Тени не исчезают в полдень (СИ) - Бережная Елизавета

Алек не заметил, как стал говорить вслух. Мысли копились в нём, пока не вырвались со словами, когда только Сеня и ветер могли его слышать.

— Её связь с тобой больше не имеет значения.

Алек хмыкнул. Не верил. Если бы он не уехал тогда…

— Прошлое не имеет значения, — быстро исправился Сеня. Алек не смотрел на него. Но не нужно было смотреть, чтобы услышать дрожь в голосе.

Он говорил Камилле о поезде и наступал на те же грабли. Убеждать другого оказалось проще, чем поверить самому. Алек переключился на дорогу и открыл пошире окно. Но одна мысль успела проскользнуть.

Майя… Его тень… И есть его прошлое.

Глава 30

Сене передалось состояние Алека. Он тоже открыл окно, подставил лицо ветру и молчал всю дорогу до участка. Да и потом молчал. Уже в отделе Алек снова начал слышать чужие голоса. И там же улеглись эмоции и уступили место здравому смыслу.

— Ты не пойдёшь говорить с ней, — отрезал Андрей. Он выглядел уставшим, хмурился, потирал переносицу и расхаживал вдоль столов. Но Алек заметил кое-что другое: морщинки между бровей Андрея разгладились.

— И кто тогда? — Алек скрестил руки на груди. Не стоило говорить с вызовом. Но голос его не слушался.

— Я, Олег, Макс в конце концов, — невозмутимо продолжал Андрей. Алек отступать не собирался. Одно он знал точно — его и никого другого ждёт Майя, и только ему всё расскажет.

— Она будет молчать. — Алек достал главный козырь. Это должно было подействовать. — Только мне она скажет правду. Мне и с выключенными камерами. Я знаю Майю.

— «Знаешь?» — ядовито шепнул внутренний голос.

Алек не понимал теперь, как вырвались у него эти слова. И всё-таки он готов был стоять на своем. Именно сейчас, когда Майя стала мистической тенью, он вдруг понял, что понимает. И заранее знает, что она скажет там, в окружении серых стен. Ему одному.

— Знаю, — самому себе повторил Алек.

Андрей смотрел с сомнением. Но остальные готовы были согласиться. И он махнул рукой, мол иди куда хочешь. Алек не стал медлить. Но когда он закрывал за собой дверь, то заметил, как первым именно Андрей подошёл к экрану. Конечно, ему не было всё равно.

— Ты пришёл. — Шёпот Майи встретил Алека на пороге. — Я должна была сказать это раньше и не в наручниках, правда?

Алек отвернулся, нарочно долго закрывая дверь. На самом деле он только дал себе пару секунд, чтобы проглотить горький комок в горле. Правда. Майя этими словами должна была встречать его на вокзале три года назад.

Алек против правила был с пустыми руками. Доказательства — лишнее. Пистолет бесполезен. Сто раз Майя могла сбежать. Но она не шевелилась, только следила, как Алек резко выдвинул стул и сел напротив, сложил руки в замок, наклонился над столом.

— Расскажи, — тихо попросил он.

Майя взглядом указала на потолок. Алек кивнул и, не задумываясь, выключил камеры и диктофоны. Он и сам не хотел, чтобы кто-то ещё сейчас его видел.

— Закрой лучше дверь, — предложила Майя, словно речь шла о простой входной двери.

Алек снова повиновался. Он не ждал подвоха. Интуиция молчала. Логика подсказывала, что ребята, лишившись видео, могут вломиться в любой момент. И Алек перестраховался, повернул в замочной скважине ключ и спрятал его в наружный карман рубашки.

— А теперь расскажи, — жёстче потребовал он.

— А рассказывать и нечего. — Майя пожала плечами. Наручники скрипнули, звякнули и тоненько застонали. — Ты же догадываешься. Всё вело к этому. Ты не мог не принять вызов.

— Я не играл с тобой.

— А я играла, — усмехнулась Майя, без злости, даже несколько сочувственно.

— Ты убила их. Четырёх человек. Срок: от восьми до двадцати лет. Сотрудничество со следствием зачтётся в суде.

Алек говорил также, как говорил бы любому на месте Майи. Она в секунду разрушила эту иллюзию.

— Не надо, я понимаю. А ты понимаешь, что я могу прямо сейчас уйти, и никто меня не остановит.

