Валерий Ковалев - Рукопись из Тибета (СИ)

По знаку дворецкого, двое возникших из двери слуг уставили стол блюдами, иерарх благословил пищу, и обедающие стали подкрепляться.

Должен отметить, что готовили королевские повара на славу, чему можно было позавидовать.

Затем последовала вторая перемена, которой все также отдали должное, а после третья. Состоявшая из десерта, в котором присутствовали фрукты, виноград с орехами, а также несколько сортов ликера.

Далее король кивнул дворецкому — вы свободны, и мы остались вчетвером, смакуя ароматные напитки.

— Послушайте, Уваата, — обратился ко мне монарх, рассматривая на свет свою рюмку. — А может, все-таки, останетесь у нас? Теперь вы гуру, а его Преосвященство освободит вас от обета Творцу. Он говорит, такое возможно.

— Воистину так, — кивнул тиарой иерарх. — Из правил всегда есть исключения.

— Прошу простить меня, ваше Величество, но не могу, — взглянул гуру королю в глаза. — Я привык держать слово.

— Тогда, надеюсь, мы останемся добрыми друзьями? — с надеждой вопросила царственная особа.

— Можете в этом не сомневаться, — уважительно приложил я к груди руку.

— И когда вы намерены отправляться в дорогу? — поинтересовался Верховный лама.

— Сразу после Нового Года, — подал голос все это время молчавший Кайман. Он отдавал дань ликерам.

— Я бы поостерегся, — прошамкал иерарх. — Зимой это рискованно.

— Его Преосвященство, как всегда прав, — добавил король. — В Гималаях выпал снег, горные перевалы закрылись. К тому же можно попасть под лавину или камнепад. В эту пору они не редкость.

«Вот черт», мелькнуло в голове. Природный фактор мы не учли. Хотя должны были.

Я покосился на Каймана (тот пожал плечами), и после некоторого раздумья принял решение: — в таком случае придется задержаться до весны, а с ее приходом мы продолжим путь. На «Крышу Мира».

— Ну, вот и договорились, — потер руки король, а Верховный лама согласно прикрыл веки.

Новый Год пришел в Бутан в красочных шествиях, маскарадах, взрывах петард и всеобщем ликовании. На улицах столицы и в монастырях, украшенных флагами, портретами короля и цветочными гирляндами с лентами, устраивались ритуальные танцы, подношения богам, а также друг другу.

Мы с Кайманом в первый день были приглашены на торжественную церемонию во дворец, а остальные болтались по улицам. Радуясь вместе со всеми, потребляя горячительные напитки и впечатляясь.

Когда же череда праздников закончилась, я решил обучить вождя рукопашному бою.

Для того имелись две причины: встреча с американским спецназом на Ориноко, едва не закончившаяся для меня плачевно, а еще то место, куда мы стремились. В Тибете боевые искусства почитались не меньше религии и даже в чем-то с ней сопрягались.

Занимаясь четыре года боевым самбо в Высшей школе КГБ в прошлой жизни и пять лет каратэ в этой, я, как многие ее выпускники, был помимо прочего и инструкторам по этим двум видам спорта. На что имелось соответствующее удостоверение.

Все, что требовалось, помнил, поскольку в Москве регулярно навещал спортзал общества «Динамо»[202], а в Марселе тренировался в частном, дабы не потерять форму.

На мое предложение обучить его этим наукам, друг сначала рассмеялся.

— Во, видишь, молоток? — сжал здоровенный кулак. — Один удар в лоб и вся наука.

— Сомневаюсь, — сказал я. — Давай проверим на практике. Ты будешь нападать, а я защищаться.

— Можно, — ухмыльнулся Кайман. — Только если зашибу, ты того, не обижайся.

В тот день мы вернулись из города и решили провести эксперимент на лужайке за домом, покрытой ковром опавших листьев.

Там, размявшись, я стал в боевую стойку (приятель напротив, согнув руки в локтях), затем крикнул «давай!» и в голову мне полетел кулак. Но не достиг цели.

Я перехватил запястье ударной руки, дернув ее вверх чуть подсел, и швырнул нападавшего через себя.

— Гуп! — брякнулся он спиною на листья.

— Не понял, — сказал, мотая головой и поднимаясь на ноги. — Давай еще, раз такое дело.

— Можно.

— Хэк! — прыгнув вперед вождь, целя в солнечное сплетение. На этот раз кулак попал в защитный блок, за которым последовали захват руки и доворот — приятель покатился на землю.

Далее последовала еще попытка, завершившаяся его подсечкой.

— Что это было? — встав на карачки, прохрипел Кайман.

— Несколько приемов самбо.

— Теперь понял, — морщась, поднялся он на ноги. — Черт с тобою, решено. Буду учиться.

Спустя пару недель вождь неплохо освоил приемы самбо, и мы с ним перешли к каратэ. Там было несколько сложнее.

Вставая с первыми лучами солнца, мы учиняли пробежки по долине, затем разминались на лужайке и пару часов отплясывали там. Отрабатывая броски, подсечки и всевозможные удары.

Еще я прилежно вел дневник, и мы медитировали на террасе; пели вечерами под гитару и коньяк (его прислали, как обещали), а по субботам навещали Ракшми с Амитой. Те шли на поправку.

За это время я еще раз встречался с королем в неформальной обстановке, где была достигнута договоренность о нашем сотрудничестве после убытия в Тибет, а лама Кайман дважды принял участие в ученом Совете.

В начале марта его Величество вызвал нас с приятелем к себе, где мы узнали, что русская экспедиция увенчалась успехом.

При этом присутствовал министр финансов, который сообщил, что королевство получило причитающееся вознаграждение, и часть его наша.

— Я предлагаю открыть для Вас счет в национальном банке Бутана, — уважительно предложил он. — Под самые выгодные проценты.

— Мы с Кайманом переглянулись, Уваата сделал отрешенный вид, а после изрек: — пусть будет так. — Эти средства пойдут в пользу бедных.

На следующий день мы заехали в банк, где управляющий ознакомил нас со счетом. Там имелось двадцать пять миллионов фунтов стерлингов.

— Да, не поскупился король, — изрек на языке пираха вождь. — Космическая сумма. Кого будем первыми благодетельствовать?

— Тех, на чьем языке ты сказал, — ответил я. — Через сеньора Мигеля.

Далее мы пожелали перевести половину на наш депозит в банке Матурина, а заодно оформили доверенность на распоряжение им сеньором Мигелем.

Тому же с почты отправили заказное письмо, в котором просили позаботиться о племени.

В середине апреля, когда долины Бутана покрылись молодой зеленью, а в Тхимпху сиренево зацвели джакаранды[203], мы с Кайманом отправились в путь. К заветной цели.

На прощание король подарил нам двух крепких пони с богатыми седлами и красавца-яка, выделив сопровождение до границы, а иерарх снабдил рекомендательным письмом к Пачен-ламе. Отправлявшему религиозную власть в Тибете.