Игорь Кром - Самая страшная книга 2015

На дороге возник силуэт. За ним второй. Майор напрягся, потянувшись за ружьем, но из темноты бежали его люди. Мишка не мог стоять на месте, холод волнами гулял по телу.

Солдаты, спотыкаясь, добрались до порога. По глазам читалось, что за ними гонится как минимум выводок медведей-переростков.

– Их слишком много, нам патронов не хватит, – звенящим голосом стал рассказывать солдат с красным от мороза лицом. – Нужно что-то делать, они сюда идут. Некоторые бегут.

Вокруг собирался народ, чье бормотание заглушало скулеж ветра. Из вагончиков и косых срубов появлялись новые солдаты с оружием.

– Как же так, – проговорил майор. – Все же ладно сделали… Что, они все мясом обросли за сутки?

– Товарищ майор, по-моему, их стало даже больше.

Взвыл автомат, и Мишка зажал уши. От неожиданности он чуть не грохнулся с порога. Вспышки выстрелов пятнали ночь, отражаясь в глазах перепуганных бамовцев. На дороге появились бегуны, которых и пытались остановить солдаты, стоящие ближе остальных. Нескладные тени приближались к поселку, двигаясь неуклюже, но при этом быстро. Пули кусали их, разносили коленные чашечки и черепа, но мертвецы продолжали выскакивать из тьмы, точно поезда из туннелей. Снег взъерошивали выстрелы, белесыми фонтанчиками встречая гостей. Некоторых удавалось утихомирить на полпути, но адский конвейер продолжал выплевывать десятки невесть откуда взявшихся тварей.

– Да кто же вы такие? – спросил майор сам у себя, перезаряжая ружье.

Мишка старался держаться к нему поближе, чувствуя за человеком невероятную силу. Да и некуда мальчишке было бежать, никто его не искал. Все спасали собственную шкуру.

Когда дорогу поверх ковра разорванных свинцом трупов заполнило шествие мертвецов, военные решили отступать. Шагающие по кускам своих собратьев твари стали издавать какие-то странные звуки, которые напоминали стоны ветра в печных трубах. Основную массу бегунов отстрелили, и теперь к поселку приближались тихоходы. Но их насчитывалось уже даже не пара десятков, а не меньше сотни. Народ не поддавался контролю, в панике кидаясь от здания к зданию. Люди прятались кто где может, совершенно наплевав на попытки солдат сдержать всех вместе. Ужас поглотил бамовский поселок без остатка.

Дверь заколотили сразу за Мишкой, которого вместе с Лехой притащили солдаты. Вход тут же загородили столами и шкафом. В обоих окнах небольшой пристройки у лесопилки уже дежурили люди с автоматами. Темноту прогоняли керосиновыми лампами. Внутри было холодно и пахло опилками. Среди дюжины собравшихся Мишка обрадовался разве что деду Семену с майором, хотя и присутствие других военных немного успокаивало.

– Если они ломанутся – ничего не поможет, – грустно сказал кто-то из солдат.

– Четыре автомата с полупустыми рожками и ружье, – подсчитал дед Семен. – Негусто.

– Окна тоже заколотить, – приказал майор.

Леха не отходил от Мишки, держась подальше от дверей. Ребятня уселась в углу, стараясь унять страх. В помещении гремели удары молотков.

– Ну, командир, рассказывай, пока можешь, – сказал дед Семен, который, в отличие от пары строителей, примкнул к военным и старался помочь. – Чего вы в этот раз нахимичили?

– Мы – ничего, – голос майора был спокоен, будто они мило беседовали о том, как скоро цветные телевизоры вытеснят черно-белые.

– Оно и видно.

– Серьезно, это не наши. Их чересчур много.

– Тогда, может, это из дальних поселков заразившиеся?

– Ребята же сказали, что из котлована, – кивнул майор в сторону Мишки с Лехой. – Да и не должны они заражать. Им ведь в организм какую-то дрянь засунули, а действует она только на неживое. Эх, вот сейчас бы нашего доктора сюда, засыпал бы заумностями. Я так не умею.

По стенам прошлось первое эхо стуков. Голоса сразу затихли. Деревянные перекрытия заскрипели сухими костями, с потолка посыпалась опилочная пыль.

В дверь будто врезался гигантский молот. Грохнувший снаружи вой даже отдаленно не напоминал человеческий. Удары неслись со всех сторон, под верстаком для циркулярной пилы плясала древесная стружка. Заплатки на дальнем окне стали выплевывать скрюченные гвозди.

– Экономьте патроны, – сказал майор, взводя курок. – И в первую очередь держите дверь.

Женщины, в одной из которых Мишка с опозданием признал свою учительницу, заплакали, но до них никому не было дела. Дед Семен, который для своих лет выглядел настоящим богатырем, в подсобке раздобыл колун и подошел к окну. Когда последняя полоска дерева вместе с остатками стекла влетела внутрь, он размахнулся и саданул по подоконнику. На пол свалилась отрубленная кисть, похожая на черного паука-гиганта. Мишка уставился на редкие судороги мертвой руки, непроизвольно вцепившись в Лехин локоть. Мальчишке казалось, что пальцы вот-вот поднимут обглоданную временем кисть и побегут прямо к нему.

Тем временем дед Семен охаживал топором мелькающие, словно щупальца, конечности мертвецов в оконном проеме. Военные отстреливали головы, как только те показывались в зоне поражения. Развалилось и второе окно, в баррикаде у двери стали проявляться дыры. Гомон покойников снаружи тупой дрелью сверлил мозг. Видя, что сил и патронов у военных остается в обрез, бамовцы перебрались в подсобку. Пусть и не было там никакой защиты, но смотреть на то, как последние минуты доживает заслон от рвущейся внутрь нежити, не желал никто. Леха тянул Мишку вместе со всеми, но оторвать друга от пола так и не удалось. Мишка остался в большой комнате, где шестеро человек еще пытались зацепиться за жизнь.

Колун исчез за оконной рамой, и что-то очень сильное потянуло деда Семена в темноту. Солдаты едва успели втащить его обратно до того, как он перевалился через подоконник. Но вместе со стариком в комнату ввалился труп, в темно-зеленой голове которого зияли раны от дроби. Мертвец был сухим коротышкой в какой-то полуразложившейся робе. Зубы его сомкнулись на плече деда Семена, челюсти скрипели прямо под ухом.

– Снимите! Снимите его на хрен!

Солдаты нависли над катающейся по полу парой, боясь попасть в человека. Мертвецы ломились уже в оба окна, дверь доживала последние секунды. Мишка очень хотел хоть чем-то помочь, но страх его просто-напросто парализовал. Заплаканные глаза смотрели на деда Семена, который, кажется, переставал сопротивляться. Но вдруг помещение наполнил знакомый шум, и Мишка вспомнил о потерявшемся в кошмаре майоре. В его руках была «Дружба 4» – бензопила, которой частенько пользовался Мишкин отец. В затылок мертвеца вгрызлись пильные зубья, и мозговое крошево оросило человека на полу. Дед Семен в ошметках чудовища беззвучно открывал рот, как персонаж немого кино.