Дин Кунц - Потерянные души

Оба складских рабочих разошлись по разным офисам, закрыв за собой двери, и Девкалион воспользовался моментом, чтобы перенестись с галереи на площадку, где находились пленники. Впервые увидел блестящие серебристые шляпки гвоздей, поблескивающие на висках, и начал понимать, во всяком случае, теоретически, что сделали с этими людьми.

Глава 70

Покинув больницу, где Строителям предстояло до утра закончить убийство и переработку пациентов, чиф Рафаэль Хармильо покружил на Рейнбоу-Фоллс. Не следовал заранее спланированному маршруту, не выискивал чего-то особенного. Тайная война Коммуны с человечеством началась, и чиф хотел убедиться, что пока жители городка не знают, что их жизнь под угрозой.

Кружа по городу, он слушал сообщения своих подчиненных. Вместо обычного кода, который не обеспечивал режима секретности и служил лишь для удобства общения, они использовали код, разработанный специально для этой операции. Поэтому кто бы ни слушал эти сообщения, не смог бы понять ни их смысл, ни задачи, которые решала полиция.

Когда пришла информация об убийстве на Перселл-стрит, чиф попросил диспетчера повторить поступившее донесение. Кодовая цифра один означала убийство одного из коммунаров, и Хармильо предположил, что это ошибка. Однако диспетчер повторила цифру, сделав на ней упор. Хармильо включил мигалку, но не сирену, и помчался на место преступления.

Два черно-белых патрульных автомобиля уже стояли у дома Бенедетто. Когда Хармильо выбирался из машины, из-за угла дома появился патрульный, Мартин Данн, и поспешил к нему.

– Кто убит? – спросил Хармильо.

– Двойник. Дениз Бенедетто.

– Как?

– Застрелена. Множественные пулевые ранения.

– Ты уверен, что она мертва?

– Кто-то знал, что для этого нужно. В нее всадили как минимум восемь пуль. Может, и больше. Возможно, всю обойму на десять патронов. Убийца действовал методично.

Вновь сев за руль, чиф Хармильо попросил диспетчера проверить, сколько человек проживало в доме Бенедетто.

Ответ поступил незамедлительно: Лоренс Бенедетто, его жена Дениз и пятилетняя дочь Кристина. Лоренс Бенедетто, точнее, его двойник, находился на боевом посту в энергетической компании. Ребенок оставался в доме с двойником матери.

Кристина не была двойником. За исключением Ариэль Поттер, которая была не просто двойником, но и уникальным Строителем – горожан моложе шестнадцати лет замещать не собирались. Ради эффективности и из уважения к философии Создателя, все дети предназначались для переработки Строителями, некоторые в этот день и в последующий, но большинство в четверг, названный детским днем.

Хармильо вошел в дом Бенедетто в тот самый момент, когда патрульные Данн и Капоника спускались по лестнице со второго этажа.

– Здесь должен быть ребенок. Маленькая девочка.

– В доме девочки нет, – ответил Капоника.

Хармильо подумал о Брюсе Уокере и Тревисе Ахерне, о Намми О’Бэнноне и этом бродяге Лиссе. Они к случившемуся отношения не имели.

Он побежал к патрульной машине и по радио распорядился выставить блокпосты на всех дорогах чуть дальше административной границы города.

Коммунарам-операторам на телефонной станции приказал отключить проводную связь, как местную, так и междугородную. Мобильная связь в пределах Рейнбоу-Фоллс продолжила работу, но ретрансляторы, передающие сигнал за пределы города, обесточили. Отключили и кабельное телевидение, обеспечивающее доступ в Интернет.

И теперь им предстояло найти стрелка, разрядившего пистолетную обойму в двойника Дениз Бенедетто. И найти быстро.

Глава 71

В ресторане Долли Сэмплс и Лорин Рудольф стояли у стойки бара и беседовали об уменьшении объема груди хирургическим способом, когда из-за синего бархатного задника на сцену вышел красивый молодой человек.

Бар не работал. Прихожане приносили еду, которую могли есть все, но те, кто хотел выпить, сами заботились о себе.

Из-за внушительных размеров груди последние три или четыре года у Лорин болела спина и шея. Ей также не нравились взгляды, которые бросали на нее не в меру дерзкие мужчины. Основываясь только на том, что видели их глаза, они, похоже, думали, что она слаба на передок, хотя на самом деле Лорин была верной женой, и ее самые серьезные проступки состояли в том, что иногда она смотрела дневные ток-шоу, в которых приглашенные ведущими женщины признавались, что спали с зятьями, а мужчины средних лет мечтали лечь под нож хирурга, чтобы стать молодыми женщинами и танцевать в Вегасе.

Ее муж, Нельсон, не возражал против хирургического вмешательства, даже поддерживал эту идею. Он говорил, что женился на ней не из-за размера бюстгальтера. «Козочка моя, к алтарю меня привели твои синие глаза, твое жаркое и доброе сердце. Оставь ровно столько, чтобы удержать тебя на плаву, если ты свалишься в реку».

Лорин боялась ложиться под нож. Вдруг что-то пойдет не так, и кто тогда будет поднимать двоих детей и ухаживать за ее матерью-инвалидом? Кроме того, она думала, что это, возможно, неправильно, обращаться к пластическому хирургу, чтобы изменить данное Господом тело. Не грешно, конечно, но неблагодарно.

– Лорин, это глупо, – возразила ей Долли Сэмплс. – Бог дал тебе и аппендикс, но, если происходит воспаление, Он же не ожидает, что ты позволишь аппендиксу лопнуть, и умрешь, как собака.

В этот самый момент красивый молодой мужчина и ступил на сцену, а справа от него появился второй молодой мужчина, такой же красивый, как первый. Тут же к ним присоединилась ослепительно красивая молодая женщина, каких Долли видеть еще не доводилось.

Она указала Лорин на сцену, и у той вырвалось: «Даже Осмонды[45] никогда так хорошо не выглядели. Прямо-таки три ангела».

– Преподобный Фортис ничего не говорил о приглашенных артистах.

– Они определенно артисты, – согласилась Лорин. – Среди обыкновенных людей таких красавцев нет.

– Большинство артистов в подметки им не годится, – добавила Долли. – Готова спорить, и голоса у них потрясающие. По-другому и быть не может. Но где их гитары?

– Не выглядят они, как комики, – заметила Лорин. – Они выглядят, как певцы.

– И я о том же.

Все трое стояли плечом к плечу, широко улыбаясь собравшимся семьям прихожан, и улыбки эти настолько притягивали взгляды, покоряли присутствующих, что разговоры в ресторане быстро стихли. По всему залу прихожане поворачивались, чтобы посмотреть на артистов. Некоторые дети вставали на стулья, чтобы видеть поверх голов взрослых. Люди, которые сидели в кабинках мезонина, поднимались и подходили к ограждению, отделявшему мезонин от основного зала.