Юля Лемеш - Дозвониться до небес

Она не отвечала. Арсений осторожно сделал шаг вперед. Дверь машины распахнулась еще шире, и на землю выпало тело незнакомой почти голой девушки. Арсений отшатнулся, поскользнулся и снова грохнулся в лужу. Которая успела образоваться в дорожной колее. Пистолет шлепнулся в воду. Мертвый мужик покачнулся, и на миг почудилось, что он жив. Арсений судорожно искал оружие, ему казалось – сейчас снова придется стрелять. Стало по-настоящему страшно. Он боялся подойти и проверить пульс у убитого. Память подбросила теле-истории, в которых после выстрела в голову жизненно важные центры мозга могли оказаться не задетыми. Казалось – проще еще раз выстрелить, но Арсений не знал, стреляют ли мокрые пистолеты. Вроде бы Вовкин брат утверждал, что еще как. Проверка показала, что он не соврал. По всей видимости, теперь у мужика не было ни затылка, ни лица. Одни уши, но они ему без надобности. Арсений облегченно вздохнул – проверять пульс у человека с ушами вместо головы не было никакой необходимости. Оставалось узнать, в каком состоянии девушка. Пора ее успокоить.

– Эй! – позвал Арсений наугад.

Она валялась прямо перед ним. Лица было почти не видно. По идее, не мешало бы вернуться к елке, достать из рюкзака фонарик, но рассматривать ее в подробностях не было никакого желания. Арсений снова вспомнил, как в кино проверяют пульс, трогая горло. Наклонился, прикоснулся пальцами. Шея на ощупь казалась резиновой. Пульса не было. Арсений чиркнул зажигалкой. Испугался неживых глаз, смотрящих прямо на него. Потом подобрал упавшую зажигалку и снова посмотрел на то, что недавно было живым. И сразу понял, что все напрасно – кровь расползалась по ее животу, из которого наискось торчал нож с черной пластмассовой ручкой.

Первым порывом было вытащить нож, как будто он еще причинял ей боль.

Второй порыв – желание прикрыть мертвую наготу.

Он жутко выл. Ему казалось, что он только что потерял самого родного человека на свете. Свою единственную любовь. Свою девочку.

Преодолев отвращение и ужас, Арсений достал из машины скомканную одежду. Топик, юбку, похожую на шарф. Этим ничего не прикрыть. На водительском сиденье кроме покойника оказалась спортивная белая куртка. Сойдет. Психанул, оттолкнул почти безголовое тело и рывком выдернул куртку. Мужик скалился выбитыми зубами и вонял дерьмом.

Кое-как накрыв девушку, Арсений вспомнил, что положено закрывать покойникам глаза. Но еще раз прикоснуться к ней так и не смог.

Его трясло так, что зубы стучали.

Ему не пришло в голову вызвать милицию, позвонить в скорую помощь. Кому тут помогать?

Он нашел свой рюкзак, взял велик за руль и побрел к трассе. До этого он и не замечал, насколько усилился дождь.

«Ливень сильный – все следы смоет», – утешал он себя.

На трассе было светлее и не так страшно. Машины пролетали мимо на громадной скорости, окатывая Арсения водой с ног до головы. Смывая грязь, сопли и слезы.

Теперь момент, с которого начался весь этот кошмар, задуманный как подвиг, казался ему уютным островом.

Он хотел домой. Под горячий душ. Выспаться так, чтобы опухнуть.

Убирать велик в сарай не было ни желания, ни сил. Арсений затащил его прямо в прихожую. На полу остались грязные следы.

«А с телефонным номером бабка была права», – снова вспомнил он.

Его успокаивала мысль, что маньяк больше никого не убьет. Благодаря ему, Арсению.

Мыш в подвале без всякого предупреждения прекратил свои упражнения с сухарем. Стало совсем тихо. Арсений сначала обрадовался, но потом сообразил, что привычный звук немного успокаивал нервы. Выругался. Нашел в хлебнице несколько сухих горбушек. Открыл подвал и метнул их с пожеланием:

– Жри, дорогой товарищ!

Когда он добрался до кровати, из-под пола доносился знакомый звук поедания сухаря. Деятельный мыш вовсю наслаждался подношением.

– Оля. Я отомстил.

В голове больше не было ни звона, ни зова.

А если у вас есть все подозрения на порчу специально сделанную, надо непременно вымести весь сор из дома, но не просто так, а двигаясь к входной двери. И чтоб сразу этот поганый мусор вон из дому выкинуть, не трогая его руками. Кстати говоря, часто отмечаемый бонус – коли в доме кто спиртное пил без удержу – пить перестанет. Почему – непонятно.

Глава 28

Я идиот! Убейте меня!

Как выяснилось, некоторые поступки, вроде собственноручного убийства, разъедают психику, как кислота. Если случайно убиенных старушек Арсений воспринимал как дебильное стечение обстоятельств, недалеко ушедшее от естественной смерти от старости, то на этот раз все было совсем иначе. Два выстрела в человека, пусть даже злодея, обеспечили Арсению такую встряску мозгов, что он словно прозрел.

«По сути, я уже рецидивист. Две старухи плюс маньяк. Многовато получается. В плюсе – телефонный номер. Который поможет мне реабилитироваться».

Арсений бродил по дому и размышлял.

Две мобилки – это не просто так. Это проблеск гениальности! А если набрать одновременно номер на обоих телефонах, то зло компенсируется добром. И никто не пострадает. Теоретически. На практике – будем считать, что пистолет пошел на пользу. Однозначно добрый поступок. Не совсем удачный, правда… И еще – в голове маячило какое-то школьное правило из математики, минус на плюс равняется чему? Арсений напрасно напрягал память – глубинный смысл ускользал от его понимания.

«Наверняка это неважно», – твердо решил он и перестал думать на математическую тему.

И без нее было о чем задуматься. Он не хотел признаваться, что неудача полностью на его совести. Искал себе оправдания. Находил тоннами, но легче не становилось. Девушка все-таки погибла. И Арсений не смог ее спасти. Как и Олю. Осталось привыкнуть к этой мысли.

«Ладно. Все равно я молодец. Герой! Не каждый так сможет. Я – сильный, волевой мужчина. Я – крутой. И почему мне, крутому, так фигово?»

Он покосился на кладовку, где в обувной коробке лежал пистолет.

«Приступим. Две трубки. Два звонка. Одновременно. Так. Кладем на стол рядом, чтоб меня услышали оба сразу. Блин горелый».

Арсений вытер пот со лба и посмотрел на свои трясущиеся руки. Адреналин пер лавиной. Успокоил нервы с помощью нехитрых упражнений типа приседаний. Порадовался, что его никто не видит. Зрелище еще то – одинокий потный придурок, пляшущий вприсядку по комнате. Против воли вырвался мерзкий смешок. Попытался скопировать народных танцоров, приседать с выбросом ноги. Грохнулся. Лежал на боку, дрыгая ногами. Нервный смех вырвался на свободу. Испугав мыша, который притих в подполе. Отсмеявшись, выкрикнул:

– Ух ты! Ах ты! Все мы космонавты! А делать что-то надо! – напоследок заорал Арсений, сел, обхватил голову руками.