Джеймс Херберт - Иона

Слезы высохли в глазах Келсо. Он недоверчиво смотрел на существо.

— Нет! — крикнул он. — О Боже, нет!

Келсо ударил стоящую перед ним фигуру, но кулак встретил пустоту.

— Оставь меня! Перестань меня преследовать! Ради Бога... пожалуйста... пожалуйста... оставь... мою... жизнь... пожалуйста!..

Келсо согнулся, закрыв лицо руками и раскачиваясь взад-вперед.

Элли не понимала, что происходит. Она потянулась к нему, но боялась приблизиться — чудище было слишком близко. Она могла только смотреть, обуреваемая противоречивыми чувствами — жалостью и пылкой любовью к этому человеку, который стоял на коленях перед странной фантастической фигурой.

Элли смотрела, борясь с неодолимым внутренним страхом, и этот страх все углублялся, пока не схватил ее за горло, когда сгорбленная фигура своей сморщенной рукой прикоснулась к голове Келсо.

И существо вдруг исчезло, растворившись в тенях, как привидение.

Келсо поднял голову и огляделся, высматривая что-то, чего больше не было. Когда он обернулся к Элли, она поняла, что ноша поднята, так как почувствовала в нем новую веру, ощутила, как его изнеможенное тело излучает ее, и как эта вера перетекает в нее саму.

На короткое мгновение Элли ощутила тошнотворное опасение, возвратившийся, как быстро изнуряющая болезнь, страх. В голове все кружилось, и она подумала, что сейчас рухнет. Но это скоро прошло. И Элли протянула к Келсо руки.

20

Элли и Келсо сидели, обнявшись на корме лодки, несущей их, как и прочих спасенных, в безопасное место. Дождь теперь уже еле моросил, и ветер превратился в холодный бриз. Свет оставался тусклым и безрадостным, но угрозы больше не существовало.

Келсо натянул на голову себе и Элли клеенку и улыбнулся девушке.

— Все позади, — сказал он ей.

Элли улыбнулась, но ничего не сказала. Она смотрела вдаль на низкие холмы, где их ждало тепло и уют.

На рассвете прилетели вертолеты, и один из них появился над частично обрушившимся зданием мельницы, как огромная стрекоза на сером экране. Пыль и зерно, поднятые крутящимися лопастями, сначала ослепили их, хотя они и забились глубоко внутрь здания, забравшись на самый верх лестницы — единственной конструкции, казавшейся им надежной. Келсо, спотыкаясь, вышел вперед и стал махать руками и кричать; пилот поднял большой палец, давая понять, что заметил его сигналы. Позже, когда прибыла лодка забрать их, они узнали, что Королевские Воздушные Силы особенно интересовались, какой ущерб нанесли мины, оставшиеся после второй мировой войны и поднятые ураганом и наводнением со дна на поверхность. Очевидно, в этом районе мельница была не единственным зданием, получившим повреждения от старого оборонительного оружия.

Элли поежилась, Келсо обнял ее за талию и прижал к себе. Она устала, ее веки налились тяжестью, руки и ноги тупо гудели. А он был весь в грязи, небритый, его волосы спутались и покрылись слоем пыли. Но внутри он ощущал легкость, чувствуя себя так, будто преодолел долгую изнурительную болезнь.

— Она ушла, Элли, — снова сказал Келсо. Раньше он уже пытался все объяснить ей, прежде чем они впали в тревожный, но лишенный сновидений сон. — Она послушалась меня. Наверное, где-то внутри себя она понимала, что не следует цепляться за мою жизнь. Может быть, она так меня любила, что отпустила.

Шум лодочного мотора заглушал его слова для окружающих.

— А может быть, просто ее энергия вся выгорела.

Келсо покачал головой.

— Не знаю, — сказал он просто. — ЛСД вернуло меня назад и дало увидеть, что происходило все эти годы. Оно высвободило мое подсознание, Элли, и, наверное, это и стало ключом для ее появления.

Наркотик зарядил меня какой-то физической энергией, которой она и воспользовалась. О Боже, и как воспользовалась!

Он подумал о взрыве. Об ужасной смерти Баннена. И Слодена. Подумал о самом наводнении.

Усталой рукой Келсо потер щетину на подбородке. Нужно было покурить, но не хотелось просить сигарету у упавших духом людей в лодке. Наводнение искалечило их дома и жизни, и у них были свои нуждающиеся в зализывании раны.

— Она явилась мне в первую ночь в подземелье, и я не знал, реальность это или безумная галлюцинация. — Келсо засмеялся. — Но ты тоже была там и все видела.

Элли кивнула и положила ладонь на его руку.

— Я чувствую себя освобожденным, Элли, — сказал он. — Я могу начать сначала. Больше меня не преследует злосчастье — по крайней мере, не больше, чем других. Ионы больше нет, Элли. Только я, я сам. Если ты не захочешь стать частью моей жизни. Я, вообще-то, рассчитываю на тебя.

Она сжала его руку и улыбнулась, потом отвернулась и отпустила руку, чтобы накинуть на плечо клеенку.

Келсо смотрел на нее, а она все смотрела вдаль. Ее лицо снова побелело. Или ему почудилось? Наркотик продолжает свои шутки с его сознанием?

На мгновение, когда Келсо взглянул Элли в глаза, они вдруг стали совершенно черными. Ни белков, ни радужной оболочки. Только пустая непроницаемая чернота. Но прежде чем Элли снова обернулась, они опять стали чисто голубыми с расширенными, но нормальными зрачками. Келсо замотал головой: просто почудилось. Он слишком устал, и слишком много всего произошло. Господи, после этого надо неделю отсыпаться!

Легкое покалывание заставило его посмотреть на свою руку. Он замер. На коже было пять крошечных, но глубоких царапин. Словно их оставила когтистая рука.

Келсо взглянул на Элли, но она смотрела в другую сторону. Девушка рассматривала далекие холмы, будто открывая новую землю.

Примечания

1

Беван — министр здравоохранения Великобритании 1945 — 1950.

2

Гиннес — сорт пива.

3

Шенди — смесь простояго пива с имбирным или с лимонадом.