Виталий Вавикин - Вендари. Книга третья

– Ты называешь это службой? – скривилась Ясмин, впуская новую вудуистическую королеву болот в свой дом.

Аламеа пропустила колкость мимо ушей, прошла в гостиную, огляделась, спросила, нравится ли Ясмин новый дом.

– Я не хотела убивать твоего отца, – сказала Ясмин.

– Я не обижаюсь, – отмахнулась Аламеа. – Знаешь, как говорят: король мертв, да здравствует королева.

– Ну, если тебе от этого легче… – Ясмин нагло разглядывала следы укуса на шее своей гостьи.

«Да, друзьями мы с ней точно не станем», – подумала Аламеа, не подозревая, что эта девочка способна читать ее мысли. Они обменялись парой ничего не значащих фраз, а затем, совершенно неожиданно, Ясмин сказала, что бывший парень Аламеа, голубоглазый Аполлон, был охотником.

– Его привела сюда старая слуга по имени Гедре. Твой отец задержал ее и хотел допросить, когда… – Ясмин сложила руки на своем внушительном животе. – Когда сила, заключенная в моем ребенке, уничтожила дом и всех, кто находился в нем.

– Скендер был охотником? – недоверчиво спросила Аламеа, не в силах оторвать взгляд от живота Ясмин. – И как… как, черт возьми, ты это узнала? Я жила с ним не один месяц, а ты увидела лишь однажды и…

– Я могу читать мысли, – сказала Ясмин. – Как старые слуги, знаешь? Только лучше, чем большинство из них.

– Вот как… – Аламеа недоверчиво заглянула ей в глаза.

– Я могла читать мысли и до того, как забеременела от вендари, – сказала Ясмин, прочитав ее мысли.

– Вот как… – снова протянула Аламеа, начиная чувствовать себя крайне неуютно в этом доме с этой беременной девочкой.

Во что она верит? На что надеется? Чему радуется? Ее могут хоть сто раз назвать королевой вуду – это не будет ничего значить. Иллюзорный титул. Иллюзорная вера. Всего лишь мишура и декорации для заработка. Ни один дух лоа не появится, хоть молись Папе Легбе всю жизнь. Глупая вера для недалеких и забава для туристов. Ничего больше. Шоу, где реален лишь петух, который носится среди трясущихся в экстатической пляске людей с отрубленной головой, заливая белые платья необразованных чернокожих женщин своей кровью. И кому нужна корона этой африканской диаспоры в Луизиане, когда рядом есть настоящие чудеса и реальные кошмары? Вендари, древние слуги, сверхлюди, нерожденные дети, способные уничтожить дом, а возможно, и целый остров…

– Не забывай еще охотников, – напомнила Ясмин. – От них твой бизнес может пострадать куда сильнее, чем от кровососов.

Аламеа кивнула, пробормотала, что ей пора уходить. Величие и радость удавшейся панихиды в минувшую ночь рухнули, звякнули разбитым стеклом пустых бутылок, в которых когда-то был хороший ром. Нужно было взять паузу, подумать, собраться.

– Что-то случилось? – спросила старая мамбо, когда Аламеа вернулась к себе. – Новая королева болот Мончак чем-то опечалена?

– Не сейчас, – отмахнулась от нее Аламеа, закрылась в кабинете отца и долго пересчитывала находившиеся в сейфе сбережения.

Деньги успокаивали и помогали отвлечься. В них была сила, а сила обещала власть. Особенно здесь, на болотах Мончак, где весь мир вращался вокруг легкого заработка. Обескровьте денежную систему этого мира, и он умрет, превратится в дикие земли, где за жизнь и власть борются лишь аллигаторы. Моук Анакони создавал славу этих болот не одно десятилетие. Сначала робко, тайно, маскируя этот микромир, оберегая от ненужных слухов. И микромир рос, мужал. Луизианское вуду служило отличным прикрытием. А после того, как появилось Наследие, начав охоту на вендари, Анакони стал нанимать беспризорных слуг, чтобы они улаживали, благодаря своим способностям забираться в головы других, проблемы с властями и законом. Это был уже новый уровень, новая высота. Слава о болотах Мончак распространилась среди слуг. Многие приезжали сюда не просто отдохнуть, потратить деньги, а оставались на неопределенный срок. Им нравились безумные вакхические ночи и тихие, райские дни этого места. Их пленили охоты на людей, которые устраивал им король луизианского вуду. Посетителей было так много, что пришлось построить два новых кабаре и десяток баров вкупе с отдельными коттеджами на крошечных островах, где смогут жить гости и обслуживающий персонал.

Аламеа застала эту маленькую империю на пике ее расцвета. Казалось, еще немного, и здесь появится свой собственный миниатюрный Гринвич-Виллидж или Бродвей. Первые вендари, появившиеся на болотах Мончак, прячась от Наследия, предпочитали держать свое присутствие в тайне. Для них Анакони строил дома на удаленных от центра микромира островах. Древние селились там, и о них можно было забыть, вспоминая лишь когда появлялся новый вендари и нужно было выбрать для него остров подальше от соплеменника. Конечно, с годами свободных удаленных друг от друга островов становилось все меньше, но вендари, преследуемые Наследием, к тому времени готовы были потесниться. Некоторые появлялись в кабаре, чтобы посмотреть устраиваемые там представления, но потом на болота прибыла Ясмин, и весь этот мир рухнул за пару дней.

«Одно дело позволять гордым древним верить, что они хозяева и боги этого места, – думала Аламеа, – и совсем другое – преклонять колени, когда они приходят, чтобы заявить о своих правах». И бороться невозможно. Да и нечем бороться. Нет в этом мире таких сил и уловок, чтобы заставить власть ночи склониться. Лишь солнце разгоняет тени по пыльным углам. Но солнце невечно. Капризное светило не может висеть на небе круглый год. А ночью… «Ночью самое время начать верить в вуду», – нервно рассмеялась Аламеа, прикидывая, насколько еще благотворительных мистерий хватит отложенных отцом на черный день сбережений. «Две недели? Месяц? Нет, так мы далеко не уедем», – думала Аламеа, наблюдая, как к берегу начинают стягиваться люди. Их не было здесь минувшей ночью, но слух принес запах халявы, и вот они тянулись к потухшим кострам, словно стервятники в надежде подобрать оставшиеся крошки пиршества. Чуть позже, когда начало темнеть, к берегу стали стекаться участники минувшей вакханалии. Пришли и два тощих миловидных подростка, с которыми Аламеа проснулась в это утро. Они остановились возле ее окна и приветственно помахали. Аламеа скривилась и показала им средний палец. Вернее, нет, не им – показала всем этим болотам в целом.

– Не все так плохо, – сказала ей старая мамбо.

– Ты тоже научилась читать мысли? – зашипела на нее Аламеа.

Толстая чернокожая жрица прикусила язык.

– Иди лучше сделай пару амулетов и помолись лоа, – посоветовала ей молодая королева вуду. – А мне еще нужно занять свой трон в эту ночь.

Последнее не было преувеличением или игрой слов. Моук Анакони, как только дела на болотах Мончак пошли в гору, действительно обзавелся старым, тяжелым троном, который привезли не то с Гавайев, не то из Европы – ныне покойному королю вуду никогда не было до этого дела. Он просто выносил трон время от времени на берег и закатывал экстатические пляски, восседая на троне и глумливо улыбаясь, словно действительно говорил с духами, зная судьбу каждого из тех, кто сейчас плясал у костра.