Лана Синявская - Ночной крик

– Отпусти. Тебе нельзя делать резких движений, – смущенно прошипела она.

Тимур собрался что-то ответить, но из прихожей донеслись чьи-то торопливые шаги и в комнату бочком протиснулся… Окунцов.

– Этот еще откуда? – нахмурился Тимур. Окунцов под его мрачным взглядом поежился.

– Привет, молодожен. Зачем пожаловал? – спросил Тимур требовательно.

– Я прошу прощения за свое вторжение. Но я искал Вику и мне сказали, что она пошла сюда.

Все трое переглянулись и хором воскликнули:

– Петровна!

– Да, кажется, так звали эту женщину. Вика, – он обернулся к девушке, – я приехал забрать то, что вы мне пообещали. Надеюсь, вы не забыли о своем обещании?

– Нет, – неохотно ответила Вика.

– Эта вещь все еще у вас? Вы… вы не отдали ее милиции?

– Не отдала, хотя следовало бы.

– Но как же так?! – попытался возмутиться Окунцов.

– Молчать, суслик! – прикрикнул на него Тимур.

– Эмма, будьте добры, передайте мне вон ту тетрадь, – попросила Вика.

– Это она? – радостно засучил ногами Окунцов, протягивая вперед дрожащие руки.

– Она, – подтвердила Вика. – Почерк узнаете?

Она раскрыла тетрадь на самом пикантном месте и ткнула под нос Окунцову. Тот начал читать и побагровел. Но вырвать у нее из рук тетрадь Вика не позволила, быстро спрятав дневник себе за спину.

– Убедился? – спросила она хмуро.

– Да, да! Давайте ее быстрее!

– А вот это – фигушки.

С этими словами Вика швырнула тетрадь в огонь, который принялся радостно лизать хрупкие страницы.

– Что вы делаете? Да как вы смеете! Это хулиганство.

– Эй, ты, – скомандовал Тимур, – а ну-ка, кррру-гом и марш отсюда. И чтобы я тебя больше не видел. Понял?

– Что?!

Не говоря больше ни слова, Тимур начал медленно приподниматься. Конца процесса Окунцов дожидаться не стал. Его точно ветром сдуло.

Трое в комнате рассмеялись.

– Спасибо, что помог, – с чувством сказала Вика. – Мне кажется, Ирина Анатольевна бы не хотела, чтобы ее дневник попал в чужие руки. Она была хорошей женщиной и талантливой актрисой, она много страдала при жизни. Так пусть хотя бы покоится с миром.

Пламя в камине взметнулось ярче, словно кто-то невидимый одобрил ее слова. 

Эпилог

– Ну что, Филиппыч, посмотрел стихи? – нервно кусая губы, спросила Вика. В кои-то веки ее тон был просительным.

– Просмотрел, как же, – ответил начальник рассеянно.

– И как тебе? Можно вставить в сборник?

– В сборник? Да ты с ума сошла! В сборник! Ты, мать, совсем, видать, нюх потеряла! – поднимаясь из-за стола, завопил главный редактор.

Вика побледнела и попятилась. Сердце у нее упало…

С замирающим сердцем Вика подняла руку и три раза постучала в деревянную створку ворот. Она снова была в Константиновке, хотя на дворе уже стоял самый конец августа. Она волновалась, как никогда. Ей предстояло сообщить Вениамину кое-что важное. Конечно, она могла позвонить и по телефону, но решила, что должна сделать это сама лично. Так будет лучше.

– Вика, деточка! Какими судьбами? Вот радость-то! – запричитала Петровна, увидев, кто пришел. – Не стой на пороге, проходи в дом. Венька-то мой уже заждался.

От такого приема Вика окончательно оробела и потупилась.

– Вика! – мальчишка пулей вылетел на крыльцо, кубарем скатился вниз и повис у нее на шее.

– Вениамин, аккуратнее! – по-привычке прикрикнула Петровна. – Кофточку ей помнешь или, не приведи бог, испачкаешь.

– Ничего страшного, – улыбнулась Вика. – Веня, я должна сказать тебе что-то важное.

– Не приняли? – спросил он, опуская голову. – Ну и ладно. Я ведь и не надеялся.

– Как это не приняли, Венька? Приняли! Тебя будут печатать!

– В сборнике? – засиял он.

– Бери выше, парень! Твои стихи издадут отдельной книгой! – выпалила Вика, сама сияя от счастья. – Собирайся, поэт ты мой. Завтра поедем в издательство заключать твой первый договор!

Тимур поджидал ее в машине, припаркованной на другой стороне улицы.

– Ну что твой Венька? Одурел, небось, от счастья? – спросил он, увидев ее счастливое лицо.

– Еще бы! Я так за него рада!

– Поздравляю. Ну что, теперь к тетушке?

– Ты все-таки хочешь сказать ей о том, что сделал мне предложение? – испуганно пролепетала Вика.

– А чего тянуть?

– Ну, это будет для нее такой неожиданностью!

Тимур расхохотался.

– Для нее? Неожиданностью? Да это, можно сказать, она все и подстроила!

– Это еще почему?

– Точно тебе говорю. Она сразу догадалась, что я в тебя влюбился, еще после самой первой встречи. Зацепила ты меня. Тем, что не стала мне на шею вешаться, а вместо этого все свои колючки наружу выставила. Тетке-то я, понятно, ругал тебя почем зря. Только ее не проведешь. Она в самый корень зрит. Сразу разглядела. Она хитрая, всей правды тебе не сказала. Это все ее мазь! Многофункциональная!

Он снова засмеялся.

– Что-о-о-о?!!!

– Ага. Представляешь, фокус? Она и мне-то только недавно призналась. Оказывается, те двое, кто воспользуются мазью в один день и из одной емкости, будут любить друг друга до гробовой доски! Помнишь, как ты меня укусила, а потом свои ожоги мазала? Вот тут мы и попались. Как тебе такое нравится?

– Как-то не верится, – призналась Вика.

– Что поделать, любимая, привыкай! Тебе теперь от меня не отделаться. Будем жить с тобой долго и счастливо, и помрем – если тетка не врет – в один день!

Он так и продолжал посмеиваться до самого дома Эммы, время от времени приговаривая:

– Ну, тетка, ну – удружила! Недолговечные браки, ей, видишь ли, не нравятся…