Стивен Кинг - ОНО

Бен направился вверх по Канзас-стрит, едва ли сознавая, куда идет, ему было безразлично куда. Ему грезилось: Беверли Марш подходит к нему, серо-зеленые глаза широко раскрыты, рыжие волосы собраны на затылке в пучок и завязаны ленточкой.

«Хочу задать тебе один вопрос, Бен, — говорит пригрезившаяся ему Беверли. — Ты должен поклясться, что скажешь мне правду. — Она показывает открытку. — Это ты написал?»

Это была странная фантазия. И в то же время чудесная. Бен хотел от нее избавиться. Но он также хотел, чтобы эта фантазия никогда не кончалась. Лицо у него вспыхнуло румянцем.

Бен шел по Канзас-стрит и грезил, время от времени перекладывая библиотечные книги в другую руку. Он даже начал насвистывать.

«Ты, верно, подумаешь, какой я противный, Беверли. Я так хочу поцеловать тебя». — И губы у него приоткрылись.

Приоткрылись, но так пересохли, что насвистывать стало невозможно.

«Я так хочу, чтобы ты меня поцеловала». — И на лице у него появилась блаженная, туманная и в то же время прекрасная улыбка.

Если бы Бен посмотрел прямо, он бы увидел, что его обступили три тени, а если бы он прислушался, он услышал позади стук ботинок Виктора Криса. Бена обходили с боков. Но он ничего не видел и не слышал. Бен был далек от действительности, он чувствовал, как его рта касаются губы Беверли, и робко тянулся потрогать рыжее пламя ее ирландских волос.

9

Подобно многим городам, большим и малым, Дерри строился без всякого плана. Он просто разрастался вширь.

Достаточно сказать, что городские проектировщики никогда бы не отвели ему это место. Центр Дерри занимал долину ручья Кендускиг, который пересекал деловую часть города по диагонали с юго-запада на северо-восток. Остальные улицы лепились по склонам прилегающих холмов.

Долина, куда вышли переселенцы, основатели Дерри, была заболоченной и густо поросла деревьями и кустарником. Ручей Кендускиг и река Пенобскот были очень удобны для лесоторговцев, но для тех, кто пилил бревна и строил из них хижины, Кендускиг был точно кость в горле: ведь каждые три-четыре года здесь случались наводнения. До сих пор центр Дерри находился под угрозой затопления, несмотря на огромные деньги, затраченные за последние полвека, брошенные на борьбу с наводнениями. Если бы дело было только в ручье, система дамб могла бы решить эту проблему. Но были и другие факторы. Низкие берега Кендускига, во-первых. А во-вторых, вся идиотская система городской канализации. С начала века в Дерри случалось много больших наводнений, и самое страшное — в 1931 году. В довершение бед склоны, на которых раскинулась большая часть города, были испещрены множеством мелких ручьев. Среди них был и ручей Торо, где нашли труп Черил Ламоники. После продолжительных ливней все эти ручьи выходили из берегов.

— Если на две недели зарядят дожди, — сказал как-то отец Билла Заики, — в этом паршивом городишке распространится инфекция. Начнутся насморк, головные боли.

В центре города Кендускиг был заключен в бетонный канал длиной в две мили. Этот канал проходил под Мейн-стрит на пересечении ее с Кэнел-стрит — своего рода подземная река в полмили длиной, а выходил на поверхность в Бэсси-парке. Кэнел-стрит, где, как преступники на перекличке в тюрьме, выстроилась большая часть городских баров, шла параллельно Каналу на окраине Дерри.

Не проходило и двух недель, чтобы полиция не вытаскивала из воды автомашину, угодившую туда по прихоти пьяного водителя. Воды Канала были загажены до безобразия канализационными стоками и отходами ткацко-прядильной фабрики. Время от времени на Канале ловили рыбу, но попадались одни несъедобные мутанты.

В северо-восточной части города со стороны Канала Кендускиг более или менее удалось укротить. На берегу, невзирая на нередкие случаи затопления, весь день напролет кипела торговля. По набережной разгуливал народ, иногда парочками, взявшись за руки (хорошо, если ветер дул куда надо, а если с Канала, то зловоние отравляло всю романтику променада). В Бэсси-парке, расположенном напротив средних школ, что стояли на другом берегу Канала, иногда устраивали свои сходки с кострами бойскауты. В 1969 году горожане были возмущены и шокированы, когда хиппи (один из них вышил у себя на штанах на заднице американский флаг), а также всякая педерастня, трахающаяся на глазах прохожих, повадились курить в парке марихуану и торговать «колесами». В 1969 году Бэсси-парк превратился в настоящую «аптеку» под открытым небом.

— Вот увидите, — говорили люди. — Не успеют прикрыть эту лавочку, кого-нибудь там укокошат.

Так и случилось. В водах Канала был обнаружен труп семнадцатилетнего юнца, вены которого были в буквальном смысле накачаны чистым героином. После этого наркота старалась держаться подальше от Бэсси-парка, ходили даже слухи, что там появился призрак утопленника. История, конечно, глупая, чепуха, но как бы то ни было, она отвадила наркоманов и прочих, а потому ее можно назвать полезною чепухой.

В юго-западной части города река доставляла жителям Дерри гораздо больше хлопот. Здешние холмы были глубоко изрезаны, здесь когда-то прошел ледник, а из-за бесконечной эрозии почвы и разрушительной работы многочисленных ручьев и ручейков склоны были весьма ненадежны. Во многих местах наружу выступала коренная порода, подобно открытым костям динозавра. Ветераны городского департамента коммунального хозяйства и дорожных работ знали, что после первого же осеннего заморозка тротуары в юго-западной части города придут в полную негодность, и можно рассчитывать на солидный куш. Бетон давал усадку, ломался, в проломы выходила коренная порода, как будто земля собиралась снести чудовищной величины яйцо.

На тонком слое почвы лучше всего чувствовали себя неприхотливые растения с неглубокой корневой системой — разные сорняки, низкорослые деревья, мелкий кустарник, ядовитый сумах нескольких видов. В юго-западной части склон круто обрывался к песчаной равнине, поросшей кустарником. Ее местные жители называли Пустырями, хотя в действительности здесь был только один пустырь, представлявший собой грязную полосу земли, длиной в три мили и шириной в полторы. Пустыри примыкали с одной стороны к верхней части Канзас-стрит, а с другой — к Оулд-Кейпу. В Оулд-Кейпе, жилищном массиве для бедняков, канализационная система была до того скверной, что то и дело лопались сточные трубы, и все нечистоты вытекали наружу.