Скотт Вестерфельд - Прикосновение тьмы

Рекс, не обращая внимания на значение косточек, выложил из них буквы высотой в фут. Вокруг Анатеи они сложились в простые слова:

ВЫ СЛЕДУЮЩИЕ

Ужасное вышло зрелище, но в этом-то и вся соль, понял Джонатан. Это может убедить Энджи и остальных в том, что лучше избрать другой путь. Полунелюдей не осталось, и это страшное послание будет последним, которое получили приспешники темняков из часа синевы. Джонатан взял Джессику за руку и поцеловал ее ладонь, чувствуя вкус соленых слез.

— Не смотри, — сказал он.

Девочка качнула головой.

Следы от ударов ползучек сливались на спине Джонатана в один большой синяк, и он поморщился, протянув вторую руку Рексу, который не переставал дрожать, даже когда их соединила полуночная невесомость.

Они еще не сказали ему о том, что Мелисса вылетела через лобовое стекло. Пока они летели (у следопыта получались слабые и неловкие прыжки, и он все время задерживал их), Джонатан задал себе вопрос: выдержит ли Рекс еще и ее смерть?

Они дошли до машины, когда черная луна уже почти закатилась.

Мелисса пошатывалась на нетвердых ногах, когда они приземлились, по ее лицу стекали струйки крови, но она умудрилась вымученно улыбнуться. Рекс выпустил руку Джонатана и, спотыкаясь о расставленные Десс узоры из кольев и проволоки, подошел к Мелиссе и заключил ее в крепкие объятия.

— Я знала, — сказала она. — У тебя снова стал человеческий вкус.

Джонатан покосился на Десс, которая закатила глаза. Выглядела она гораздо лучше, чем когда они оставили ее.

— Поможете мне с этим? — попросила она и наклонилась, чтобы выдернуть из твердой земли колышек для палатки.

— Раз тут Джессика, мы можем убрать их, пока эти дрова опять не завелись и не поехали на нас.

Джонатан проследил за жестом Десс, которая показала на старый «форд». Он метил прямо в них, и за ним тянулось облако пыли.

— Ах, да. Давно пора.

Он еще немного подержал Джессику за руку, а потом взялся за дело. Укусы ползучек на спине заныли, когда он наклонился, чтобы вытащить металлические колья. По левой ноге и спине будто прошлись электрошокером, а потом поджарили до хрустящей корочки. И ему до смерти хотелось есть. Джонатану не терпелось налечь на банановый хлеб с арахисовым маслом, заботливо припасенный в бардачке машины.

— Ты веришь этим двоим? — прошептала Десс, наматывая проволоку на катушку.

Рекс и Мелисса до сих пор обнимались, прижавшись щеками, и их глаза отливали лиловым в лучах заходящей луны.

Джонатан покачал головой.

— Нам сказать им о машине? — тихо, спросила Десс, и на ее чумазом лице заиграла улыбка.

Джессика не улыбнулась в ответ, только наклонилась, выдергивая еще один колышек, а Джонатан протянул руку и дотронулся до нее. Сегодня они видели смерть слишком близко, чтобы шутить о ней.

Они отошли на добрую сотню ярдов, чтобы посмотреть, как две машины снова вернутся к жизни и ринутся по пустыне стремительным тандемом, когда синева утечет из мира. Машина Джонатана вихрем развернулась и остановилась, но раздолбанный «форд» еще полмили грохотал по соленой земле. Джонатан уже успел выключить зажигание и фары, так что машина испарилась во мраке, и ее путь обозначало только облако пыли.

— Заберу ее завтра, — снова пообещал он Мелиссе.

Наступили выходные, никто не приедет сюда в ближайшие пару дней. Да и вообще, можно подумать, кому-то нужно красть дурацкую старую колымагу с разбитым ветровым стеклом.

— Терпеть не могу больницы, — опять взвыла Мелисса. — Там одни больные.

— Тебе нужно наложить швы, — настаивал Рекс. — А вдруг у тебя черепно-мозговая травма? Ко мне же врачи прикасались…

— «А вдруг?…» — пробурчала Десс.

Джонатан вздохнул и захромал к своей машине. Дорога домой обещала быть веселенькой. И все же получилось, как и планировал Рекс: они впятером, и они снова вместе.

И все они, во всяком случае, до сих пор живы… Более или менее.

По лицу Мелиссы перестала течь кровь, но шрамы на лбу и щеках наверняка останутся надолго, если не навсегда. У Рекса все еще дрожали руки, и он дергался от неожиданных звуков. Шагал он осторожно, поскольку почти ничего не видел — посеял очки где-то в пустыне. Джессика ни слова не произнесла после смерти Анатеи. Она не выпускала руку Джонатана, прижавшись к нему. Ее изрядно вымотала схватка и все увиденное.

Только Десс по-прежнему была самой собой.

— С Мадлен все в порядке? — спросила она, пока они шли к машине Джонатана.

Мелисса запрокинула голову назад и кивнула.

— Она пережила ночь. Но знает о случившемся. Они скоро найдут ее.

— У тебя большие неприятности, — сказала Десс.

— Это ты у нас молчала как партизан.

— Это ты у нас распускаешь руки!

Джонатан загасил их ссору и прижал Джессику к себе. Хорошо, что она придерживала его по пути к машине. Ему нужно было ее прикосновение, особенно здесь, на соляных равнинах, самом плоском участке Флатландии.

36

Зрение то приходило, то исчезало, отчетливые детали блекли и сливались в расплывшееся пятно, затем снова возвращались. На пути в больницу утренний свет был невыносимо ярким, и отраженные металлом солнечные лучи бросали на лицо полосы.

Стены клиники были испятнаны Фокусом, но не знаками полуночи. Теперь Рекс видел нечто новое: следы рук дневных, впечатления, оставленные их разумами, когда они решили свои проблемы, проделав трюк с числами, сплавами и умными механизмами.

Все утро он не мог догадаться, чем были эти видения: следами жертв.

Сто тысяч лет темняки преследовали людей, учились их отслеживать, считывать следы. Когда последние хищники осмелились начать на них охоту, они уже знали людей лучше, чем других живых тварей, лучше, чем полуслепые двуногие знали самих себя. Теперь Рекс видел эти знаки, ощущал проявление всего, чего так жаждали темняки. И всего, чего они боялись.

Над головой рявкнул интерком: опять какой-то срочный вызов. Рекс вздрогнул. Здесь повсюду машины — яркие флуоресцентные лампы, тонометры, весы, тысячи умных инструментов. Рексу так хотелось кинуться к двери, выбежать в какое-нибудь открытое поле, прочь от этих непреодолимых примеров человеческой изобретательности. От них у него тряслись руки, страх крепко стискивал плечи.

Но ему нужно было повидать Мелиссу и показать, во что он превратился.

Он посмотрел на номер палаты, мимо которой проходил, и на какой-то миг мир снова расплылся.