Дин Кунц - Безжалостный

– Вив, ты уж извини, но плохиши скоро доберутся до твоего «Маунтинера».

– У вас все в порядке? – озабоченно спросила она.

– Я теперь лысый, но в остальном у нас все хорошо.

– Помнишь, я говорила тебе, что-то здесь не так, про вонь, с которой мне уже приходилось сталкиваться?

– Да. Конечно. Я помню этот вонючий разговор.

– Что ж, все очень похоже на случившееся двадцатью пятью годами раньше. Уилфред работал тогда у шефа полиции, который забрал у него расследование одного убийства под надуманным предлогом.

Вивьен говорила про своего покойного мужа, бывшего морского десантника и детектива. Имя Уилфред образовалось из двух древнеанглийских слов willa и frith, которые вместе означали стремление к миру.

– Как выяснилось, чиф и с полдесятка его старших офицеров были куплены. Работали на наркоторговцев, которые и совершили то убийство. Вонь эта – коррупция в верхних эшелонах власти, Кабби. Ты имеешь дело не с каким-то психом, Кабби. Все гораздо хуже.

– Мы на одной волне, Вив. Послушай, как только плохиши найдут «Маунтинер», они выйдут на тебя, а узнав, что ты – сиделка Майло, поймут, что внедорожник дала нам ты.

– Пусть только попытаются узнать что-либо от меня.

– Я не хочу, чтобы они пытались. Вив, они очень уж быстро вышли на нас в Смоуквилле. Возможно, твои поиски по Генри Кейсесу и другим художникам включили какую-то тревожную сигнализацию, так или иначе встроенную в сайт.

– Не нравятся мне эти сучьи дети.

– Я тоже их не жалую, но дело в другом. Возможно, они уже поняли, что ты нам помогаешь, и могут заявиться в любую минуту.

– Я найду, чем их встретить, – ответила Вивьен.

– Вив, мне очень жаль, но, думаю, тебе нужно уехать как можно быстрее. Возьми только то, что тебе дорого как память, то, что тебе не хотелось бы потерять. Поезжай в банк, сними максимум наличных денег и готовься к большим переменам.

– Как же мне хочется, чтобы рядом был Уилфред.

– Поезжай в офис «Бум демолишн» в Анахайме. Секретаршу зовут Голда Чененна, выглядит она, как Джуди Денч. Скажи ей, что тебе нужно поговорить с Гримбальдом, скажи Гримбальду, что я просил спрятать тебя в бункере.

– Каком бункере?

– Он знает. Вив, я говорю серьезно. Время сейчас очень дорого.

– Как и всегда. Я уже собираюсь. Поцелуй за меня принца Майло, – и она оборвала связь.

Пенни съехала с шоссе на площадку, где мы оставили «Маунтинер», по-прежнему скрытый туманом.

– А если они там нас ждут? – вдруг встревожилась она.

– Тогда с нами покончено.

Глава 56

«Меркьюри Маунтинер» материализовался из тумана, словно машина времени, возвращающаяся из благоразумного прошлого в безумное настоящее. И никто из сотрудников Бюро добрых услуг за внедорожником не прятался.

Пенни выключила фары седана, но не двигатель.

– И что ты собираешься делать?

– Давай перегрузим все, что нам нужно, из «Маунтинера», и я тебе расскажу.

Лесси очень обрадовалась, когда увидела нас. Облизала меня так же энергично, как Майло и Пенни. Но, подозреваю, ей очень хотелось лизнуть мою выбритую голову.

Пенни уже собралась положить чемодан в багажник, но я ее остановил.

– Все на пол у заднего сиденья.

После того, как мы перенесли то немногое, что хотели взять с собой, из внедорожника в седан, я начал раскладывать на капоте седана добычу Пенни из карманов Ринка и Шукера.

В бумажнике каждого я нашел водительское удостоверение на его имя. Плюс еще одно, с фотографией владельца бумажника. Ринк на втором удостоверении стал Олдоисом Липменом, Шукер – Фрейзером Парсоном.

– Ничего подозрительного в этом нет, – заметил я.

– Нет, нет, ничего, – согласилась со мной Пенни. – Бедняги страдали синдромом раздвоения личности.

– Дайте взглянуть, – попросил Майло. Я протянул ему все четыре удостоверения. – Когда я стану директором ФБР, парни вроде этих узнают, что такое справедливость.

И Ринк, и Шукер держали в бумажнике по ламинированной карточке с фотографией, именем и фамилией и трискелионом, таким же, как на ветровом стекле. Карточку Ринка я сунул в нагрудный карман рубашки.

У каждого Пенни нашла еще по одному бумажнику, тонкому, кожаному, без внутренних отделений. К одной стороне бумажника крепился жетон, за второй, с прозрачным пластиковым окошком, лежало удостоверение с фотографией, именем и фамилией, идентифицирующее его обладателя как агента Управления национальной безопасности.

– Думаешь, они настоящие? – спросила Пенни.

– Я уже не знаю, что в этом мире настоящее, за исключением тебя, Майло и меня.

– И Лесси, – добавил Майло.

– Она выглядит, как собака, и ведет себя соответственно, – признал я. – Но иногда я совсем не уверен, собака ли она.

Застывшее море тумана внезапно пришло в движение, и не потому, что поднялся ветер. Просто баланс температур между сушей и океаном вновь нарушился, как это случилось прошлым вечером, когда я возвращался из пиццерии к нашему коттеджу в кемпинге.

Туман поплыл из леса, через придорожную площадку, на которой мы стояли, на запад. И, набрав скорость, он вновь больше напоминал дым, а не туман. Весь мир, казалось, дымился, словно где-то ярко пылал невидимый нам огонь.

– Думаю, туман нам помогает. – Я начал сбрасывать все в белый пластиковый мешок. – Так что лучше уехать до того, как он рассеется. Помни – Ваксс сказал Броку, что любой автомобиль, принадлежащий не им, будет остановлен, не только на блокпостах, но и там, где они его увидят.

– Но у нас один из их седанов, с трискелионом на ветровом стекле.

– Они ищут Каллена Гринвича, писателя, но у него пышная шевелюра, а у меня волос нет вовсе. Они ищут мужчину, женщину и ребенка, путешествующих вместе, а я буду ехать один.

– Один? – переспросила Пенни. – А где будут женщина и ребенок?

– И собака? – добавил Майло.

– Вы будете ехать в багажнике, – ответил я. – Потеха, не правда ли?

Глава 57

С площадки, где мы оставили «Маунтинер», я повернул на север, подальше от дома Лэндалфа и Смоуквилла.

Вскоре я увидел щит-указатель «ТИТУС-СПРИНГС – 4 МИЛИ». Ваксс говорил Броку, что блокпост будет выставлен с этой стороны Титус-Спрингса.

Я не проехал и четверти мили, как заскучал по Пенни, Майло и Лесси. Очень мне хотелось, чтобы за руль сел кто-то другой, а я смог отправиться в багажник, к моей семье.

Дорога мерно поднималась и опускалась, и в какой-нибудь другой момент могла навеять мысли о гармонии, но теперь предвещала дурное, грозила бедой, как установленные в шахтах ракеты. Всякая необычная тень вызывала мрачные мысли, несущийся на запад туман говорил о быстро надвигающемся хаосе, приглушенный утренний свет никак не хотел прибавить в яркости. Кедры и сосны высились с обеих сторон дороги, словно армии, ожидающие только зова трубы, чтобы схлестнуться в эпической битве.