковник – молод…
Ну, мы тоже при нужде фасонные мальчики, не простяга-пехотушка, хоть она и царица полей… Я спрыгнул наземь, одернул гимнастерку, поправил фуражку. Конечно, по многим статьям я ему проигрывал: я, конечно, был не в мятом и рваном, разведка как попало не ходит, но все равно, я-то был в повседневном, с полевыми погонами, а у этого фертика вид скорее парадный. Ну да переживем. Немцев, как-никак, гонит не он, а мы, от этого и будем плясать…
Остановился он шагах в трех от меня, приставил ногу и по своему манеру этак четко кинул два пальца к козырьку:
– Капитан Мартин…
Это-то я без труда понял – а вот фамилию его не смог бы повторить и под угрозой военного трибунала. И не запомнил даже.
Сочетания букв такие, что язык своротишь…
Ладно. Если с нами по-хорошему, то и мы не кусаемся… Козырнул я как мог четче:
– Лейтенант Иванов! – Не стал я ему говорить настоящую фамилию, к чему? И продолжаю уже по-немецки: – Пан капитан, я не понимаю по-польски. Может, вы говорите по-немецки?
А про себя думаю: это что же, аковцы городок заняли? Прежде за ними таких подвигов не числилоcь, но мало ли как в жизни оборачивается? Осложнениями попахивает… Капитан преспокойнейше отвечает:
– Говорю. Смею думать, неплохо.
Отмечаю, что произношеньице-то у него лучше моего: очень может быть, изучал серьезно, с преподавателями, а не так, как я, грешный, на войне школьные знания с грехом пополам собирал, с пленными говорил, словари долбил… Пока я замешкался, он продолжает:
– Я так понимаю, пан лейтенант, вы направлены в разведку?
– Совершенно верно, пан капитан, – отвечаю я, словно заправский дипломат. – Мне нужно было выяснить, цел ли мост… теперь вижу, что цел. Еще мне приказано установить, где немцы.
– Немцы уже очень далеко отсюда, – отвечает капитан. – Не могу сообщить вам точного расстояния, поскольку его не знаю, но они, без сомнений, довольно далеко. Ваши войска, конечно, пойдут по мосту?
– Конечно, – отвечаю я. Не выдавая тем самым никаких военных тайн – любой же догадается, что при наличии исправного моста войска по нему и пойдут, а не вплавь кинутся…
