Евгения Грановская - Особняк у реки забвения

– Но зачем?

– Повторяю: вам угрожает опасность. Смертельная опасность.

Снова пауза. А затем – вопрос, который она слышала за свою жизнь много раз:

– Почему я должна вам верить?

В ответ она произнесла привычное:

– Можете не верить, если не хотите. У меня нет времени подыскивать нужные слова, чтобы убедить вас. Но если вы не сделаете, как я говорю, то погибнете. Вы слушаете меня?

– Да.

– Ваша смерть будет отчасти и на моей совести, но я это переживу. Решайте сами.

И снова пауза – на сей раз очень долгая, почти тягостная.

– Хорошо. – Голос у Камневой хриплый, напуганный и не слишком уверенный. – Я спущусь к контейнеру.

– Приходите одна. Если возьмете с собой кого-нибудь – вам конец.

– Хорошо, я буду одна.

Дожидаться пришлось недолго. Услышав шаги Камневой, она прижалась спиной к стене и, обхватив пальцами прохладную рукоять пистолета, затихла. Однако предосторожности были напрасны – Ирина Михайловна явилась одна.

Пальцы выпустили рукоять пистолета. Но лишь для того, чтобы зажать Камневой рот.

– Тише! – шепотом проговорила она и быстро огляделась. – Я не причиню вам вреда. Но если начнете кричать, нас услышат. Вы не будете кричать?

Камнева покачала головой.

– Хорошо. – Она отняла ладонь от губ Ирины Михайловны.

Та взглянула на нее с ужасом.

– Кто вы? – спросила Камнева дрожащим голосом. – И что вы делаете в грузовом отсеке?

– Сухогруз заминирован. Вскоре он будет взорван.

Глаза Камневой округлились.

– Вы хотите взорвать сухогруз? – не веря собственным ушам, спросила женщина.

– Я должна так сделать.

Ирина Михайловна качнула головой:

– Простите, не понимаю…

– Что тут непонятного? Я получила приказ о вашей ликвидации. Я должна убить вас.

– Но… за что?

– Два дня назад вы беседовали по телефону с журналистом.

– И что?

– Вы не должны были этого делать.

– Но я не сказала ему ничего конкретного!

– Вы наговорили достаточно, чтобы подписать ему смертный приговор.

Губы Ирины Михайловна затряслись.

– Как? – севшим от ужаса голосом пробормотала она. – Ему тоже?

– Он уже мертв. Сегодня ваша очередь.

Камнева нахмурилась и покачала головой:

– Этого не может быть.

– Может. Вы закончили работу и больше не представляете для заказчика интереса.

Лицо Ирины Михайловны стало растерянным и несчастным.

– И что же мне теперь делать? – пробормотала она.

– Вы должны скрыться.

– Но как? Просто невозможно! Мы на сухогрузе. Капитан сказал, что мы не причалим к берегу раньше завтрашнего утра.

– Сухогруз не причалит к берегу никогда. Но вы должны уплыть отсюда.

– На лодке?

Она покачала головой:

– Нет. Вас заметят, за сухогрузом ведется постоянное наблюдение.

– Но как же я тогда выберусь?

– Вы когда-нибудь плавали с аквалангом?

– С аквалангом… Вообще-то я брала пару уроков перед поездкой на конференцию в Таиланд.

– Вам придется вспомнить эти уроки.

– Но у меня нет акваланга, – растерянно проговорила Камнева.

– Я дам вам все, что нужно. – Она взглянула на часы. – У нас мало времени. Снимайте плащ, кофту и очки. Я надену вашу одежду и попытаюсь отвлечь людей, которые за нами наблюдают…

Охранник, огромный парень с бритой головой, мускулистый и волосатый, как горилла, сидел на стуле в углу палаты и перелистывал глянцевый журнал.

– Я хочу переодеться, – сказала ему Ирина.

Верзила бросил на нее острый, холодный взгляд и пожал плечами:

– Переодевайтесь.

– Может, вы отвернетесь?

Охранник ухмыльнулся:

– Не могу. У меня приказ: держать вас под наблюдением.

– Ладно, как хотите.

Ирина повернулась к нему спиной, сняла больничный халат и надела футболку.

– А ты ничего, – проговорил парень, ухмыляясь.

– Что?

– Люблю стерв. Слушай, может, покувыркаемся? Я буду дежурить тут всю ночь.

Ирина не ответила.

– Ладно, не хочешь – не надо, – смирился охранник. – На ночь тебе сделают укол снотворного, вот тогда я с тобой и развлекусь.

Ирина посмотрела на него через плечо и холодно осведомилась:

– Вы некрофил?

– Нет. Но люблю смирных девок.

Охранник ощерил щербатый рот и засмеялся.

Дверь открылась, и в палату вошел молодой врач в белом халате и в белом же колпаке. На носу у него поблескивали очки, на шее висел стетоскоп.

Верзила скользнул по нему небрежным взглядом и снова уставился на Ирину. Врач прикрыл за собой дверь, затем что-то достал из кармана, размахнулся и резко ударил охранника по голове. Тот повалился со стула на пол, ткнулся головой в ножку столика и затих.

Поставив ящик для кипячения хирургических инструментов на столик у двери, Максим усмехнулся бледными губами и тихо проговорил:

– Неплохо для опустившегося актера.

Ирина соскочила с кровати и бросилась к нему:

– Где ты раздобыл халат?

– Стащил с доктора Бехтерева. Очки и стетоскоп позаимствовал у него же.

– Ты его…

Максим отрицательно качнул головой:

– Он жив. Я привязал доктора к кровати. Одну руку – ремнем, другую – полотенцем. Рот заткнул носовым платком.

Ирина невольно улыбнулась:

– И в каком фильме ты так делал?

– Ни в каком, – ответил Максим. – Пришлось импровизировать.

Он нагнулся и вынул из-за пояса охранника пистолет. Протянул его Ирине:

– Умеешь пользоваться?

– Конечно.

Она взяла пистолет и передернула затвор. Затем сунула его за пояс джинсов и прикрыла сверху футболкой.

– Накинь больничный халат, – посоветовал Максим. – Я как бы сопровождаю тебя.

Ирина кивнула и шагнула к кровати.

– А если нас попробуют остановить? – спросила, натягивая халат.

– Будем импровизировать дальше, – хмыкнул Макс. – До сих пор у нас неплохо получалось.

Охранник застонал на полу, приоткрыл глаза и попытался встать. Максим взял со столика ящик с инструментом и снова ударил верзилу по затылку. Голова парня глухо стукнулась об пол.

– Вот так, – констатировал Максим и вернул «оружие» на столик. Повернувшись к Ирине и наткнувшись на ее удивленный взгляд, вскинул брови: – Что?

– Ничего, – ответила она с улыбкой. – Просто ты не перестаешь меня удивлять.

9

Минуту спустя они шагали по коридору. Ирина передвигала ногами вяло, а взгляд ее был рассеян и затуманен, как у пациента, находящегося под действием сильного седативного препарата.

Попадавшиеся по пути медсестры смотрели на Максима чуть удивленно и рассеянно кивали ему. Однако вопросов не задавали. В клинике не принято было задавать лишних вопросов.

У двери, ведущей на лестницу, сидел охранник. Скользнув взглядом по лицу Ирины, он сухо поинтересовался: