Максим Перфильев - Нечто в лодке по ту сторону озера...

— Нет, — ответил я, — Не обязательно. Человек может быть неверующим и быть высоконравственным. Но, во-первых, это встречается реже, чем ты думаешь, а во-вторых, для этого нужен другой сдерживающий фактор. Ведь ты по-настоящему-то теорию эволюции и естественного отбора не осознаешь. Она просто крутится где-то там у тебя в голове как удобное объяснение для успокоения души, и все. Ты серьезно над ней не размышляешь. А живешь ты все равно какими-то моральными принципами, которые регулируют твое поведения. А я говорю не об этом. Я говорю: что будет, если общество в массовом порядке начнет глубоко, очень глубоко, осознавать эти идеи, начнет копаться в них. К чему приведут эти размышления. Они уже и так, в общем-то, к этому приводят, это очевидно, и новейшая история тебе кучу свидетельств сейчас предоставит. Но до сих пор это не носило какого-то такого массового характера, и многие люди глубоко над этим не задумывались. Все равно всегда оставался какой-то сдерживающий фактор — церковь, обычаи предков, социальная мораль.

— А как же в Советском Союзе? Люди десятками лет жили с теорией эволюции. И мораль была, надо сказать, на более высоком уровне, — заметила Марина.

— Да, и к чему это в результате привело? — ответил я, — К чему в результате привело семидесятилетнее правление коммунистов? Посмотрите на молодежь, которая выросла в поколении девяностых. А какое поколение растет сейчас? Просто в Советском Союзе государство создало очень сильный сдерживающий фактор. Чтобы общество совсем не распалось и себя не изничтожило — людям придумали иллюзию. Людям постоянно пропагандировали моральные ценности и законы нравственности, потому что коммунисты знали, что без этого уж совсем никак. И это правильно. Государство само занималось сильнейшей пропагандой морали. Но проблема в том, что эта мораль была основана на иллюзии — которую так же вбивали десятками лет. А когда Советский Союз рухнул, — я наискосок хлопнул ладонями, разведя их в разные стороны, — Рухнула и иллюзия. И что началось? При переоценке ценностей люди стали сходить с ума и звереть. А с каким остервенением они стали верить в Бога? Все толпами побежали в церковь. Так, как будто целый век терпели. И не только в церковь, начали верить вообще абсолютно во все. В экстрасенсов, целителей, во всякую хрень. А что мы в результате имеем сейчас? Какие дети у нас растут? Какая у нас молодежь? Какая у нас сейчас мораль? И это при том, что уже лет двадцать большинство людей в стране все-таки верят в Бога. И, кстати, это еще и при том, что люди даже в Советском Союзе верили в Бога. И, кстати, вот вам показатель идеальности советской системы — сколько людей сгноили в лагерях? Скольких людей уничтожили? Скольких расстреляли? А скольких пытали? Что, если человек верит в Бога, значит, его нужно пытать и уничтожать, так по-вашему? — я вполне серьезно задал вопрос, сделав небольшую паузу, — Сколько крови было пролито в этой стране? Да эта страна просто тонет в крови. Вот вам и результат.

— А вера тогда разве не является той же иллюзией, ведь она тоже, своего рода, сдерживающий фактор? — снова заметила Марина.

— Возможно… отчасти, — согласился я, — Но, если даже и смотреть с этой позиции, если она и является иллюзией — то этой иллюзии уже тысячи лет. Эта иллюзия есть неотъемлемая часть человеческой культуры. Как искусство или, там, технический прогресс. В ней существует потребность. И она является намного более сильным сдерживающим фактором, и более устойчивым. А когда в Советском Союзе ее заменили другой, новой иллюзией, то в результате это привело к краху страны и моральному кризису. Потому что проблемы, которые не разрешались несколько поколений, в результате дали о себе знать через десятки лет невероятными осложнениями.

После небольшой паузы я продолжил, вернувшись к теме:

— Вы не видите корень проблемы. Здесь дело вообще совершенно не в коммунизме и не в христианстве. И даже не в религии. Просто, чтобы общество само себя не сгрызло — должен быть какой-то сдерживающий фактор. А теория эволюции и теория естественного отбора этим сдерживающим фактором уж никак не является. Она работает как раз в обратную сторону. Потому что для очень большого количество людей теория естественного отбора упраздняет и делает бессмысленным наличие любых моральных ценностей. Они только мешают. Как здесь было уже отмечено — человек по своей природе эгоист. Теория эволюции упраздняет мораль.

— Теория эволюции не упраздняет мораль, — возразил Виталий.

— Упраздняет. Не на прямую, конечно, но косвенно. Это как вывод, который сам собой напрашивается. Ты просто глубоко над этим еще не задумывался. И твои стереотипы, твои моральные убеждения и твое неприятие моей точки зрения — все это мешает тебе серьезно над этим подумать. А если ты начнешь над этим думать, то, скорее всего, именно к таким выводам ты и придешь. Теория эволюции как минимум срывает башню и тормоза у некоторых людей, меняя их мышление. И как максимум стирает границы добра и зла и превращает понятия морали, а иногда и саму жизнь, в нечто лишенное всякого смысла.

— Да ни фига.

Я подался вперед и продолжил заговорщическим шепотом:

— Дорогой мой, я тебя уверяю — если ты действительно сможешь убедить людей в справедливости теории эволюции и естественного отбора, произойдет следующее: одна треть людей сразу же повесится от осознания абсолютной бессмысленности земного существования, а вторая треть начнет уничтожать оставшуюся последнюю треть, проповедуя свое превосходство, а когда уничтожит, начнет изгрызать себя саму. Наступит катастрофа. Люди либо просто не захотят, либо не смогут долго жить с осознанием теории эволюции. Даже в Советском Союзе пришлось создать иллюзию, в которую людей заставили верить, чтобы общество не развалилось — потому что по-другому было никак. Потому что без веры — обществу, вообще, никак. Потому что с глубоким, настоящим осознанием теории эволюции человеческая жизнь становится бессмысленной.

Виталий отстраненно смотрел в сторону, докуривая очередную и уже не первую сигарету, и как будто не слушал меня.

— А те немногие люди, — продолжал я, — Которые смогут жить с этой теорией, превратятся в извращенцев и насильников — ну, может, немного преувеличенно, но примерно так. Люди на самом деле будут звереть. И при всем этом у тебя нет исчерпывающих доказательств того, что эта теория верна. Ты не можешь утверждать ее как абсолютную истину. Это не наука. Это всего лишь теория. Ты всего лишь предполагаешь ее. Но ты ее проповедуешь. Это твоя идея. И ты готов привести весь мир к катастрофе ради просто своей идеи? Даже не ради истины, а ради идеи?