Было в ней что-то от хищника. А ведь хищником должен быть Алек. В допросной его стихия. Но Майя крепко держала ниточки в своих руках. И она по-прежнему была права: захочет — уйдёт, захочет — продолжит убивать. Но Алек не чувствовал и доли страха от этих мыслей. Он просто знал: не захочет.

— Можешь, но не сделаешь, — парировал Алек.

— И снова верно, — восторженно объявила Майя, только в ладоши не хлопнула.

— Но зачем?.. — Алек не выдержал, вскочил на ноги. Он должен был услышать от Майи подтверждение своим мыслям.

— Не я их убила.

Она задумчиво перебирала в пальцах пластиковый стаканчик с водой и на Алека не смотрела, потом стаканчик отставила и, постукивая по столу, продолжила:

— Дорохова убила Камилла. Ты видел. Журавлёву — Багов, а ты защищал его. Нагилёва убил один из тех начинающих предпринимателей, которым он загубил жизни своей жадностью. Акимова… — Она нарочно долго молчала, давая Алеку обдумать. И молчала, как назло, после фамилии Влада. — Его убила Шэдоу. И на её месте могла быть другая девушка. Для него люди — игрушки.

— Неправда.

Алек сжал кулаки. Стол не выдержал удара и пошатнулся. Алек снова упал на стул, обхватил руками звенящую голову.

— Возможно, не все, — уступила Майя и тихо настойчиво повторила. — Не я их убила. Их убила тень.

И особенно громко в воцарившейся тишине прозвучал её голос:

— Пойми же, я не враг. Я только хочу показать вам настоящего врага.

Алек не знал, что говорить. Он чувствовал: Майя права. Но правда её грязная, запутанная, запачканная в чужой крови. И принять эту правду он не мог, а спорить не осталось сил. И Алек слушал, пытался вникнуть в слова Майи, прочувствовать их, исчезнуть в них, как когда-то. В последний раз, чтобы вынырнуть и больше не возвращаться.

— Играла с тобой. Как это глупо. — Её голос дрогнул, но без доли раскаяния. — Я хотела только показать, на что ты меняешь жизнь. Ты борешься за то, чего нет. Свобода, справедливость. Счастье. Пустые слова. Света не может быть в мире теней.

— Может. И в этом его сила.

Алек снова был уверен. На старых обломках быстро вырастает новое. И за него Алек будет бороться, за своё будущее со своей справедливостью. Он смотрел на Майю и видел запутавшуюся, озлобленную на мир девчонку, которая не нашла вовремя поддержки. Он знал её. Потому что они до невозможного похожи.

— Зачем? — в третий раз переспросил Алек. Все вопросы он вложил в один. И на этот раз Майя поняла.

— Ты мало знаешь, ты не видел их изнутри. — Она шептала. В её словах не было прежнего напора. — Всю жизнь… хотя ты всё равно ничего не поймёшь.

— Ты была тенью, — продолжил Алек и снова опустил глаза. Как он мог ничего не замечать!

— Нет. Я видела людей насквозь, я могла проникнуть в их головы, я могла заставить их видеть, слышать то, что я хочу. Но я не делала этого. Я просто смотрела. И я видела, я вижу все их гнилые мысли. Я не могу себя обманывать. А тенью… Тенью меня сделал ты.

Звон наручников. И звон бьющегося стекла. Медленно упал пустой стаканчик и покатился по полу. Он не стеклянный, не может разбиться. Откуда тогда звон? Стаканчик покачнулся, словно думая, остановиться ему или завертеться по кругу. И для Алека тоже всё остановилось. Стаканчик не мог разбиться. Но осколки разлетелись и вонзились в сердце. Сегодня будет много новых шрамов.

Ногти впились в кожу. Алек наклонил голову, нарочно, чтобы за волосами Майя не могла разглядеть его лицо. Удар ниже пояса. Майя обвинила его. И Алек не мог защищаться.

Она продолжала тише. Но тщетно Алек пытался уловить дрожь в её голосе. Майя была также спокойна, как под дулом пистолета Сени в том заброшенном доме.

— Ты единственный, кому я хоть немного доверяла. Человек доверяет тем, с кем ему хорошо. Наверное, мне было хорошо с тобой… И это всё…

Майя хотела развести руки, но наручники не позволили. И она откинулась на спинку стула. В тишине допросной слились в единый шум два голоса. Они заговорили одновременно.

— Мне тоже, — запоздало ответил Алек.