Эдвард Кэри - Заклятие дома с химерами

— Я упала.

— Это я и сам вижу.

— Ты поможешь мне? — спросила я. — Пожалуйста, помоги мне выбраться. Думаю, я могла что-то сломать.

Он стоял передо мной, пуская дым из трубки и качая головой. Внезапно он остановился и присмотрелся ко мне повнимательнее. Он даже протянул руку и приподнял прядь моих волос.

— О… боже!

— Что? — сказала я. — Что? Что?

— Я только что понял, кто ты.

— Нет, я не… о ком бы ты ни думал… Я не она. Я служанка. И да, воровка тоже.

— Ты ведь не здешняя, не так ли?

— Нет, нет, я пытаюсь выбраться отсюда. Ты мне поможешь? Пожалуйста, помоги.

— Нет, я не могу тебе помочь. Подставка для гренок, принеси мои туфли!

— А я так надеялся отдохнуть, сэр.

Из-за джина Роуленд Коллис казался очень расслабленным. Ссутулившись, он ушел и вскоре вернулся с парой лакированных штиблет.

— Надень их на меня.

Роуленд Коллис подчинился.

— Ты уходишь? — спросила я.

— Ухожу, чужачка. Ухожу!

— Пожалуйста, помоги мне! Пожалуйста!

— О, я приведу помощь довольно скоро. Сторожи ее, Подставка, а когда я приду, вернись на свое место и ни звука. Я вознагражу тебя за хлопоты.

— Две бутылки! — сказал Роуленд Коллис.

— Как минимум.

Щеголь подошел к двери, вынул ключи и отпер все замки. Он начал открывать дверь, и кто-то тут же просунул в нее ногу, чтобы не дать снова захлопнуть.

— Кто там? — крикнул красавчик. — Кто ломится ко мне в дверь? Назад, или я тебя вздую!

Я узнала туфлю в двери. Это была та самая туфля с царапиной, которую я видела в гостиной. Узнала я и брюки, а затем и их владельца.

Клод.

— Клод! — вскрикнул красавчик.

— Клод! — закричала я.

— Роуленд Коллис, — уныло протянул Роуленд Коллис. — Вот как меня зовут, если это кому-нибудь интересно.

А затем Клод ударил парня с медалью сковородкой. Моей сковородкой.

21 Универсальная затычка для ванны

Повествование Клода Айрмонгера продолжается

Я вхожу

Я ударил Муркуса. Я с ненавистью ударил его сковородой кузины Гастрид (мистер Гарни). Удар был сильным, и Муркус упал на пол, схватившись за свою красивую голову. Мне стало хорошо, я честно признаю это. Я был счастлив. С этим ударом моя ненависть немного ослабла.

— Это, — сказал я, — за Туммиса и Хилари Эвелин Уорд-Джексон. Но этого мало. Сколько ударов ни нанеси, их все равно будет для тебя мало, Муркус. Всех побоев мира, всех пинков земного шара было бы для тебя недостаточно, Муркус.

— Пожалуйста! — завывал тот. — Моя голова! У меня идет кровь! Ты убьешь меня!

— Думаю, я действительно так сделаю, если ты немедленно не заткнешься.

— Клод! Клод! — закричала Люси из камина.

Я вытащил ее. Что они с ней сделали? Она была вся исцарапана и перепачкана кровью и сажей. Она выглядела очень жалко, но все же это была она. Передо мной стояла самая что ни на есть Люси.

— Люси Пеннант, наконец-то! Ну и набегался я из-за тебя!

— Из-за меня, Клод? Почему?

— Я обегал весь дом, начиная с гостиной с красным диваном. Я бы никогда тебя не нашел, если бы ты не нашла бабушку. Она подняла такой шум, что даже я его услышал. Все эти слуги бросились к ней, а затем ты исчезла в дымоходе. Я прикинул, с какими каминами может соединяться этот дымоход, и решил заглянуть к Флиппе и Кросспину, но затем услышал голоса за этой дверью и предположил, что ты у Муркуса. Я услышал, как Муркус сказал, что собирается уходить, и притаился у двери. Дождавшись, когда он начал ее открывать, я просунул туда ногу, и тогда в дело вступила сковородка, мистер Гарни, которого я почему-то нашел в гостиной под диваном. Но, как бы там ни было, я здесь, Муркус здесь и ты здесь. И Сесили Грант, туфля Борнобби, и Генриетта Найсмит, и Малышка Лил тетушки Луиссы каким-то образом тоже оказались здесь. А это кто такой? Я никогда его раньше не видел.

— Подставка для гренок, — всхлипнул Муркус. — Но прошу тебя, не говори никому.

— Это Роуленд Коллис, Клод, — сказала Люси.

— Я — Роуленд Коллис, Клод, — сказал странный парень.

— Он — Предмет Муркуса, каким-то образом превратившийся в человека из плоти и крови, — сказала Люси.

— Роуленд Коллис! Но как он может… как они могут быть… вместе! Это бессмыслица.

— Мы понятия не имеем, — простонал Муркус. — И кто бы знал, как мне хочется, чтобы все было по-другому. В виде подставки для гренок он был гораздо лучше. Как бы мне хотелось, чтобы он снова ею стал! Он был замечательной подставкой для гренок, но превратился в совершенно равнодушного человека. Бабушка сказала, что со временем он должен снова стать куском серебра, но он не стал и теперь изводит меня день за днем. Из Филчинга приезжали доктора, особые доктора, но они были бесполезны — никто не смог превратить его обратно в подставку. Скоро, очень скоро я получу брюки и женюсь на моей Хоррит. Но что она скажет, увидев такую подставку?

— Но это же чудесно! — воскликнул я. — Лучшую новость и представить сложно!

— Это ужасно, — возразил Муркус. — Сложно представить себе худшую новость.

— Это значит, — снова воскликнул я, — это значит, Джеймс Генри Хейворд, моя дорогая затычка, что скоро ты сможешь вернуться в этот мир. Это значит, что есть способ разорвать порочный круг. Как, Муркус, как ты это сделал?

— Я ничего не делал, — сказал тот. — Я лег спать, как и всегда, а утром на месте моей подставки… в общем, моей подставки не было, а вместо нее было это. Представляете, каким это было для меня шоком?

— Но ты должен был сделать что-то необычное. Думай, Муркус, думай!

— Говорю же, ничего необычного не было.

— Должно было быть.

— Не было вообще ничего.

— Думай, Муркус! — прикрикнул я. — Может, мне опять взяться за сковородку? Это поможет, как думаешь?

— Да, возьмись за сковородку, — сказал Роуленд. — Возьмись за нее хорошенько. Это точно поможет.

— Пожалуйста, пожалуйста, Клод! — умолял Муркус.

— А ты делал что-нибудь, Роуленд Коллис?

— Не помню, правда.

— А ты помнишь, как это — быть подставкой для гренок?

— Не помню. Правда.

— А ты можешь вспомнить, кем ты был до того, как стал подставкой?

Он немного подумал и сказал с грустью в голосе:

— Не могу. Увы. Правда не могу.

— Возможно, я к тебе еще зайду, Роуленд. Попозже.

— Можешь одолжить мне сковородку? — спросил тот.

— Не давай ему ее, Клод, пожалуйста, — взмолился Муркус. — Ты так хорошо выглядишь в брюках. Так внушительно.