Анна Радклиф - Итальянец

— Какая печальная нота, — дрожащим от волнения голосом промолвила маркиза. — Кто-то так боязливо и неуверенно коснулся клавиш. Ведь вечерняя месса давно окончилась.

— Дочь моя, вы говорили, что у вас смелость и выдержка мужчины, — сурово заметил духовник. — Увы, у вас женское сердце.

— Простите, святой отец. Я не знаю, почему это так взволновало меня. Но я сейчас успокоюсь. Вы говорили о комнате…

— Да, комната с потайным ходом, сооруженным много лет назад.

— С какой целью? — испуганно спросила маркиза.

— Простите, дочь моя, разве вам не достаточно, что там есть потайная дверь? Через нее ночью, когда девушка будет спать…

— Я все поняла, — поспешно сказала маркиза. — Но зачем дверь? Должна быть причина, почему в этом заброшенном, стоящем на отшибе доме, где живет всего один человек, сделан потайной ход?

— Он ведет к морю, — как бы не слыша ее вопроса, продолжал Скедони. — Там, на берегу, в ночной темноте, где бьются о берег волны, не останется и следа…

— Тише! — опять прервала его маркиза. — Слышите, снова эта печальная нота…

Негромкие звуки органа наполнили церковь, а затем послышались голоса хора и нарастающий звон колокола, печальный и торжественный.

— Кто-то умер! — пролепетала маркиза, побледнев.

— Мир ему, — произнес Скедони и перекрестился. — Да будет мир в его душе.

— Слышите, поют. — Голос маркизы дрожал. — Это заупокойная. Кто-то только что умер, чья-то душа отлетела к Господу Богу.

Они молча слушали звуки органа. Маркиза была потрясена. Она то бледнела, то краснела, дыхание ее было неровным, прерывистым, неожиданные слезинки скатились по ее щекам. Но это были скорее слезы отчаяния, чем раскаяния.

— Чье-то тело теперь холодное, остывшее, — почти беззвучно шептали ее губы, — час назад было еще живым, теплым. Смерть погасила чувства. Теперь же я сама готовлю ту же участь такому же живому, как и я, существу. О, несчастная доля матери, которую безрассудство сына толкает на это.

Маркиза резко повернулась и отдалилась от духовника. Не в силах сдержать себя, она разрыдалась. Скедони в сумерках храма не видел ее лица, а ее рыдания и горестные вздохи тонули в мощных звуках органа.

Состояние маркизы отнюдь не обеспокоило ее духовника. Скорее он испытывал досаду и легкую тревогу.

— О, эти женщины, — с раздражением проворчал он себе под нос. — Рабы страстей, жертвы собственных эмоций и настроений. Когда их обуревают гордыня и жажда мести, презрев опасность и законы, они готовы на все, на любые преступления. Однако стоит звукам музыки тронуть слабые струнки в их душе, задеть их воображение, пробудить воспоминания — и прощайте, здравый смысл и былая проницательность. Они тут же готовы отказаться от того, что только что считали столь важным для себя. Их уже переполняют другие эмоции и желания, они опять жертвы своих чувств. И все из-за звуков органа. Слабые и достойные презрения существа!

Во всяком случае, в данный момент это все в полной мере могло относиться к маркизе. Реквием, услышанный в храме, лишил ее прежней уверенности, ибо ей, замышлявшей убийство, он показался грозным предзнаменованием, вызвал ужас, пробудил умолкнувшую совесть.

Но, успокоившись, она вернулась к духовнику:

— Мы продолжим разговор в другое время, святой отец. Сейчас я слишком взволнована. Спокойной ночи, и помяните меня в ваших молитвах.

— Да будет мир в вашей душе, госпожа, — недовольно произнес монах. — Я помяну вас в своих молитвах. Будьте решительны и мудры, какой я знал вас всегда.

Маркиза подозвала служанку и, опустив вуаль, опираясь на руку горничной, покинула церковь. Скедони глядел ей вслед, пока ее фигура не растворилась в сумерках храма, затем, погруженный в раздумья, медленно вышел через боковую дверь. Он был разочарован, но не терял надежды.

ГЛАВА V

По горным хребтам,По крутым берегамПронесся звук рыданья и муки!От весенних полей,От седых тополейПримчался гений вздохов и разлуки…В тоске густые косы разрывая,То нимфы в сумерках скорбят, рыдая!

Пока маркиза и ее духовник замышляли свое чудовищное преступление, Эллена все еще находилась в монастыре урсулинок на озере Челано. В этой маленькой заброшенной обители ее задержало внезапное недомогание. Видимо, сказались недавние тревоги, страдания и нелегкий путь. Дух девушки был подавлен, странная слабость обессилила тело. С каждым днем она возрастала, несмотря на покой и заботы окружающих. Но Эллена не теряла надежды, что вскоре они смогут продолжить свой путь.

Была на исходе уже вторая неделя, когда наконец живительный воздух Челано и покой победили болезнь. Винченцо, навещавший Эллену каждый день, наконец обрел надежду на то, что снова сможет обсудить с ней их будущее. Он опасался, что рано или поздно пребывание Эллены в монастыре урсулинок станет известным их врагам и они не преминут разлучить их. Их венчание должно состояться немедленно, что позволит ему защитить Эллену как свою законную супругу. В каждый свой визит к ней он ронял хотя бы несколько слов, говоривших о его тревоге, ибо понимал, как немилосердно к ним время. По мере того как Эллена выздоравливала, юноша становился все более настойчивым. Эллена прекрасно понимала, что, послушавшись только своего сердца, она давно бы отдала свою руку этому благородному и преданному юноше. Но ее удерживала гордость.

Она убеждала удрученного ее отказами Винченцо, что остается верна данному слову, однако согласится обвенчаться с ним лишь с согласия его родителей. Тогда она будет готова забыть нанесенные обиды и будет счастлива стать его женой. Винченцо должен уважать гордость той, которую любит. Он не может требовать от нее больших уступок.

Бедный Винченцо не мог не согласиться со справедливостью упреков Эллены, ибо знал больше, чем она, о коварстве своей матери и ее несправедливости к Эллене. Временами, придя в полное отчаяние, он готов был согласиться с Элленой и ее уговорами подождать согласия родителей и обещал более не тревожить своими настояниями. Однако страх потерять Эллену, предчувствие грозной опасности, нависшей над ними, не давали ему покоя. Его родители едва ли способны ради его счастья забыть свою спесь и гордыню. Они не откажутся от своих планов разлучить его с Элленой. Их любовь может спасти только брак. Тогда он перед всем миром назовет Эллену своей женой и только тогда сможет по-настоящему защитить ее.